Искрящее сердце - Юлия Шолох
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он помолчал, а потом улыбнулся.
– Хорошо. Извини.
– За что?
– Что так сразу всё на тебя вывалил. Просто лично мне так проще решать проблемы.
– Как так?
– Строить планы. Проще переваривать какие-то новости или обходить препятствия. Это как уравнение – меняется одна переменная – срочно нужно произвести подсчет результата с новыми данными, понимаешь?
– Примерно. Так теперь, получается, тебе придётся всё менять? Всю текущую жизнь?
– Да. И тебе тоже. Только ты пока, похоже, не понимаешь.
Марьяна хотела возмутиться, но вдруг согласилась.
– Да, я пока не понимаю. Точнее, пока не готова думать.
– Ничего, отложим. Пока подумаю я, а потом мы вместе подумаем. Ты же на четвертый перешла?
– Да.
– Значит, вполне возможно тебе придется брать академ и возвращаться к учебе через год.
– Почему? Может, сын… ну, не сразу получится? – промямлила она.
– Сразу. Центр показывает будущее, которое произойдёт в результате случившегося в течении ближайших нескольких дней.
– Я пока не осознала, – с нажимом повторила Марьяна. Голова просто раскалывалась, стоило только слегка напрячься и попытаться представить действия, которые приведут к появлению… в общем, кому-то легче сразу сделать перерасчёт, а кому-то – просто не думать.
– Да, прости. Я часто думаю вслух, так удобней. Привыкай, кстати, от этой привычки мне, скорее всего, никогда не избавиться.
– Ладно.
Марьяна решила, что это довольно мило. Однако вопреки заявлению остаток дороги Юсбер молчал. На вокзале пришлось купить воды и печенья в дорогу, потому что до обеда ещё полно времени и есть не хотелось, и сесть в идущий обратно автобус. Город после лагеря казался слишком шумным и высасывал массу энергии, а может, и бессонная ночь сказывалась.
Автобус неторопливо выбрался в область. Марьяна снова сидела у окна, пристально наблюдая, как мелькают поля и растущие вдоль обочины деревья, и находилась в состоянии, чем-то напоминающем анабиоз.
Юсбер вдруг вздохнул и осел в кресле, хотя до этого держался почти прямо. Марьяна посмотрела на него с ожиданием.
– Это будет очень сложно, – пояснил он, не вдаваясь в подробности, но подробности и так всем известны. Для неё сложность сосредотачивается в самом процессе, когда твоё тело меняется, приспосабливаясь к материнству. В этом много всего пугающего, через что теперь, хочешь, не хочешь, придётся пройти. Раньше ты знала, ну, в теории, что когда-нибудь это произойдет, а сейчас окончательно поняла – это не просто случится, а случится в ближайшее время и опасения уже не отодвинешь на задний план.
А для него сложности совсем иные – жил себе в одиночестве, ни о чём не тужил, а теперь на тебе беременная (ну, практически беременная) девушка, а дальше ещё и младенец, что всегда обходится недёшево. И все вокруг ждут, что ты с честью понесёшь на своих плечах семью и обеспечишь всем необходимым. Никого не волнует, как ты это сделаешь. Ещё вопрос, чьи сложности сложнее и кого больше жалко.
Хотя… нет, никого не жалко. Они сильные и справятся, почему-то даже сомнений в этом не возникало.
Марьяна решилась внести предложение и со своей стороны
– Если ты про финансы, мои родители нам помогут, я уверена.
Он нахмурился и быстро качнул головой.
– Так и знал, что ты всё-таки это скажешь. Нет, на счёт родителей я не буду даже разговаривать. Разве что, в крайнем случае, можно взять у них в долг, потому что они дадут деньги без процентов, в отличие от банка.
– Они и просто так могут дать. Я же их единственная дочь.
– Если так, то они должны понимать, что тебе нужно уметь жить самой, своими силами. Они не вечные… Извини. Не думаю, что они хотели бы, чтобы ты осталась на белом свете взрослой бестолковой женщиной, которая не умеет сама о себе позаботиться, потому как привыкла, что родители за всё платят или всё решают. Как и женщиной, которая привыкла, что мужчины за всё платят и всё решают. Если они тебя любят, то позволят научиться жить самой… со мной.
Марьяна хотела сказать, что и над этим пока не желает думать, но неожиданно поняла, что во многом он прав. Отец иногда говорил нечто подобное, но мама каждый раз возражала, что любимая доченька ещё успеет хлебнуть жизни, когда их не станет, а пока они есть, пусть ни о чём не волнуется.
– Деньги вообще руководят людьми.
– Почему?
– Тот, кто платит, тот руководит.
– То есть ты научишься зарабатывать много денег и будешь мною руководить?
– Семья – это другое, – убежденно ответил он.
Марьяна поняла, что его установки настолько укоренились, как не часто бывает у молодых людей такого возраста. Как не должно быть. Или наоборот – должно? А современники так ленивы и разбалованы цивилизацией и постоянной сменой ценностей, что не имеют вообще никаких внятных установок?
– А зачем тебе много денег зарабатывать? Зачем они тебе?
Юсбер улыбнулся.
– Мне хочется убедиться, что я смогу.
– Мой отец много зарабатывает – так бывают времена, когда мама его сутками не видит. Конечно, это особой радости в семью не приносит. Они даже в отпуск раз в год вместе не могут собраться, сначала планируют, а потом откладывают раз за разом – всё время дела да дела…
– Я не собираюсь жизнь положить на обогащение, – он стал серьезным, – если ты об этом. Уж кто-кто, а я умею обходиться малым. И по трупам не пойду.
Марьяна смотрела на него долго-долго и, наконец, спросила самое главное:
– Ты будешь меня любить?
Он глубоко вздохнул и кивнул.
– Буду. А ты меня?
– Буду…
Приехали они до темноты, и зашли в какое-то первое попавшееся кафе в городке, хотя Марьяна предлагал вернуться в лагерь и лишних денег не тратить.
– Нет, ужин и гостиница, – сказал он с мягкой улыбкой и Марьяна быстро кивнула, потому что устоять было невозможно.
Они поели очень быстро, заказав только то, что уже имелось на кухне и не требовало ожидания, и даже обошлись без вина, что страшно расстроило официантку.
– Я не пью, – спокойно сказал Юсбер и Марьяна кивнула, присоединяясь. Сок освежал ничуть не хуже.
– А ты на кого учишься? – спросила Марьяна, когда наелась.
– Переводчик.
– Правда? – она не смогла сдержать удивления. – Пятый курс? А что ты тут тогда делаешь? Не проще ли зарабатывать переводами, чем тут, в лагере?
Он рассмеялся.
– Я зарабатываю переводами в течении учебного года. Но у меня тоже должен быть отдых.
– Так это отдых? – ещё больше изумилась она.
– Конечно, – он улыбнулся, но потом, видимо, решил пояснить. – У меня есть сосед,
