Две стороны стекла - Александра Турлякова

и не губить своих людей, лорд. — Выдержке графа Сандора можно было позавидовать, он держался спокойно. — Зачем это бессмысленное кровопролитие? Вы в меньшинстве, вас никто больше не поддержал, только ваши же бароны. Это заведомое поражение. — Он пожал плечами, и серебро его доспехов блеснуло на солнце. — Зачем доводить до позорного поражения? Рассудите сами…

— И что потом? — спросил граф Бернат.

— Потом? Потом мы сядем за стол переговоров и будем договариваться, как нормальные люди. Вы и я.

— И что, опять заключим перемирие? Как в прошлый раз, что ли?

Тон моего отца мне не нравился, от его слов о перемирии в груди у меня похолодело. Да ну! Какое, к мраку, перемирие?!

— Ну-у, — с улыбкой протянул граф Сандор, — как в прошлый раз, уже не получится. Я слышал, свою Агнес ты уже замуж собрался отдавать. Так что. — Пожал плечами демонстративно. — У тебя только старший твой, Вираг, остался. Хотя сейчас ты разжился ещё одним, бастардом, как слухи говорят… Можешь оставить его себе. А вот про старшего твоего я подумаю…

«Почему он называет Вирага старшим? Я — старший сын своего отца! Я! А не Вираг! О чём он? Почему так говорит?»

А потом до меня дошло. У Вирага и Агнес был же ещё один брат, поэтому Вираг — старший! Меня же граф Сандор вообще на роль заложника не рассматривает. Я для него просто бастард, никакой ценности не имеющий!

— И на кого меняться будем? Опять на Патрика? — Я слышал в голосе отца улыбку. О чём он говорит?

— Ну-у, — опять протянул граф Сандор. — Теперь ты — проигравшая сторона. Обмена заложниками не будет! Будем договариваться на моих условиях!

Во, как! Да к мраку вас всех!

«Вы тут, два графа, играете в «плохой-хороший полицейский». Один запугивает и на понт берёт, а второй — сделку предлагает! Ага! Пап, только ты на это всё не ведись, пожалуйста! К чёрту их!»

— Значит, ты у меня наследника забрать хочешь, а мне даже Патрика своего не дашь?

Отец хоть и улыбался, но уже перешёл на «ты», хотя до этого себе такого по отношению к противнику не позволял. Что это значит?

— Ну-у, посидим, обмозгуем, договоримся. Переговоры на то и есть переговоры, не так ли?

Отец молчал на это. Я всё ждал, что он скажет, что ответит Сандору, но он продолжал молчать.

— Кстати, Патрик твоему бастарду привет передавал. Повезло же тебе с сыном, честное слово, лорд. С таким сыном и врага не надо. — Усмехнулся.

А я побледнел от этой наглости. Ничего себе! Я ему по глупости своей сына вернул, а он ещё и так прямо говорит об этом.

В окружении моего отца послышался ропот, вряд ли отец говорил кому-то из своих, как он потерял ценного заложника. И сейчас слова графа — такие простые и прямые, как лом! — вызывали недоумение у баронов моего отца. Получалось, что отец подставлял их под битву, глупо потеряв свой главный козырь — сына своего врага, этого злосчастного Патрика. А виноват во всём был я один, только я. Мрак меня забери!

— Прости меня, пап… — невольно вырвалось у меня, когда граф Бернат хмуро глянул в мою сторону.

Всё после этого немного смешалось, все загомонили разом и с той, и с другой стороны.

— Пап?! — громкий возглас со стороны нандорцев заставил всех примолкнуть. Я обернулся от своего отца к говорившему, и невольный стон разочарования вырвался из моей груди.

Меня узнал Эварт!

— Ты назвал его «папой»! — Оруженосец толкнул коня шпорами и протиснулся вперёд, мне навстречу. — Арс? Это же ты, Арс? Арс из Эниона! Вспомните его, барон! — Эварт быстро глянул в сторону своего сеньора — барона Эрно. — Это же он! Он! Это — Арс! Ты же был среди нас! Я же… — Он резко дёрнул подбородком, злясь на то, что происходит. — Я же считал тебя своим другом! А ты… Ты помог ей бежать! Ты подло проник в Нандор! Ты всем доказывал, что ничего не знаешь о Лоранде, что не знаешь графа Берната… Я верил тебе! Мы все тебе верили! А ты! Ты — подлый обманщик и предатель! Ты — его сын! Ты — его бастард!

Кто-то из оруженосцев рядом попытался взять его за локоть, чтобы остановить его громкую речь, но Эварт рывком вырвал руку и гневно глянул в мою сторону. Видит Бог, ещё никогда в жизни не хотелось мне так провалиться под землю.

Эварт глядел только на меня, не замечая и не видя рядом никого. Он обвинял меня во всех грехах, он приписывал мне побег Агнес. Вряд ли он даже узнавал в моём брате Вираге того самого умелого жонглёра, что был тогда осенью на празднике. Именно Вираг, а не я, помог Агнес бежать… Я же просто исчез в тот же день, в ту же ночь, и к побегу своей сестры не имел отношения.

Но какая теперь уже разница?

Эварт был первым моим другом здесь. Он помогал мне во всём, а я, получается, его предал. Как же досталось ему, наверное, тогда от его сеньора за мой побег!

— Ты — предатель и лжец, Арс из Эниона! Я найду тебя и убью! Клянусь Светом! Будет битва, и я найду тебя в бою, найду и убью… Убью тебя! Убью…

Он повторял это исступлённо, не сводя с меня разгневанного взгляда, пока другие оруженосцы не увели силой его коня.

В полной тишине звонким, как гром среди ясного неба, показался мне голос моего отца:

— Возвращаемся!

Граф первым развернул коня и поехал от места переговоров, все остальные из его свиты потянулись следом. Я медлил, долго глядел в пространство заснеженной равнины остановившимся взглядом, пока меня не окликнул Вираг:

— Арс! Какого мрака? Ты что, собрался остаться здесь? Пошевеливайся!

Я тряхнул головой, прогоняя наваждение по имени Эварт, и потянул повод своей лошади. Угрозы, брошенные в сердцах, всё ещё стояли в голове, они рвали мне сердце. Что? Что же теперь будет?

«Как же укатал меня этот мой обитаемый остров…» — пришли мне на ум слова