Возвращение императора. Невероятные приключения в XXI веке. Петр I и президент - Петра Диттрич

После приема в Кремле среди жен и любовниц пошло новое поветрие. Все вдруг стали готовить сами.

Илона, которая не знала раньше как яйцо разбить, вдруг увлеклась, забыв о диетах и каждый день радовала мужа новыми кушаньями. Он был счастлив, круглел и лоснился! И был бы вполне доволен жизнью, если бы не стресс на работе и не бесконечные Илонины: «Ну как, вкусно?»

– Вкусно, дорогая!

Илона, не удовлетворившись ровной интонаций, ей хотелось эмоций. – А что тебе понравилось больше: курица по-монастырски или под брынцем с шафраном?

– Под брынцем? – не понял Николай Арсеньевич.

– Ну с рисом. Я тебе это на прошлой неделе готовила. – Илона затараторила выученный на зубок рецепт: – Курицу обрабатывают, заливают водой, добавляют соль, лук, петрушку и варят. Затем вынимают и нарубают на куски. В бульон добавляют шафран, доводят до кипения, всыпают перебранный и промытый рис и…

– На прошлой неделе? – уточнил муж.

– Ну да. Ты еще ворчал, что Петр Алексеевич опять решил переехать.

– Вот именно! – вернулся на привычную волну Николай Арсеньевич и, отодвигая пустую тарелку, продолжал: – Не живется ему! Только все на старом месте наладили. Ну, думаю, можно наконец заняться текущими делами. У нас ведь как? Что ни день, то сюрприз. Кого-то на новое место назначат, готовь кабинет, а это, ты знаешь…

– И знать не хочу! – капризно произнесла Илона, закатив глаза, давая понять, что ей безмерно скучно слушать о проблемах мужа на службе. – А тебе правда курочка по- монастырски понравилась?

– Очень, – скрывая обиду произнес он, не понимая, почему курица может быть важнее его дел?

Николай Арсеньевич в который раз со вздохом вспомнил бывшую жену. Он скучал по ней. Его так и тянуло позвонить ей и пожаловаться! Вот кто понимал его, с кем он душой отдыхал!

– А может, в следующий раз добавить соус? – Илона заглянула в книгу старорусских рецептов, лежащую под рукой. – В русской кухне соусов не было… А может, все-таки добавить?

– Добавь, – начал раздражаться Николай Арсеньевич.

– Фу на тебя! – рассердилась Илона и, с грохотом отодвинув стул, вышла изо стола. – Я ведь старалась, хотела тебя порадовать! Неужели трудно похвалить?!

– Я же похвалил! – Николай Арсеньевич понял, что жена теперь будет дуться и за морсом к ужину придется идти самому. Прислугу Илона уволила, как не справившуюся.

– Похвалил! Разве так хвалят! – надула губы Илона. – Ты только буркнул под нос себе: «Вкусно». Нет, чтобы сказать: «Какая ты молодец! Выискиваешь для меня все эти рецепты! Готовишь!» – Илона обижено засопела. – Ты думаешь, мне это надо?! Это я для тебя делаю! Я могла вообще заказать еду в ресторане с доставкой на дом и не стоять у плиты! Я же для тебя стараюсь, а тебе мне спасибо трудно сказать»?

– Я же сказал! Спасибо! – не понял Николай Арсеньевич, каким образом он опять остался виноватым?

* * *

Петру не терпелось увидеть все не с парадной стороны, а с изнанки. Страсть все знать, контролировать и составлять свое мнение была неистребима! В шесть утра он уже выезжал осматривать объекты, которые с вечера назначал ему Иван Данилович. То на строительство эстакад поедет, то спустится в туннель, проверит метро, заглянет на строительство домов, производственных зданий. Не нравилось ему, что раньше восьми сейчас встреч не назначали. Правда часто работали по ночам, что он тоже не приемлел. Одно дело растолкать ответственных прийти на доклад в Кремль, другое дело самому отправляться в чужое хозяйство.

Заставить приходить к семи утра директоров фирм – дело нелегкое. А пройти на их объекты самостоятельно – еще и не безопасное. Везде вооруженная охрана. Это не его время, когда он был и Царь и Бог! Однако смиряться не желал и лез везде, по прежнему считая себя ответственным за все, что происходит в стране! Удивительное качество там, где бо́льшая часть чиновников стремится переложить ответственность за свои ошибки на других.

Никто его напору не удивлялся, и если и пытались ограничить его деятельность рамками, вскоре понимали, что дело это пустое. Можно постараться не пустить его на объект, прикрыться вооруженной охраной, но все это поможет только на время. Петр все равно придет и осмотрит все, что он желал, и никакие проволо́чки его не остановят! Петр – хозяин всея Руси! Он был им рожден, им умер и им же опять возрожден к жизни. И никто и ничто не может изменить его!

Петр с силой распахнул дверь в кабинет Президента и, громко ступая, вошел внутрь. Сидевшая в приемной помощница даже не попыталась остановить его. По шумному сопению, исходившему от него, как от приготовившегося к битве быка, было видно, что Петр Алексеевич сильно разгневан.

Он пнул ногой стул, чтобы тот развернулся и принял его тело.

– Он правду говорит? – кивнул Петр в сторону вошедшего вслед за ним Ивана Даниловича, который некоторое время назад, принял на себя его первоначальный гнев.

Вид гиганта был страшен, хотя он изо всех сил старался держать себя в руках. Президент оторвал глаза от компьютера, где просматривал сводки за день.

– Вы о чем, Петр Алексеевич?

– Да о Полтаве, Нарве! Что это боле не наша земля?

– К сожалению, правда, Петр Алексеевич. Теперь они находятся на территории дружественных стран, Украины и Эстонии.

– Да какой, к лешему, дружественной, когда русских героев чернят и памятники гниде продажной Мазепе ставят!

– Я вам больше скажу, – констатировал Президент, – на Украине русский язык запрещают. Наших врагов по Второй мировой войне называют героями. В Эстонии тоже.

Петр завращал глазами.

– Да что ж ты, сукин сын, сидишь здесь тогда? Это же плевок не токмо на русские кости, что полегли тогда, но и на их же героев.

– А порт с нашим флотом на территории Украины.

Петр стукнул себя кулаком по колену.

– Ты-то чего моргал? – потряс он рукой над головой Президента. – Как допустил? Сколько героев головы сложили! Да эта земля русскими костями утыкана! Пол моей жизни впустую!

Петр вскочил и заходил вокруг стола, а Иван Данилович деликатно удалился из кабинета.

– Не в мой адрес упрек, Петр Алексеевич! – спокойно ответил Президент. – До меня это произошло. Это в ваше время один царь на всю жизнь! – он открыл дверь в дубовых панелях, покрывавших стены, чтобы пройти в личный кабинет. Петр последовал за ним. Войдя, он увидел висевший на бледно-салатовых стенах свой портрет и слегка смягчился. Понял, что Виктор Александрович приказал повесить его здесь не для показухи, а по сердцу.

Президент подошел к карте СССР, висевшей в кабинете.

– Собрались узким кругом и решили прекратить