Ловцы ветра. Резервация для чудаков - Владимир Клименко

Бакаль исследовал прибрежные кусты, для того чтобы найти подходящее место, где бы он мог натянуть гамак, как вдруг со стороны зарослей послышался его отчаянный вопль, а вслед за этим появился и сам Бакаль. Он несся к берегу, странно подпрыгивая, словно его настигал некто невидимый и норовил полоснуть по пяткам косой.

На бегу Бакаль все время дергал и пытался открыть кобуру на бедре и, когда ему это удалось, резко обернулся и дважды выстрелил в невидимого преследователя. Вслед за этим в воздухе мелькнуло тело крупной змеи и ударило Бакаля с такой силой, что тот не удержался на ногах и рухнул.

Первым ему на выручку бросился Маноло, за ним побежали остальные.

Когда Шаки подбежала к Бакалю, тот уже сидел, ощупывая ногу и жалобно глядя на товарищей полными ужаса глазами.

– Она укусила меня, – тихо подвывая, повторял он. – Она меня укусила.

Рядом валялась толстая двухметровая змея с большой ромбовидной головой, желтая с коричневыми крапинками. Одна из пуль угодила в основание головы, но хвост еще дергался.

– Скорее, – крикнул Маноло. – Нож!

Он одним движением распорол брюки на бедре Бакаля, и все увидели два синих пятнышка. Но каким-то чудом кожа не была повреждена. Яд, стекая, оставил мокрую дорожку на ноге.

– Святая Мария! – сказал Маноло и вытер со лба пот. – Если бы она прокусила кожу, то вам бы пришел коней. – Это сурукуку, белые называют ее бушмейстером. Самая опасная здесь змея. И всегда нападает на человека первой. Смотрите, у нее двойной ряд зубов.

– Проклятая скотина! – в свою очередь не мог успокоиться Бакаль. – Прокусила насквозь кобуру.

– Это вас и спасло. – Маноло внимательно осмотрел толстую кожаную кобуру, пробитую ударом ядовитых зубов. – Бушмейстер, нападая, всегда целится человеку в бедро, но может и промахнуться. Впредь будьте внимательнее, когда надумаете шариться в кустах. Есть здесь и гремучие змеи, и тайя. Она тоже нападает первой.

Но эти предупреждения были уже излишни. Бакаль дрожащими пальцами перезарядил парабеллум и поклялся, что предпочтет спать на песке, а не подвешивать гамак к деревьям, с которых на него может свалиться очередной гад.

Опасаясь, что погоня все же может настигнуть их ночью, спать решили до четырех часов, а наутро с новыми силами как можно быстрее добраться до лодки Маноло, которая, по его словам, отсюда совсем недалеко.

Стоял полный штиль. Начинало темнеть, и небо расплавленным золотом отражалось в спокойной воде. Шаки с помощью Дениса все же подвесила свой гамак к деревьям, но долго еще не могла уснуть, слушая звуки ночного леса.

38. Тан

Тану показалось, что он совсем не спал. Ему первому выпало нести караул, и еще пару часов, пока все дружно сопели по своим гамакам, он смотрел на остывающее золото реки, потом на отражение звезд, боязливо поеживался от резких обезьяньих криков. День выдался ужасным, и ночь прошла беспокойно. Сельва страшила его, как пропасть, и так же неотвязно тянула к себе. Временами Тан чувствовал себя запутавшимся в этих тяжелых лианах, которые ни за что не дадут ему выбраться из-под душного полога леса.

Впрочем, он действительно с непривычки путался в тольдете – хлопчатобумажной противомоскитной сетке, без которой спать на открытом воздухе было просто невозможно. Тан сочувственно вспоминал первых конкистадоров с их тяжелыми металлическими доспехами, представляя, какими же муками для них оборачивалась встреча с вездесущим и всюду проникающим гнусом.

Ранний рассвет ознаменовался очередным приключением. На сей раз воздух прорезал отчаянный женский вопль, переходящий в визг. Пытаясь выбраться из гамака, который норовил перевернуться, Тан лихорадочно соображал, что им предстоит предпринять, если на кого-то из женщин напал бушмейстер. Он не сомневался, что паника вызвана именно змеей, и ничуть не удивился, когда мимо него вихрем пронеслась Анита и с размаху бросилась в воду.

Через минуту ее извлекли отгула, мокрую и дрожащую. Всю шею и левое плечо девушки покрывали следы от укусов. Их было множество, и Тан тут же понял, что его версия о нападении змеи не выдерживает никакой критики.

Маноло только вздохнул, взглянув на укусы, и молча направился к гамаку Аниты, подвешенному между двумя наособицу стоявшими деревьями.

– Ведь здесь даже трава не растет, – ткнул он рукой в почву поддеревьями. – Надо было хоть спросить, раньше чем располагаться здесь на ночлег.

– Я думал, это, наоборот, хорошо, что ни травы, ни кустарника рядом нет, – оправдывался Сеймур. – Хотел, чтобы Анита как следует выспалась.

– О-о! – Анита взглянула на свое плечо и вновь заплакала. – Жжет, как огнем.

– Деревья пало ядовиты, – сказал Маноло. – Видите, вокруг них ничего не растет. Зато эти деревья очень любят всевозможные насекомые, в том числе и муравьи. Ночью по веревкам гамака они перебрались к Аните. Видимо, они очень обрадовались, что им попалась такая крупная добыча.

Немалых трудов чуть позже стоило снять гамак и выколотить набившихся в него насекомых.

Тана очень обеспокоил поднявшийся ни свет ни заря переполох в лагере. Если пятеро солдат, отправившихся за ними в погоню от фактории, не останавливались на отдых, а продолжали преследование, то, вполне вероятно, сейчас они находятся не слишком далеко, и крики с берега могут быть услышанными. Правда, Маноло напрочь отверг возможность бродить по сельве ночью.

– Нет-нет, – с самым серьезным видом возразил он на опасения Тана. – Разве что они самоубийцы.

Тем не менее, не стали лаже завтракать, и опять потянулись колючие заросли такуаре, опять нещадно жалила мошка и мокрые рубашки прилипали к спинам так, что соленый пот разъедал многочисленные укусы.

Кроме рюкзака Тан тащил еще и тяжелый карабин, который с каждым шагом становился все тяжелее. Второй карабин был у Дениса. Сеймур связываться с огнестрельным оружием отказался наотрез и все так же изящно опирался на свою трость – джентльмен на прогулке, да и только.

К обеду Маноло опять вывел их на берег, и теперь Тан готов был поклясться, что это совсем не та река, возле которой они провели ночь.

Во-первых, она была раза в два шире. Во-вторых, вода в ней чернильно блестела, словно по ее поверхности разлили нефть.

– Здесь, – сказал наконец Маноло и в задумчивости остановился, скребя в затылке.

Этот жест, означающий неуверенность, не понравился Денису.

– А где же лодка? – каким-то сухим, бесцветным голосом спросил он и начал стягивать с плеча карабин.

– Здесь, здесь, – наивно округляя глаза, сказал Маноло. – Вон под тем обрывчиком.