Великая Российская трагедия. В 2-х т. - Хасбулатов Руслан Имранович

Общее состояние участвующих в штурме войск можно охарактеризовать к 17 часам как подавленное. Десантники, заняв два пустых этажа, остановились и прекратили продвижение. Таманцы засели в переулках и укрылись за броней, практически прекратив огонь. Прицельно били только танки. Батальон спецназа в бой вообще не был введен.

К 5 утра 5 октября было принято решение об отводе войск из района “Белого дома”, так как постоянно поступали сигналы о поголовном пьянстве среди офицеров и солдат и возникновении перестрелок и драк между военными и сотрудниками МВД. Да и надобность отпала...

Вот как описывает случившееся один из специалистов-военных — Феофанов:

“Событиями октября армия придавлена. Расстрел белым днем прямой наводкой в центре Москвы собственного Парламента — несмываемое пятно на некогда народной, непобедимой и легендарной. Армия сопротивлялась, не хотела идти. Обманом затащили ее в Москву. Не так-то просто оказалось из целого танкового полка отыскать четырех офицеров, согласившихся “стрелять”, — но ведь все-таки они нашлись и стреляли! И сами не застрелились после этого! На плитах около стен “Белого дома” написано “Офицеры — предатели народа”, “Армия — кровавая сука, посмотри на дело рук своих”. Стыдно и страшно.

Усиленная охрана военных городков “доблестных” Кантемировской и Таманской дивизий, прячущиеся от сослуживцев “герои” снайперской стрельбы. Особисты вынюхивают, кто и зачем интересуется награжденными.

Но не все офицеры продавались за 250 тысяч рублей, выданных каждому участнику “похода на Москву”. Среди защитников Конституции было немало офицеров. Они своей кровью, самопожертвованием, отставками и невыполнением преступных распоряжений Правительства не дали окончательно втоптать армию в грязь.

А вообще в армии сейчас скверно. Генералы, получившие лампасы после августа-91, пригнулись, затаились в предчувствии сокращения с одной надеждой — авось пронесет, чур не меня! Офицеры в войсках, переодетые в мышиную пентагоновскую форму, месяцами не получают зарплаты, не видят просвета и примера среди старших командиров, вместо солдат идут в наряды на кухню. Эти офицеры на все махнули рукой, и ждать от них доблести и чести наивно. Бедная, некогда великая армия...” [82] Что от нее осталось? У нее отобрали ее честь. Ее продали и предали — за особняки, “мерседесы”, палатки. За звезды на погонах — малые и большие. За должности. За квартиры, “списание” грехов — мздоимство, казнокрадство, взятки. Еще за что? за лакейство перед Хамом...

Глава IX. ОБЫКНОВЕННЫЙ ФАШИЗМ (ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ VII)

Воспоминания очевидца

...После известного Указа о роспуске Верховного Совета Российской Федерации Центральное телевидение объявило о том, что у “Белого дома” собралось небольшое количество людей, которые разводят вечером костры, ломают и сжигают деревья. Когда пришел к “Белому дому”, все деревья были целы, людей было гораздо больше. Я по ассоциации вспомнил, как весной 1993 г. телевидение, описывая события в г.Грозном, лило горькие слезы по траве, которую топтала оппозиция во время митинга на Театральной площади. Там траву спасли, расстреляв оппозицию...

Посмотрев передачи, которые шли по ЦТ, казалось, что его обитатели поклялись на священном писании о том, что ни одного слова правды ни о “Белом доме”, ни о тех, кто находится вокруг него, они не скажут. Наглая и коварная ложь потоком лилась на “Белый дом” и защитников Конституции. Кульминацией этой пропагандистской кампании было 1 октября 1993 г., когда показали (в связи со сложившейся ситуацией) встречу Алексия II и Ельцина, а на следующий день извинились за допущенную “ошибку”.

У всех, кто “болел” за обитателей “Белого дома”, особенно тревожно стало на душе в ночь с 26 на 27 сентября, когда были отключены свет, вода, а “Белый дом” был блокирован. Москвичи из своих домов понесли туда еду и воду.

28 сентября. Вечер. Возле станций метро “Баррикадная” и “Улица 1905 года” идут митинги. “Белый дом” блокирован, но еще можно пройти. Стоит пожилая женщина с плакатом: “Руслан Имранович! Мы с Вами”. Один мужчина на бегу кричит на нее: “Чего ты этого чеченца защищаешь?” Она коротко отвечает: “Он защищает меня, а я — его”.

В метро на эскалаторе бабушка, справившись о том, куда я иду, просит помочь донести сумку до “Белого дома”. По дороге интересуюсь содержанием сумки. Она отвечает: “Хлеб, сало и чеснок.” — И добавляет: “Они же, бедные, без света, без еды и без воды сидят там”. Спрашиваю: “Для кого же Вы несете продукты?” Отвечает: “Для Руслана Имрановича”. Я ей шутливо: “Бабушка, он, насколько я знаю, не ест свинину”. Она решительно возражает: “Ничего, хлеба и чеснока покушает”. Сумку мы отдали дежурным у входа. Они заверили, что передадут в приемную Председателя.

2 октября. Метро “Баррикадная”. Все блокировано. Главные события развиваются на Смоленской площади. Пройти туда невозможно. Москвичка Галина Васильевна (так она назвалась), учительница, предложила свою помощь, сказала, что тоже идет туда, поддерживать “Белый дом”, Хасбулатова и Руцкого. Она знала как обойти заслоны. Я и Владимир Иванович, доцент из Петербурга, пошли вместе с Галиной Васильевной.

Через некоторое время мы были уже на Смоленской площади. Основные события здесь уже остались позади: у ОМОНа демонстрантами отвоевано пространство протяженностью 50-60 метров, возводятся баррикады, разводятся костры. Много молодежи.

Рассказывают, что при столкновении на стыке Старого Арбата и Смоленской площади погиб учитель-пенсионер, на месте его гибели расставлены свечи, кто-то положил цветы.

Стоим в кругу людей (человек 40 — разных: женщины, молодежь, старики), беседуем. Наша “проводница” Галина Васильевна рассказывает, что она раньше почти не ела хлеба, а теперь в основном питается хлебом и ничего... Затем она интересуется у Владимира Ивановича, откуда он приехал. Тот отвечает, что из Петербурга. Тот же вопрос она задает мне. Я отвечаю, что из г.Грозного. У нее возникает очередной вопрос: “Чеченец, что ли?” Я отвечаю утвердительно. Она с улыбкой окидывает взглядом и говорит “Нормальный человек, а то все — чеченская мафия, чеченская мафия!”

Рядом с нами преподаватель МГУ доказывает иностранному журналисту, который якобы не понимает, почему здесь собрался народ, что в России попрана Конституция, что и те, кто в “Белом доме”, и те, кто здесь, на площади, защищают не себя лично и не ищут каких-либо благ, а защищают Конституцию и свое право быть свободными людьми...

3 октября. 12-00. Октябрьская площадь. Все блокировано. Мы с другом медленно идем на мост в сторону “Белого дома”. Вдруг неожиданно, словно горная река во время проливного дождя, сметающая все на своем пути, огромная масса людей хлынула в сторону “Белого дома”.

Два заслона — в начале и в конце моста, “лопнули”, словно мыльные пузыри. Следующие заслоны с техникой: машины, водометы, газы. Но народ уже не остановить. Старики бегут наравне с молодыми. В толпе людей много солдат, их заботливо окружают гражданские, угощают водой, сигаретами, что-то объясняют.

На подходе к мэрии мы увидели, что власти настроены решительно. Раздаются выстрелы. Словно разозленные пчелы визжат пули. Недалеко от нас падает мужчина, раненный в ногу, рядом падает другой. Пуля попала ему в шею. Он просит записать его домашний телефон, говорит что у него сын Максим. Бумаги с собой нет, записываю на носовом платке. Оказалось, что в спешке пропустил одну цифру. (Позже, как “вещдок”, этот платок забрали сторонники А.Руцкого). Раненых на машине отправляем в больницу.

Блокада “Белого дома” прорвана. Всех охватило одно чувство — это победа. С другом идем на “чеченскую площадку” (место, где собирались чеченцы), там встречаемся с депутатом Верховного Совета Российской Федерации Исой Алироевым и земляками.