Свидание на Аламуте - Игорь Резун

— А-а… ну, ладно, езжай. Счастливого пути! — равнодушно отреагировала молодая женщина и еще раз во весь рот зевнула.

Она повернулась, показав роскошный зад — тут простыня ничего не скрывала — и пошла обратно в спальню. Алексей продолжил торопливо собираться. Он не ощущал всего безумия той мысли, что пришла ему в голову…

Через несколько минут на нем были уже теплый коричневый свитер, охотничья куртка с множеством карманов, джинсы и грубые альпинистские ботинки. На поясе — нож, прибор JPRS, фляжка. На плече — плотно упакованный, без единой морщинки, рюкзак. Дверь он захлопнул.

Алексей ткнул брелоком сигнализации в сторону «сузуки».

И снова услышал знакомый голос:

— Даже не присели на дорожку…

Он обернулся. Ирка стояла, облокотившись о капот машины, и усмехалась. Такие же, как у него, туристские ботинки с тупыми носами и высокими голенищами, древние брезентовые штаны на длинных ногах, свитер и черная кожаная куртка до горла. Глаза под щегольским беретом блестели. Женщина открыла дверь машины, бросила на заднее сидение так же плотно набитую сумку.

— Ты что, готовилась? — удивился Алексей.

— Мы ведь послезавтра на шашлыки собрались, на озеро, забыл?

Она уселась в машину, закурила сигарету; Алексей на секунду восхитился ее сильными, длинными пальцами рук, привыкшими выжимать тугие половые тряпки. Он уселся за руль, завел мотор и оборонил суховато:

— Это очень, очень далеко, Ира. И опасно.

— Херня-война! — бесшабашно ответили сзади. — Я уже давно мечтала прошвырнуться. Хоть в Африку. Поехали!

Ее руки, горячие, ловкие, обняли Алексея за шею, и она очень целомудренно поцеловала его в щеку. Затем Ирка прибавила свое обычное:

— Ты не бойся, я приставать не буду… Поехали за твоей Майей!

Подтверждено источником: https://wikileaks.org/wiki/Assasin 090123-2123299-p009_confidential_reports

Внутренние материалы № 54322334-00-ГН

ФСБ РФ. Главк ОУ. Управление «Й»

Донесение

«Общая проверка лояльности сотрудников СТО СУ (Новосибирск) проведена в соответствии с установленным порядком. Источник утечки секретной информации не установлен. Данных о подозрительных контактах не обнаружено. Чуждые энергетические влияния не зафиксированы. Просьба разрешить сотрудникам СТО плановые отбытия в командировку: Горский И. Б. (Франция), Голузов К. К. (Египет), Заратустров А. Г. (Великобритания)».

И. о. начальника СТО СУ ФСБ, п/п-к Альмах Э. Г.

Точка Сборки-9

Новосибирск. Сибирское Территориальное Управление СУ ФСБ «Й». Альмах и другие

Элине снился сон. Она шла по коридорам родной Базы Спецуправления «Й», наблюдая в который раз стеновую панель, проложенную небрежно, с рванинами, и удивляясь, почему нельзя было подобрать воедино свисающие то там, то здесь лохмы проводов. Но если быть точным, то она не шла. Она бежала, и блик люминесцентных ламп так же проносился по ее бледному лицу с упрямым пухлым подбородком. Она задыхалась, поскольку бежала в тяжелом демисезонном плаще до пят, в ночной рубашке и босиком. Ноги скользили на хорошо знакомом ламинате и, запинаясь, немели, не слушались. А бежала она за своими тапочками с помпончиками. Женщина заглядывала в двери и кабинеты, но везде было пусто, мертво, а по громкой связи, включавшейся только в дни больших тревог и профессиональных праздников, шелестел до боли знакомый голос. Голос полковника Заратустрова.

— Элиночка, не ищи тапочки… ищи помпончики свои, Элиночка-девочка… Крыса унесет, крыска!

Голос этот, масляный и бархатный, звучал в пустых коридорах странно и страшно. Никто не попадался навстречу Элине. Она запиналась о жесткие паребрики шлюзовых переходов и со стыдом ощущала, что рубашка порвана на груди… и подошвы ее ног горели. Их жег ламинат. А голос полковника все разливался по динамикам, вертелся зайчиком над пустыми полукругами контрольных постов: «Элиночка-девочка! Найди помпончики… не ищи свои тапочки!»

Она шагнула в какую-то дверь, во сне переживая, что плащ громоздкий, неудобный, того и гляди зацепится чем-нибудь — придется зашивать… Но она сделала шаг и внезапно оказалась на улице, непонятно как переместившись на пять этажей вверх — на сумрачную мокреть хорошо знакомой улицы. Перед ней стоял полковник Заратустров в диковинном белом халате, спускавшемся до самого пола, и в дурацком черном парике — кудрявые волосы покрывали его некогда коротко стриженную голову. Заратустров глумливо показывал ей что-то и гнусил: «Не ищи-и-и тапочки-и-и… Крысочка ходит…»

А под ногами просто горело. Припекало. Элина посмотрела вниз. Привычная картина: незагорелые, длинные, как оливки, белые мраморные пальчики с круглыми ноготочками, но… Она согнула ногу и с ужасом увидела, что подошва стала угольной. Обугленный слой крошился под руками, сыпался черной трухой… Элине стало страшно. Она подпрыгнула на месте — асфальт начал нестерпимо жечь пятки — и закричала с ужасом:

— Алексангригорич! Отдайте тапки! Больно же!!!

Но он только расхохотался и показал ей два малиновых помпончика — от тех самых тапок, которые она носила на работе, не в силах вытерпеть пытку каблуками. Помпончики, яркие, сочные, затопили ее глаза вишнями. Но ноги жгло. Она снова вскрикнула, отбивая чечетку, и… проснулась.

Резко выпрямилась, вскочила и инстинктивно рванулась в сторону, где раньше стояла кровать дочки. Она и сейчас стояла. Только пустая — дочка в Каинке, у бабушки. Когда Элина коснулась голыми пятками пола, то поняла, в чем дело: дали отопление. Батарея блаженствовала, испуская тысячи килокалорий. А пятки спящей Элины несколько минут назад лежали в двух сантиметрах от пышущей жаром батареи…

С этим стало все понятно. А остальное? Этот дурацкий парик, как черный каракуль, оплетавший череп полковника. Белый халат до пят. Неосознанное чувство тревоги объяло ее. У Лунных знаков такое бывает — особенно в полнолуние; но небо на улице затянуто тьмой, и только во сне она, кажется, видела этот пятнистый диск.

Элина встала с постели, поправила на себе голубую пижамку — ночных рубашек она сроду не носила! — и пошла на кухню. Зажгла свет. Абажур под фиолетовой тканью залил крохотную хрущевку с беленькими шкафчиками на стенах мерцающим светом. Женщина взяла с полки тонкостенный стакан с золотой прожилкой-каемочкой, решительно нажала на рычаг термоса, в котором с вечера готовила холодное и, не глядя, поднесла стакан ко рту, жадно хватая вялыми со сна губами обжигающую холодом воду.

И вот когда этот холод, этот расплавленный лед потек в ее глотку, когда добрался до сжавшегося желудка, смысл сказанного полковником проник в ее сознание резко, сверлом. Женщина вскрикнула и поперхнулась. Холодное брызнуло на пижаму, потекло между грудей на живот пронзительной струйкой. Она стояла, с ужасом глядя вниз: ее босые ступни с трогательно хрупкими фалангами пальцев покрывало что-то багровое, почти черное. Оно залило большой палец, закисло в уголках ногтей.

Элина забыла, что вчера наполнила термос не водой, а купленным по случаю аванса вишневым соком.

…Через пятнадцать минут зевающий водитель белой, изрядно пообтрепавшейся по стальному подолу «тойоты» со сбитым набекрень гребешком на крыше принял на широкой Вокзальной магистрали пассажира. Ему было все равно — заказ есть заказ. Но он отметил детали: ноги торопливо, без колготок, всунуты в черные замшевые сапожки, форменную юбку, а сверху — мятая, явно из корзины только что стиранного белья, белая ветровка, застегнутая под самое горло пассажирки. «К любовнику едет, — меланхолично подумал водитель. — Или девка по вызову. Самый сок, вроде. Хотя как раз такие и ездят — настоялись уже!»

Пассажирка сразу отгородилась от него зеркальными очками и тонкой сигаретой, вытянутой из золотистой пачки, сухо назвала адрес, и водитель тотчас же забыл все свои скабрезные предположения, мрачно следя только за миганием светофоров по Вокзальной. Перекрестки уже умерли, лишь билась на них азбука Морзе желтого светофорного огня.

Альмах же, доехав до улицы Мичурина и выпрыгнув из машины в светящиеся кривые трамвайных путей, думала совсем о другом. Крыса. Крыса в конторе! Двойной агент, предатель. Спецоперацию в Лондоне он предотвратить не мог. Но смог сделать все, чтобы она закончилась пирровой победой. Заратустров опять потерял след, опять! Утечка. Кто в их группе?..

— Двести с вас.

— Возьмите.

Подождав, пока красный огонек машины исчезнет за редеющей поздне-осенней листвой, Альмах подошла к неприметному дому с копошащимися зубцами кирпичной кладки на углах. Пластиковая карточка — в прорезь ржавого почтового ящика; там щелкнуло. Открывшаяся дверь впустила ее прямо в допотопный лифт. Потом пятью бледными длинными, сухими пальцами она приложилась к обнажившемуся экрану, висевшему на грязно-серой стенке. Лифт вздрогнул, приняв ее папиллярный код, и тут же бесшумно, без единого скрипа, упал вниз. Быстро. Разъехавшиеся двери выпустили ее в коридор — вот они, лампы дневного света в решеточках, вот она, неряшливая стеновая панель. Торчат трубы, висят провода.