Преступники. Факел сатаны - Анатолий Алексеевич Безуглов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Порывшись в памяти, Ольга Арчиловна вспомнила неожиданную встречу в Москве (и где? в самом центре!), когда она только что приехала на стажировку, со школьной подругой Викой. Та радостно сообщила, что выскочила замуж за москвича, теперь живет в каком–то новом районе под названием Дегунино, и заставила Ольгу Арчиловну записать свой домашний телефон.
Дагурова не без колебаний набрала ее номер: одно дело просто повидаться, а другое — напрашиваться на ночлег.
Опасения оказались напрасными. Вика аж замурлыкала от счастья, что Ольга Арчиловна остановится у них, потребовала, чтобы тут же ехала, назвав адрес и код.
— Что это за код? — удивилась Дагурова.
— Теперь в Москве во многих домах ставятся в подъездах специальные устройства, — объяснила подруга. — Наберешь четыре–семь–один, и дверь откроется… В общем, жми ко мне.
— Спасибо, дорогуша, — растроганно произнесла Ольга Арчиловна. — Но я приеду позже. Есть дела…
— Только не очень задерживайся, прошу тебя! Так хочется посидеть, поговорить, вспомнить…
Конечно, можно было отложить дела на завтра, но Ольга Арчиловна не хотела терять время. Ни одного дня, ни одного часа.
Она решила начать с Дуюнова, друга жены Баулина. Адреса кукольного артиста у следователя не было, и она позвонила в театр. Там сказали, что Рюрик Петрович сегодня в спектакле не занят, и сообщили его домашний телефон.
Ответил мужской голос. Баритон, с приятными и почему–то очень знакомыми модуляциями. Узнав, что его беспокоит следователь по делу Баулина, Дуюнов без всяких сказал:
— Приезжайте. И назвал адрес.
— А код? — спросила Ольга Арчиловна.
— У нас вход свободный, — усмехнулись на том конце провода.
Артист жил неподалеку от станции метро «Новослободская», в старом солидном доме, с просторным вестибюлем и широченными лестничными площадками. Он встретил Дагурову в вельветовых брюках, мешком висевших на нем, и таком же пиджаке. Продолговатое лицо. Крупный нос, губы, внимательные, чуть ироничные глаза. Густые каштановые вьющиеся волосы, едва тронутые сединой, падали на плечи. Но самым примечательным у него были руки. Тонкие длинные пальцы, в которых, однако, чувствовалась сила. А вот возраст определить трудно — от сорока пяти до шестидесяти. Во всем облике артиста сквозила какая–то спокойная уверенность и доброжелательность.
Дуюнов провел ее в комнату, набитую куклами, фигурками из дерева, ритуальными масками, снимками кукольных спектаклей.
— Собираю по всему свету, — сказал Рюрик Петрович. — Куда судьба забрасывает на гастроли… Кофе или чай? — предложил он.
— Благодарю, не стоит беспокоиться, — вежливо отказалась Дагурова, которую в присутствии Дуюнова потянуло на светский тон.
Они сели на широкую тахту, покрытую пледом с длинным ворсом. Стульев в комнате не было: какие–то пуфики, низенькие табуреточки и огромное вольтеровское кресло.
— Готов отвечать на ваши вопросы, Ольга Арчиловна, — сказал Дуюнов. — Что вас интересует?
И Дагурова вспомнила, где слышала его голос. Да, точно, по телевизору, в передаче «Будильник», которую любит и не пропускает Антошка.
«Знал бы он, что я сейчас сижу рядом с его любимым волшебником!» — подумала Ольга Арчиловна.
— Регина Эдуардовна Баулина, ее отношения в семье… — начала следователь.
— И со мной, — добавил Рюрик Петрович. — Будем играть в открытую. Я все знаю. И о покушении на Евгения Тимуровича, и о том, что ваш коллега допрашивал Регину Эдуардовну… Подтверждаю, что в тот злосчастный день, третьего июля, она действительно находилась в Конакове.
— Желательно, чтобы это подтвердил еще кто–нибудь, — сказала следователь.
— Увы, — развел руками артист. — Мы наши отношения с Региной Эдуардовной не афишировали. Щадили чувства и самолюбие Норы… Так что поверьте на слово…
— Насколько я поняла, у супругов Баулиных довольно непростые отношения, — сказала Дагурова.
— Эта трагическая история еще больше все осложнила.
— В каком смысле?
— Буду откровенен… Мы с Региной решили наконец пожениться… Ирония в том, что решение созрело окончательно именно третьего июля, в Конакове. Уверяю вас, это был бы выход для всех — Регины, Евгения Тимуровича и меня. Даже для Норы… Горькая правда всегда лучше сладкой лжи… Но теперь, после всего случившегося, Регина сказала, что никогда не бросит мужа! Пусть останется калекой, парализованным — она должна быть рядом!.. Я понимаю Регину. И не смею даже отговаривать. Честно говоря, считал бы себя последним человеком, если бы воспользовался этим случаем… Значит, не судьба нам жить вместе… Поверьте, думаю лишь об одном — чтобы Евгений Тимурович остался жив. — Дуюнов печально усмехнулся. — Как это бывает у русских интеллигентов: появились мысли о какой–то вине, греховности, искуплении и так далее… Может, помните, у Блока:
Под шум и звон однообразный,
Под городскую суету
Я ухожу, душою праздный,
В метель, во мрак и пустоту.
Я обрываю нить сознанья
И забываю, что и как…
Кругом — снега, трамваи, зданья,
А впереди — огни и мрак…
Вот такое у меня сейчас состояние…
Рюрик Петрович замолчал.
— Значит, если бы не этот выстрел, то…
— Вы правильно поняли, — кивнул Дуюнов. — Регина рассталась бы с Баулиным… Это надо было сделать давно, еще шесть лет назад. Но и тогда вмешалась судьба. Глупый, нелепый случай! Прямо какой–то рок!
— А что тогда произошло? — осторожно спросила Дагурова.
— Регину и Евгения Тимуровича пригласила к себе на дачу Юнна Воронцова. Человек она известный, представлять, надеюсь, нет надобности…
— Конечно, — сказала Дагурова. — Ее знает вся страна. Кино, телевидение…
— Дача у Юнны в Новом Иерусалиме, это по Рижской дороге. В поселке — знаменитость на знаменитости… У Регины страсть — покрутить баранку! Это особенно проявляется у того, кто не имеет собственной машины… У Воронцовой, естественно, «Волга»… В общем, после шашлыков и сухого вина у Регины начался зуд — покататься по дачному поселку… Юнна — баба добрая, дала ключи от машины. Регина выехала на дорогу и тут же врезалась в новенький «мерседес», принадлежащий одному знаменитому музыканту, не буду называть фамилию… Мало того, что разворотила полкузова, еще покалечила человека…
— Музыканта?
— Нет, его знакомого. — Дуюнов нервно хрустнул пальцами. — Представляете, за какие–то пару минут сомнительного удовольствия повесить себе на шею двадцать одну тысячу рублей!
— Так много? — не поверила следователь.
— А что вы хотите, «мерседес» — это вам не «Запорожец». На Кавказе дают пятьдесят тысяч… Так ведь, помимо ремонта «мерседеса», пришлось чинить «Волгу» Воронцовой и выплачивать компенсацию пострадавшему. За лечение и так далее. Слава богу, упросили не обращаться в милицию. Замяли. Баулин в течение недели достал эти деньги. У кого только не занял! Бегал по
