Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении» - Валерий Замулин

Для засевших на выс. 252.2 и в свх. «Октябрьский» эсэсовцев отражение наступления двух советских полков было своеобразной репетицией перед главным событием. Командование 2-го грп СС проверило в деле выстроенную систему огня, связь с подразделениями, взаимодействие между батальонами и поддерживающей артиллерией. Особенно ценной она оказалась для орудийных расчетов. Наводчики вели пристрелку по живым мишеням, как на полигоне – без помех. Вместе с 26-м гв. вдсп и 287-м гв. сп в атаке принимала участие часть 1/23-го гв. сп. Сохранились воспоминания очевидца боя, командира 1-го взвода 1-й роты этого полка И.М. Фомичева:

«С рассветом 12 июля поднялись и пошли в наступление без артподготовки. Я со взводом шел справа от железной дороги. Со стороны немцев появились два «мессершмитта», которые на бреющем пролетели вдоль боевого порядка нашего полка и удалились. Мы вышли на открытое поле, и тут немцы накрыли нас артиллерийским огнем. Появились убитые и раненые. Не очень соображая, что происходит, так как стоял сплошной грохот разрывов, кричали раненые, я ползал вдоль цепи взвода и перевязывал раненых. Пальцы рук слипались от крови.

Через некоторое время (часов у меня не было) увидел, как через цепь полка проходит волна наших танков. Я приготовился идти за ними, но команды «Вперед!» не было. Прошла вторая волна наших танков, снова команды нет. Прошла третья волна танков с автоматчиками на броне и только после этого дали команду: «Вперед!» [270] .

Вот так начинался тот знаменитый, вошедший во все учебники истории танковый бой под Прохоровкой.

Утром 12 июля в штабе Воронежского фронта из руководства оставался только командующий. Генерал-лейтенант

С.П. Иванов находился в Короче у В.Д. Крючёнкина. Остальные разъехались по другим армиям: Н.С. Хрущев к М.Е. Катукову, И.Р. Апанасенко к М.С. Шумилову, а на самый ответственный участок – под Прохоровку прибыл А.М. Василевский.

Для танкового боя характерны высокая динамика и резкие изменения обстановки, поэтому очень важно в этих условиях жесткое управление танковыми соединениями, оперативная связь с бригадами, минимальные сроки прохождения приказов и распоряжений. Поэтому как командарм, таки командиры всех уровней перед началом сражения стремились быть в передовых частях. Вечером 11 июля генерал И.Ф. Кириченко, оставив на КП начальника штаба полковника Е.И. Фоминых, уехал в 31-ю тбр к полковнику С.Ф. Моисееву, а своего заместителя полковника А.В. Егорова направил в 32-ю бригаду полковника А.А. Линева.

18-й тк вошел в состав 5-й гв. ТА перед маршем к Прохоровке. До этого с генерал-майором Б.С. Бахаровым П.А. Ротмистров был знаком лично, но в боевой обстановке сталкиваться не приходилось. Поэтому, чтобы понять возможности комкора и уровень подготовки соединения, помочь ему скоординировать работу его штаба с армейскими частями уже в ходе боя, в корпус был направлен начальник штаба армии генерал-майор В.Н. Баскаков.

Сразу после рассвета П.А. Ротмистров и А.М. Василевский находились на наблюдательном пункте 29-го тк в яблоневом саду, перед прудом у кирпичного завода под Прохоровкой. Первоначально планировалось, что передовой НП командующего армией разместится на выс. 252.4, где уже 11 июля был развернут НП 9-й гв. вдд. Но затем, по каким-то причинам, возможно, по соображениям безопасности (выс. 252.4 самая высокая точка в округе и рядом ни одного дерева – прекрасная цель для вражеской авиации), место наблюдательного пункта перенесли.

«К 6 часам командиры корпусов доложили о том, что бригады заняли исходное положение для наступления и готовы к бою,  – вспоминал П.А. Ротмистров. – Армия завершила подготовку и ждала сигнала для нанесения мощного контрудара.

На два часа раньше докладов командиров корпусов о готовности к бою, то есть в 4 часа утра 12 июля, как раз перед моим выездом на наблюдательный пункт, штаб армии получил по радио краткое боевое распоряжение, подписанное командующим Воронежским фронтом генералом Н.Ф. Ватутиным и членом Военного совета Н.С. Хрущевым. Боевое распоряжение требовало частью сил 5-й гвардейской танковой армии во взаимодействии с соединениями 69-й армии разгромить противника в районе Рындинки и Выползовки и, отбросив в район Ржавца, обеспечить главные силы армии, изготовившиеся для проведения контрудара по группировке противника на прохоровском направлении » [271] .

Для блокирования прорыва в полосе 69-й А Н.Ф. Ватутин приказал командарму сформировать сводный отряд в составе: передового отряда армии, 11-й гв. и 12-й гв. мбр 5-го гв. Змк и 26-й гв. тбр 2-го гв. Ттк и направить в район сел Шахово, Ржавец и Авдеевка. Кроме того, на случай прорыва немцев с юга П.А. Ротмистров распорядился создать на левом фланге армии западнее села Подольхи противотанковый рубеж. К высотам 243.8 и 242.7 были выдвинуты 104-й гв. иптап и 1447-й сап (на 2.00 12.07: 8 76-мм ПТО и 11 45-мм ПТО, 7 СУ-122 и 4 СУ-76) [272] .

Таким образом, контрудар еще не начался, а с целью ликвидировать угрозу на левом фланге армии пришлось выделить внушительные силы: 161 танк (почти пятая часть от общего количества 5-й гв. ТА), 11 САУ, 36 бронемашин, два артполка и две противотанковые батареи. Это существенно ограничило возможности командующего армией и повлияло на его дальнейшие действия. Так как, во-первых, был ослаблен первый эшелон армии (2-й гв. Ттк), во-вторых, наполовину уменьшился второй эшелон (5-й гв. Змк). В резерве у П.А. Ротмистрова оставались незадействованными всего две бригады (10-я гв. мбр и 24-я гв. тбр) 5-го гв. Змк, общей численностью 92 танка (кутру 12 июля должны были подойти 2 Т-34, 2 Т-70 и 4 СУ-76). Переданный фронтом в оперативное подчинение 1529-й тсап еще находился в пути и сосредоточился под ст. Прохоровка лишь к концу 12 июля, с одним боекомплектом снарядов и без тылов. Как уже отмечалось, лишилась армия и 10-й оиптабр.

Существенные трудности возникли и с артподготовкой. По плану первый залп «катюш» гвардейских минометных полков утром 12 июля должен был стать сигналом к открытию огня артиллерией. Ее цель: нарушить управление в передовых вражеских частях, сокрушить, как тогда казалось, наспех (всего за одну ночь) подготовленную оборону врага, подавить его противотанковые средства и тем самым заложить основу для успешных действий танковых бригад первого эшелона. Однако в ходе ее проведения серьезно нарушить систему огня противника, уничтожить его средства ПТО не удалось. Из отчета штаба артиллерии 5-й гв. ТА, составленного после боев:

«…5. Началу артиллерийского наступления разведка противника не предшествовала, полностью установить наличие огневых средств противника не представлялось возможным, разведывательных данных от авиации не поступало и связи с ней не было. Последнее не давало возможности полностью использовать группу АДД по подходящим танкам противника и еще издали дезорганизовать их управление.

6. Связи со штабами арт. частей, ранее находившихся на этом участке, также не было. Мешало этому и то, что в распоряжении командующего артиллерией армии и корпусов средств артразведки и средств связи не имелось.

7. Информация о готовности частей артиллерии от корпусов и армейских артчастей усиления опаздывала… Основная связь с частями шла по общей линии связи через посыльных и офицеров штаба, все это удлиняло время на постановку дополнительных задач, доставку всякого рода сведений и приказов.

Управление огнем, постановка новых задач, уточнение обстановки, положения частей производились исключительно путем выезда на место и по проволочной связи.

…Началу артиллерийского наступления 12.07.43 г. предшествовала короткая артобработка, в которой участвовала артиллерия усиления, а также и артиллерия корпусов. Артиллерия усиления руководилась штабом артиллерии Воронежского фронта, работала по сути дела на 5-ю гв. ТА, но связь со штабом армии и штабом артиллерии не имела.

Схема огня и таблица артнаступления была составлена без учета разведки, поэтому эффективность огня была низкой. Недостаток светлого времени не обеспечил выбор надлежащих НП, в силу этого прицельный огонь по обнаруженным целям в процессе самого наступления даваться не мог.

…Стрельба велась по площадям, усилий артиллерийских средств в одном направлении было недостаточно, стрельбы было много, но стреляли разрозненно друг от друга. Противник же к 12.07.43 г. сумел организовать свой огонь, особенно на главном участке его наступления, которое выходило на узел дорог и важный пункт Прохоровка. Особенно сильный огонь противник вел из районов: роща в 1 км юго-вост. свх. «Октябрьский», свх. «Октябрьский», роща юго-зап. свх. «Сталинское отделение», c. Сторожевое и свх. «Комсомолец» [273] .

Абсурдная, по сути, ситуация, когда артиллерийские части ведут огонь в целях обеспечения ввода армии в сражение, а командуют ими из штаба фронта, не имея надежной связи со штабом артиллерии этой армии. Но это было реальностью, с которой приходилось считаться командующему.