Николай Чуковский. Избранные произведения. Том 1 - Николай Корнеевич Чуковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сделав прощальный круг, Лунин помчался на аэродром.
4
О том, что Лунин и Серов сбили два «юнкерса», на командном пункте полка узнали в ту самую минуту, когда это случилось. Бой происходил над Ладожским озером, и все посты наблюдения, расположенные на озере, видели его и обо всем сообщили Тарараксину по телефону. Но то, что произошло с Луниным и Серовым дальше, над лесом, осталось неизвестным.
Проскуряков сразу понял, что задуманная немцами бомбежка Кобоны уже не осуществится. Однако убежденным в этом он быть не мог; на всякий случай он поднял в воздух все находившиеся на аэродроме самолёты и улетел с ними сам. На опустевшем поле остались техники, комиссар полка Ермаков и военврач Громеко.
Солнце только что село, зимний закат пылал над лесом пышно и ярко. В небе было еще совсем светло, но здесь, внизу, уже предчувствовались сумерки. Снег звонко хрустел под ногами. Мороз мешал стоять на месте, и все похаживали, поглядывая на небо. Лунин и Серов, по всем расчетам, должны были уже вернуться. Но минута шла за минутой, а их не было.
Ермаков знал, когда должно было кончиться у них горючее, и поглядывал на часы. Если они не прилетят в ближайшие три минуты, они не прилетят совсем.
Но вот самолет Лунина вынырнул из-за лысого бугра и пошел на посадку.
Лунин выпрыгнул из самолета, и по лицу его все увидели, что произошло несчастье.
— Он жив? — спросил Ермаков.
Лунин кивнул.
— Где?
Лунин приподнял коленом висевший на ремешке планшет с картой. Место, где упал Серов, было километрах в сорока от аэродрома. Все лес да лес, ни одной деревушки вблизи.
— А вот и дорога, — сказал Ермаков. — Далеко ли от нее?
— Нет, недалеко, — ответил Лунин. — Может, всего метров семьсот, вот сюда вправо. Я хорошо видел дорогу, думал даже сесть на нее, но слишком узка, сесть невозможно.
— А проедем? Не завязнем в снегу?
Лунин этого не знал: сверху определить трудно. Машин на дороге он не видел.
— Проедем, — сказал Ермаков, подумав. — Ведет в сторону фронта — значит, накатана.
Небольшой, плотный, уверенный, он отдавал распоряжения ровным, негромким голосом. У Ермакова было такое свойство — чем больше он волновался и досадовал, тем ровнее и увереннее становился его голос.
Спокойствием своим он действовал успокаивающе на Лунина. «Значит, он все-таки надеется», — думал Лунин. Сам Лунин переходил от надежды к отчаянию, от отчаяния к надежде. «Только бы скорее выехать, только бы времени не терять…»
Но все делалось очень быстро. Возле доктора появилась девушка-санитарка, коротенькая, со строгим личиком, в тулупе, в больших валенках, с огромной сумкой на боку. Потом подкатила «эмка» командира полка. Ермаков сказал, что водителя не нужно — он сам поведет «эмку». Стали рассаживаться. Доктор сел на переднее сиденье рядом с Ермаковым. Санитарка с Луниным — сзади.
Тем временем подъехала вызванная Ермаковым полуторатонка с краснофлотцами. Обе машины выехали с аэродрома через десять минут после возвращения Лунина — раньше, чем вернулся Проскуряков.
Сумерки становились все гуще, но снежная укатанная дорога отчетливо белела впереди. Ермаков гнал машину как мог, полуторка скоро отстала и исчезла из виду. Но Лунину казалось, что они еле движутся. Тревога овладевала им все сильней. Серову предстоит не менее двух часов пролежать на морозе. Даже если его раны незначительны, это нелегко перенести. Ну, а если он истекает кровью… Неужели и Серова не будет и ему предстоит остаться единственным из эскадрильи Рассохина?
Доктор молчал и ни разу не обернулся. Он, видимо, тоже был очень взволнован и казался Лунину совсем другим, чем всегда. Ни лихости, ни мальчишеского бахвальства в нем теперь не было, он весь стал подтянутым, собранным.
Санитарка как села в машину, так ни разу не двинулась и напоминала о своем присутствии только тем, что, подскакивая на ухабах, сердито посапывала носом.
Совсем стемнело, деревья с обеих сторон слились в сплошные темные стены. Дорога стала узкой, извилистой. Машина, налетая со всего хода на колдобины и выбоины, тряслась и подскакивала. Ермаков гнал и гнал, но прошло не меньше полутора часов, прежде чем они оказались вблизи того места, где упал Серов.
Вблизи… Но когда Ермаков обернулся и спросил Лунина, остановиться ли и начать поиски или проехать немного дальше, Лунин не знал, что ответить. С воздуха он мгновенно нашел бы то место, где оставил Серова, но с земли все кажется иным. Он опять разложил на коленях планшет с картой и осветил его электрическим фонариком. Остановили машину, Ермаков с Луниным вышли, осмотрелись, посовещались. Проехали еще немного и снова остановились.
Лунин помнил, что дорога делает крутой поворот налево как раз у того места, где она ближе всего подходит к Серову. Сверху он безошибочно отличил бы этот поворот, но на земле ночью все повороты казались одинаковыми. У каждого поворота влево он с Ермаковым выходил из машины. Каждый поворот казался ему не тем, пока они стояли возле него, и начинал казаться тем самым, чуть только они оставляли его позади.
Уже в пятый раз они с Ермаковым вышли из машины.
— Ну что? Здесь? — спросил доктор, приоткрыв дверцу.
Лунин с сомнением оглядел зубчатые вершины елей. Холодные звезды мерцали над дорогой.
— Здесь, — ответил Лунин.
Но в голосе его не было решительности.
— А может быть дальше поедем? — сказал Ермаков. — Вы не торопитесь, майор, смотрите хорошенько. Мы гораздо больше времени потеряем, если начнем искать не в том месте.
— Нет, тут поворот куда круче, чем прежние… — сказал Лунин.
Он не вполне был убежден, но если они поедут дальше, круто заворачивающая дорога может так далеко увести их от Серова, что они никогда его не найдут. Доктор и санитарка тоже вышли и остановились на краю дороги. Решено было: Ермакову остаться у машины и ждать полуторатонку с краснофлотцами, а всем остальным немедленно идти на поиски.
— Вот сюда, вправо, — сказал Лунин. — Елки скоро кончатся и начнутся сосенки…
В лесу было гораздо темнее, чем на дороге, однако все лежавшее на снегу было хорошо заметно. Снег был жесткий, плотный, крупнозернистый, и проваливались они в него не глубоко. Там, где ели стояли погуще, ветер намел рыхлые
