Сага Гарри Поттера - Джоан Роулинг

Самые разнообразные люди уже расселись на половину из стульев — глупые и умные, старые и молодые. Гарри не знал большинство, но нескольких он таки узнал, включая членов Ордена Феникса: Кингсли Шакербола, Mad-Eye Moody, Тонкс, ее волосы опять стали того же дико розового оттенка, Ремуса Люпина, с которым она держалась за руки, Мистера и Миссис Уизли, Билла, которого поддерживала Флер, за ними были Фред и Джордж, одетые в жакеты из черной драконьей кожи. Дальше сидела Мадам Максим, занимая 2-с-половиной стула для себя, Том, хозяин Протекающего Котла, Арабелла Фиг, соседка-сквиб Гарри, волосатый бас-гитарист с магической группы Странные bisters, hrnie Frang, водитель Автобуса-Рыцаря, Мадам Малкин, которой принадлежал магазин с мантиями в Косом Переулке, и несколько людей, с которыми Гарри встречался, такие как, например, бармен с Бараньей Головы и ведьма, которая вела Хогвартс Экспресс. Приведенья замка тоже были тут, практически невидимые в ярком солнечном свете. Их можно были заметить только, когда они двигались, поблескивая в воздухе.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни уселись на места в конце ряда рядом с озером. Все переговаривались шепотом, казалось, что это шелестят травы, пение птиц были даже громче. Толпа продолжала волноваться, и с внезапной большой симпатией Гарри увидел, как Луна помогает Невиллу усесться. Они единственные из всей Д.А. отозвались на призывы Гермионы в ту ночь, когда умер Дамблдор, и Гарри знал, почему…они больше всех скучали за ДА…наверное они часто проверяли свои монеты, надеясь, что будет еще одна встреча…

Корнелиус Фадж прошел мимо них к первым рядам с очень огорченным выражением на лице. Он, как всегда, вертел свою зеленую опуклую шляпу. Затем Гарри увидел Риту Скитер, которая, что привело Гарри в ярость, держала в своей руке очередную тетрадь, а потом, с еще большим негодованием, он заметил Долорес Амбридж с невинным выражением горя на ее жабячем лице, в черной шляпе на ее кучерах цвета железа. Увидев кентавра Фиренце, который одиноко стоял рядом с краем воды, она заторопилась скорей отойти на приличное расстояние.

Наконец-то все учителя тоже расселись. Гарри видел, как Скримгор, серъезный и величавый, сидит на переднем ряду вместе с Профессором МакГоннагал. Он задался вопросом, действительно ли Скримгору и всем этим другим важным особам было действительно жаль, что Дамблдор покинул их. Вдруг он услышал какой-то звук, и оглянулся, чтобы узнать, откуда он исходит. Он не был одинок: много голов взволнованно оборачивались в поисках звука

— Вот там, — прошептала Джинни в ухо Гарри.

И потом он увидел как в ясной зеленой, залитой солнцем воде, слегка под ней, что невыносимо напомнило ему о Инфери, хор водяных пел песню, которую Гарри не понимал, их бледные лица покрылись рябью, а фиолетовые волосы развевались по ветру. Из-за музыки волосы Гарри встали дыбом, что было не очень приятно. Оно прямо говорило о потере и об отчаянии. Он посмотрел на дикие лица певцов, но у него было чувство, что они, хотя бы, сожалеют о смерти Дамблдора. Джинни опять его толкнула, и он оглянулся.

Между стульями по проходу медленно шел Хагрид. Он тихо плакал, его лицо было полно слез, и в руках, завернутое в фиолетовый бархат, обрамленный золотыми звездами, было тело Дамблдора. В горле у Гарри застыл острый боль. На секунду, странная музыка и осознание того, что тело Дамблдора было так близко, казалось, забрало всю теплоту дня. Шокированный Рон побледнел. Тяжелые слезы быстро капали на колени Джинни и Гермионы.

Они не могли точно увидеть, что происходит впереди. Казалось, Хагрид аккуратно положил тело на стол. Теперь он опять шел по проходу, высмаркиваясь с громким звуком, который вызвал несколько шокированных взглядов некоторых, включая, как увидел Гарри, и Долорес Амбридж…но Гарри знал, что Дамблдор бы не волновался по этому поводу. Он попробовал показать Хагриду дружелюбный жест, когда тот проходил мимо, но глаза Хагрида были настолько опухшими, что уже и казалось чудом, что он видел, куда идти. Гарри посмотрел на задний ряд, куда направлялся Хагрид, и понял, что там, одетый в пиджак и штаны, обое огромных размеров, был Гроп, его огромная жуткая голова послушно кивала, почти как человеческая. Хагрид сел рядом со своим полубратом, и Гроп так сильно похлопал Хагрида по голове, что его ноги аж вошли в землю. Гарри захотелось рассмеяться. Но затем музыка прекратилась, и он опять посмотрел перед собой.

Маленький человечек в обычной черной мантии встал со стула и подошел к телу Дамблдора. Он не слышал, что он говорил. Странные слова доходили к ним через сотни голов: «Благородство духа…умственный вклад…величество сердца»…это все ничего не значило. Это мало относилось к Дамблдору, которого знал Гарри. Он внезапно вспомнил мысли Дамблдора о словах «простофиля», «всякие разности», «рев» и «щипок» (не поняла прикола, может кто-то подскажет) и едва мог подавить ухмылку…что случилось с ним?

Он внезапно услышал всплеск по левую сторону от него и увидел, что водяные тоже вынырнули из воды, чтобы послушать. Он вспомнил, как Дамблдор наклонялся над краем воды 2 года тому назад, очень близко к тому месту, где сейчас был Гарри, разговаривая на Морском языке с Водяными. Гарри стало интересно, откуда Дамблдор выучил Морской язык. Он так много не успел его спросить, он так много мог еще рассказать…

И потом, без предупреждения, она нахлынула на него, жуткая правда, полная и неоспоримая как никогда. Дамблдор умер, ушел…Он до боли сжал холодный медальон в своей руке, но он не мог остановить свои слезы: он отвернулся от Джинни и остальных, и уставился на озеро, прямо на лес, а маленький человек в черном продолжал…и тут он заметил какое-то движение в тени деревьев. Кентавры тоже пришли отдать дань Дамблдору. Они не выходили на свет, но Гарри видел, как они стоят, наполовину спрятанные в тень, рассматривая волшебников, их головы качались из стороны в сторону. Гарри вспомнил его первое кошмарное путешествие в Лес, где он впервые тогда встретил то, что было Вольдемортом, и сразился с ним. А потом он и Дамблдор обсуждали борьбу в заведомо проигранной битве. Важно, говорил Дамблдор, бороться, бороться, и еще раз бороться, и только так можно сдерживать зло, хотя окончательно его победить нельзя.

Гарри отчетливо увидел, как в отблеске жаркого солнца перед ним появлялись все, кто заботились о нем, одни за одним — его мама, папа, крестный, и, наконец Дамблдор, все они хотели защитить его, но сейчас все закончилось. Он не мог позволить еще кому-либо встать между ним и Вольдемортом, он должен наконец покончить с иллюзией, от которой он должен был избавиться, когда ему был один год: что приют рук его родителей означал, что ничто не может ему навредить. Он не мог избавиться от своих кошмаров, от успокающего шепота из темноты, что он был в безопасности — все это было в его воображении. А сейчас последний и самый великий из его защитников умер, и он был одинок как никогда раньше.