Морион. Глава 2 - Анастасия Валерьевна Шмуратко

старость. Думаю, ты и сам понимаешь, в чем была главная проблема. Моя любимая нежная ранимая Светочка пыталась оставаться сильной и принимать мое альтер-эго. Но я понимал, что долго это не протянется, и наша любовь перестанет быть хрупким сосудом. Она просто обратится в пыль. Я старался поступить, как настоящий мужчина, но боялся отпускать, боялся разбить ее нежное сердце. Мне ничего не оставалось, кроме как превратиться в морального урода, заглушить ее чувства и позволить ей уйти. Мы были идеальной парой, нежной, любящей, но не могли быть вместе. Я боялся, что однажды она может пострадать. Наша звериная жизнь полна неожиданностей, и любая из них может кончиться плачевно. Я отверг свою любовь ради Светы, ради ее возможности жить нормально. Проблема в том, что я не знал о беременности….

Когда она ушла, я обрадовался, с одной стороны, но, с другой, пребывал в тяжелой депрессии. Пошли письма с просьбой простить и вернуться обратно, но они продолжали приходить обратно. Со временем пришлось смириться, я думал, что она счастливо живет с родителями или же встретила нормального парня. Недолго длилась моя мука, на ее место пришел интерес. Я искал ее, очень долго, это заняло не один год. Не буду вдаваться в подробности, но это свершилось.

Обычный домик, аккуратный газончик, несколько сливовых деревьев. И она. Такая же светлая, прекрасная, улыбчивая. Мой лучик солнца, подаривший настоящее счастье. Моя душа пылала, я так хотел к ней подойти, но тут…. Не знаю, какие чувства одолели меня в этот миг, потому что это был настоящий взрыв.

Маленькое чудо, с темными волосиками, крошечными ручками и ножками, пухлыми розовыми щечками, и моими глазами. Чудо выбежало на крыльцо и прокричало «Мама!». Я сразу все понял, и на глазах выступили настоящие слезы. Это был мой ребенок. Моя родная кровиночка. Ты, Дима. Боже, каким идиотом я себя чувствовал в этот момент, но самым счастливым идиотом на свете. Жаль, у меня не хватило сил подойти тогда, я просто ушел, опьяненный осознанием, что моя любовь дала плоды. Я полюбил тебя с первого взгляда и ненавидел себя за то, что не узнал о твоем существовании раньше. С этого началась моя роль отца, как видишь, так же отвратительно, как и я вся последующая жизнь.

Тогда я решил уйти, что оказалось моей ошибкой. В моих планах было эффектно вернуть и забрать вас с матерью к себе, чтобы, наконец, стать полноценной семьей. Но…. От воспоминаний до сих пор сжимается сердце, а на глаза наворачиваются слезы.

Я сразу понял, что происходит неладное. Мрачная погода, поднялся ветер. Меня больше смутило отсутствие света в доме и настежь распахнутая дверь. А внутри…. Все было перевернуто, осколки разбитой посуды. И Света в луже крови. Она была еще жива, когда я нашел ее в таком виде. Поверь мне, сын, я пытался спасти ее, но было уже слишком поздно.

Ее трогательная улыбка, когда она увидела меня, боже, была полна радости и страдания.

«Любимый, прости меня».

Я плакал, молил о прощении, чувствуя, как ее жизнь утекает сквозь мои пальцы. Она не сказала, кто это сделал с ней, лишь попросила защитить нашего сына от зла, нависшего над ним. От Нины.

В тот день это была наша первая за долгое время встреча. И последняя. Света умерла на моих руках, когда я попытался вынести ее наружу. Тихо, без слез и лишних слов, как это делают сильные люди. В тот день я потерял свой лучик, но обрел новый. Я нашел тебя в шкафу. Ты не проронил ни слезинки, смотрел на меня внимательным взглядом, а потом задал вопрос, от которого до сих пор бросает в дрожь.

«Ты мой папа»?

«Да, сынок, я пришел забрать тебя домой».

И ты обнял меня. Так крепко, что я не мог сдерживать слез. Самый ужасно прекрасный день в моей жизни.

Я не убивал твою маму, Дима, я не мог этого сделать даже мысленно. Это сделала Нина. Черт, я возненавидел ее всей душой, мне хотелось вырвать ее сердце и заставить сожрать!

Серьезный разговор случился на следующий же день. Учитывая наше с ней малоприятное прошлое, это было сложно. Когда я со всей своей озлобленной сворой подобрался к их воротам, нас встретили только мрачные тупые лица, не проявляющие ни единой эмоции. Я кричал под стеной, звал Нину, требовал нашей встречи. И все могло кончиться плачевно. Не знаю, что ей двигало в этот момент, но она решилась поговорить. Все началось с насмешливой улыбки на ее лице. Только осознание, что я на чужой территории, что меня ждет сын, останавливало от рукоприкладства.

Я спросил ее, зачем? Зачем она это сделала? Света же ни в чем не виновата. Хотела мне отомстить? Ценой чужой жизни? Если бы я знал, какой тварью она была, уже давно нашел способ от нее избавиться. Мерзкая убийца.

Нина посмеялась над каждым моим словом. Я был настолько зол, брызгал слюной, сыпал злобными словами, ибо это единственное, что мне было доступно. В мыслях я давно ее четвертовал.

«Антон, у тебя слишком примитивные мысли. Что было в прошлом, там и осталось. Света была прекрасно девушкой, мне очень жаль, что так сложилось. Но, учитывая ее положение, это был идеальный вариант».

«О каком еще положении ты говоришь»? – зарычал я, но в ответ получил лишь издевательскую фразу.

«Возвращайся домой, Антон, отоспись хорошенько, а то дурно выглядишь, и постарайся начать новую жизнь. Ведь теперь у тебя есть сын, которому необходима твоя поддержка. Наш разговор окончен».

Ты скажешь, что я безвольное существо, раз позволил ей уйти так спокойно. Но в последний момент это напряжение не смогло больше находиться во мне. Я не обратился в зверя, я просто стал неуправляемым животным, но в человеческом обличии. Это тот самый миг, когда нервы сдают, и ты не осознаешь, что делаешь. Я мог порвать Нину голыми руками, но остановился в момент, когда коснулся ее руки, чуть выше натянутой перчатки.

Это был неясный проблеск, как будто в конце мрачного тоннеля. Я тогда не понял, что случилось, и просто завис в тревожном ступоре.

Этот проблеск был полон отвратительных темных мыслей. Нина планировала нечто очень мрачное, чего я не мог понять, находясь в потерянном состоянии. Я невольно заглянул в ее голову и остался взволнован. Жаль, что Нина вовремя отпрянула в сторону, и я не успел осознать ее посылы. Сейчас, спустя время, я смогу сказать смело: над вашими головами нависла опасность.