Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда ни в шкафах, ни в ящиках он не отыскал ровным счетом ничего — ни обшитого кружевами носового платка, ни сережки, ни гребешка, ни даже булавки. И, тем не менее, Аметистовая Башенка — это женские покои, никаких сомнений. Быть может, в свое время какая-то постоянная фаворитка Фаларена задержалась здесь надолго. До истины уже не докопаешься.
Они обошли Аметистовую сверху донизу — благо много времени это не отняло, всего два этажа, шесть комнат с ванной. С каждой комнатой глаза Яны делались все восхищеннее, словно у ребенка, попавшего в богатый магазин игрушек.
— Ну как? — спросил Сварог, когда они, обойдя все, вернулись в спальню (где постель предназначалась явно не для одного).
— Прелесть, — выдохнула Яна. — Чудесный домик.
— Дарю, — сказал Сварог.
— Нет, правда? — она словно бы не могла поверить.
— Правда, — сказал Сварог. — Это твой дом, Вита.
— Только мой… — прошептала она, глядя как-то странно. — И они сюда не придут, не будут донимать… Только мой…
— Ну, я надеюсь, ты меня иногда все же будешь сюда пускать? — спросил Сварог.
Ему показалось, что на глаза у Яны навернулись слезы, но это тут же прошло, улыбнулась с прежним лукавым очарованием:
— А какая комната тебе здесь больше нравится?
— Вот эта, — сказал Сварог чистую правду.
Она склонила голову к плечу и безразличным тоном сообщила:
— А на мне сейчас только мантия.
— Я догадывался, — сказал Сварог.
— Только я опять совершенно забыла, как управляться с застежками…
— Вот так, — сказал Сварог. — И так. И вот так.
А потом застежки кончились, мантия отлетела в сторону, и они оказались на атласном покрывале в светло-аметистовых тонах, и прозвучал первый короткий стон, предчувствие долгих…
Ну и утречко выдалось, подумал Сварог, вытянувшись в приятной усталости рядом с прикрывшей глаза Яной. Стоит только вспомнить, сколько людей в замке занимались тем же самым, да и сейчас, наверное, иные продолжают: от девочки, для которой эта ночь — первая, до красотки Лавинии, не спавшей разве что со статуями на дворцовой лестнице. Словно налетела парочка эскадрилий амуров и устроила сущее ковровое бомбометание…
— Что ты фыркаешь? — спросила Яна, не открывая глаз.
Сварог честно ответил то, что думал:
— Представил, на что дворец был похож ночью, учитывая, сколько пар друг друга хотели.
Яна лениво перекатила голову по светло-аметистовому атласу, открыла глаза, невинно улыбнулась:
— Что же ты хочешь — дворец… Судьба такая у дворцов… — и, вдруг став очень серьезной, сказала тихо: — Вот только я хочу, чтобы этот был особенный.
— Этот и так особенный, — сказал Сварог. — Другого такого нет.
— Не притворяйся, ты прекрасно понимаешь, о чем я… Ведь понимаешь? — она испытующе прищурилась.
— Конечно, — сказал Сварог. — Лишь я и ты… — он фыркнул. — Слушай, а если у нас тут будут гости?
Она задумалась на миг, но тут же нашлась:
— Пусть ночуют в Велордеране… А вот ответь мне честно на один-единственный вопрос. Честно. Когда ты меня первый раз захотел? По-настоящему?
— Ну если честно… Здесь, в Вентордеране. Когда ты лежала, делая вид, что ужасно страдаешь после… сеанса воспитания. Ты была такая несчастная и пленительная одновременно…
— И не пришел, — укоризненно сказала Яна. — А я часа четыре ждала, пока сон все же не сморил…
— Не решился.
— Ну и дурак.
— Я знаю, — вздохнул Сварог. — Но в мире столько дураков, что я как-то в глаза и не бросаюсь…
— А будь я обыкновенной девушкой, ты бы пришел? Только честно.
— Пришел бы, — сознался он с тяжким вздохом…
— Вот это и называется «проклятие короны», — грустно сказала Яна. — Одно из многих… — закинув руки за голову, она потянулась и сказала мечтательно: — А что будет наверху, когда все узнают, да еще увидят меня в хелльстадской мантии… Представить приятно. — Отвернувшись, она словно бы к чему-то напряженно прислушалась, удивленно спросила: — У тебя что, тут мыши? Здесь?
Теперь и он прислушался — и явственно расслышал легонький скрежет, тихое поскребывание снаружи, у самого пола. И догадался почти сразу же.
— Да нет, откуда здесь мыши… — сказал он. — Это мой министр тайной полиции. Деликатно дает о себе знать. Чувствует, что мы в той позиции, когда можно и побеспокоить. Я ему хорошенько растолковал насчет людских обычаев.
— Великие небеса! — в сердцах вздохнула Яна. — Так все было хорошо, и снова это начинается: министры, доклады…
— Что-то серьезное, — сказал Сварог, помрачнев. — У него строгий приказ: в подобных случаях беспокоить при крайней необходимости… Я позову?
— Да ладно уж… Тем более что он меня забавляет. Сколько раз его ни видела, никак не могу привыкнуть к мысли, что эта золотая киса — министр тайной полиции…
— И толковый, — серьезно сказал Сварог. Потом крикнул: — Мяус!
Дверь распахнулась, и Мяус вошел на задних лапах. Сварог понимал, что это глупо, но все равно набросил на Яну легкое покрывало. Ну, что поделать, сам, дав такое имечко, как бы причислил Мяуса к мужскому роду…
— Ну? — спросил он нетерпеливо.
— Государь, — бесстрастно начал Мяус. — Касательно этой стороны дела я еще не имею ваших указаний… У вас должны быть какие-то тайны от ее величества, когда речь идет о государственных делах?
Сварог соображал лихорадочно. С одной стороны, об Арсенале и прочем и Яне не стоило бы пока знать. С другой, — дело может касаться чего-то совершенно другого. Ладно, выберу время и самым подробным образом проинструктирую…
— Нет, — сказал он.
— Боевая тревога, государь, — сказал Мяус.
Глава II
Свадебный подарок поутру
Сварог с Яной сидели перед огромным экраном, а справа от Яны, за пультами, расположился Пятый, с большой сноровкой манипулировавший клавишами. Именно Пятый и был здесь начальником охраны. Сварог не далее как позавчера провел в своем центре реформы — по правде сказать, не особенно и глобальные. Просто-напросто снял с Золотых Обезьянов дурацкие черные береты, которые им совершенно ни к чему. Что в беретах, что без, они все были на одну морду, как горошины из одного стручка, и потому бесполезно присваивать им имена для легкости распознавания. С Мяусом проще, он, такой — один-единственный, а два десятка обезьянов выглядели одинаково, как шахматные пешки. Не особенно напрягая
