Проект «Геката» (СИ) - "Токацин"

Он показал невидимому Хольгеру ещё несколько жестов. Константин сейчас должен был лежать пластом — Линкен смотрел в его сторону, но пока не стрелял, а значит, не видел сармата. Зато Константин должен был видеть Хольгера и понять его сигналы. Оставалось немного выждать…

— Атомщик, вылезай, — попросил Линкен, выразительно поводя турелью чуть выше «стены» убежища. — Последний раз предлагаю. Не выйдешь — твои проблемы.

Смотрел он по-прежнему в сторону Константина. Гедимин высунулся, глянул туда, где сидел Хольгер, — химик затаился… или, возможно, именно сейчас вёл беззвучные переговоры с северянином. «Двадцать один, двадцать два…» — Гедимин осторожно отложил ненужное оружие и сдвинулся немного левее. «Attahanke!»

— Ну вот я, — вздохнул он, выпрямляясь во весь рост. — Сда…

Линкен резко развернулся на пятках и выпустил очередь от груди. В респиратор он стрелять не стал — и Гедимин, держась за ушибленные нижние рёбра, всё же был ему благодарен. Обсудить стрельбу, меткость и качество укрытий сарматы, впрочем, не успели — в ту же секунду, когда Линкен нажал на гашетку, металлические листы разлетелись у него из-под ног. Он покачнулся и, возможно, ещё устоял бы на ногах, но торчащая из-под листов балка, резко вильнув в сторону, ударила его по пальцам. Взрывник всё же не грохнулся мешком, а аккуратно сел, но над ним уже схлопнулся непрозрачный шар защитного поля, — «блокировка» была завершена, и Гуальтари включил сирену — взрывнику засчитали поражение.

— Опять тебе всё переломали, — сказал инструктору Гедимин, удручённо глядя на груды сбитых и рассыпавшихся конструкций. — Я могу починить.

— Не надо, — отмахнулся Гуальтари. — Это обычное дело.

Линкен содрал с себя защитное поле, нехотя вернул турель инструктору и с ухмылкой ударил Гедимина по плечу.

— Как ты туда пролез, атомщик? Я был уверен, что ты с другой стороны!

— На то и расчёт, — хмыкнул Гедимин, отвечая на удар. — Константин, ты не ушибся?

— Своевременный вопрос, атомщик, — проворчал северянин, осторожно перенося вес на правую ногу — именно на неё он, похоже, неосторожно упал. — Но твоя выдумка мне понравилась. Не знаю, правда, с чего Лиск так до тебя докопался…

— С того, что ты с Хольгером никаких планов не состроишь, — отозвался Линкен. — Значит, начинать надо с атомщика. Плохо, что мы редко так играем. Весёлое дело.

Гуальтари покосился на Ассархаддона, молча рассматривающего сарматов, и подошёл к ним.

— Идите в душ, тески. Дело к вечеру. Поиграли — и хватит.

Гедимин по старой привычке осмотрел потолок душевой — лишних камер сегодня не было, видимо, Кумала не нашёл нового объекта для изучения. Прикосновение прохладной воды к разгорячённому телу по-прежнему было приятным, мысли о предстоящей работе не тяготили — напротив, Гедимину было интересно, какую задачу ему предложат теперь. В самом деле, что ли, дойдёт до реактора?..

Перед тем, как одеться, сармат мельком взглянул на своё тело — царапины, оставшиеся от колючей проволоки, превратились в тонкие белые полосы и к утру должны были исчезнуть, браслеты и ошейники на этот раз удалось обезвредить, не поранившись, — навык за три месяца никуда не делся, и он по-прежнему обгонял всех в освобождении из удерживающих устройств. Единственное, что у него получалось медленнее, — это выпутываться из колючей проволоки, тут первым был Хольгер. «Тебя слишком много, атомщик,» — усмехался он, глядя на застрявшего в шипастых петлях Гедимина. «Чересчур широкие плечи и тяжёлые кости. У тебя вся гибкость ушла в пальцы…»

— Это всё? — спросил Линкен, когда сарматы снова собрались вокруг Ассархаддона. — Политинформации не будет?

— Очень коротко, — покосился на часы куратор. — У нас меньше часа времени, но — ладно, идём ко мне. Обсудим новости.

В этот раз в «кабинете» Ассархаддона не было никаких устрашающих приспособлений — только телекомп и развёрнутый над ним голографический экран. Свободного доступа к сети не было и здесь, и куратор открыл один из съёмных дисков — набор скопированных новостных лент. Судя по датам, они были довольно свежими — двух-трёхдневной давности.

— «Космос для людей»? — вслух прочитал заголовок Линкен и, болезненно щурясь, потянулся к спрятанному под шлемом рубцу. — Has-sulesh…

Гедимин, уже дочитавший до середины короткую заметку о новых промышленных базах на астероидах Веста и Паллада, удивлённо хмыкнул — по его мнению, и громкое название статьи, и злость Линкена были чрезмерными для такого скромного повода.

— Обычные астероидные базы, — пробормотал он. — Будут добывать железо и никель.

— Ты ничего не понимаешь, атомщик, — буркнул Линкен. — Макаки давно сидят на Церере. Но дальше они сдвинуться не могли! А теперь заняли два астероида сразу. Они работают там, где работали мы, и справляются. Что им помешает теперь зачистить нас под ноль?!

Гедимин мигнул.

— Вы недалеки от истины, Линкен, — кивнул Ассархаддон, пролистывая страницу. — После войны наши друзья-приматы далеко продвинулись в освоении космоса. Кажется, они больше не боятся его. Да, это выглядит так, что наша помощь им уже не нужна… Да?

Он отвлёкся на громко гудящий передатчик. Гедимин услышал сдавленное шипение Линкена, посмотрел на экран и увидел фотографию неровного ландшафта — скорее всего, глубокого карьера с нисходящими террасами. На самой верхней виднелись кустики красной травы, остальные «ступени» выглядели безжизненными, маленький водоём на самом дне был окрашен в ядовито-зелёный цвет, на его берегах желтели наплывы каких-то кристаллов.

— Хрисские карьеры, — вполголоса пояснил взрывник. — Отсюда всё начиналось…

— «Корпорация «Конли Биотех Индастриз» в сотрудничестве с корпорацией «Вирм» предложила проект рекультивации Хрисских карьеров — огромного по протяжённости промышленного ландшафта в приэкваториальной зоне Марса», — прочитал Хольгер. — «Добыча руды открытым способом на Хрисском плато продолжалась девяносто девять лет. В настоящее время, после введения новых методов разработки руд, деятельность на плато прекратилась. Тысячи километров безжизненного ландшафта…»

Ассархаддон постучал пальцем по краю стола.

— Я вынужден ненадолго вас покинуть. Телекомп в вашем распоряжении.

Он вышел. Кажется, заметил это лишь Гедимин — остальные разглядывали фотографии Марса. Тут были не только карьеры — чуть дальше на плато стояли ровные ряды сольвентных установок. Рядом с ними, практически под трубами, росла красная трава, а на одном снимке мелькнули даже посадки хвойных деревьев.

— Да, правильно, — сольвентный метод очень чистый, — с недоумением говорил Хольгер. — Все процессы идут в рудных пластах, гораздо глубже обитаемого горизонта, и флора и фауна не страдают…

— Флора… — Линкена перекосило. — Будь у нас сольвент и чистенькие установки — мы что, долбили бы карьеры?! Или это нам нравилось ходить с язвами на ногах и харкать кровью?!

Гедимин молча положил руку ему на плечо, но взрывник был слишком раздражён, чтобы воспринимать утешения, — он, оскалившись, оттолкнул сармата и ткнул в экран, пролистнув сразу две страницы. Гедимин и Хольгер недоумённо переглянулись. «Марс,» — показал жестами химик. «Из-за Марса он всегда переживает.»

«Живая вода оживающей планеты», — называлась следующая статья, написанная на языке Севера: Северный Союз строил на берегу Ацидалии новый город — Железноводск. «Оздоровительный курорт всепланетного значения», — прочитал Гедимин и удивлённо мигнул. «А что там будут делать? Тут ничего не сказано ни про заводы, ни про скважины…»

— Что будут делать в Железноводске? — шёпотом спросил он у Константина, как более сведущего в делах Севера. Тот покосился на Линкена и так же тихо ответил:

— Отдыхать и лечиться. Не удивляйся — люди так делают.

Сармат мигнул.

— Целый город только для этого? — он недоверчиво посмотрел на Константина — тот определённо не шутил.

— А «Плейстоцениум» завёз в озеро Хейл каких-то рыб, — Хольгер указал на ещё одну заметку. — Что это за озеро?