Советская эпоха. Исповедь отщепенца - Александр Александрович Зиновьев

Не составляют на этот счет исключения и советская наука и идеология. Они вынуждаются на полуосуждение и полупризнание эпохи, в лучшем случае – на признание «отдельных ошибок» Сталина и фактов репрессий, а в худшем случае – на бессовестные спекуляции за счет безответного и безопасного прошлого. Горбачевские «смельчаки», размахивающие кулаками после окончившейся давным-давно драки, заслуживают лишь презрения. И еще большего презрения заслуживают те люди на Западе, которые восхищаются кривляньями горбачевских клоунов. В наше время настоящее мужество нужно для того, чтобы судить о сталинской эпохе по ее фактическому вкладу в эволюцию человечества.

Сталинская эпоха прошла. И если я не хотел заостряться в моей внутренней эволюции на уже сыгравшем свою роль прошлом, если я хотел двигаться вперед, я должен был с полной ясностью отдать самому себе отчет в том, что на самом деле было, что исчезло навсегда, что осталось в силу исторической инерции и что осталось навечно. Когда эта проблема встала передо мной, я уже имел профессиональную подготовку для ее решения.

Понять историческую эпоху такого масштаба, как сталинская, – это не значит (так думал я) описать последовательность множества ее событий и их причинно-следственную связь. Это значит понять сущность общественного организма, созревавшего в эту эпоху. Сталинская эпоха была эпохой становления нового, коммунистического общества. В эту эпоху сложился социальный строй нового общества, его экономика, система власти и управления, идеология, культура, образ жизни миллионов людей. Это была юность нового общества.

Первым делом я отбросил оценку сталинской эпохи как преступной. Понятие преступности есть понятие юридическое или моральное, но не историческое и не социологическое. Оно не применимо к историческим периодам, к целым обществам и народам. Сталинская эпоха была страшной. В ней совершались бесчисленные преступления. Но нелегко говорить о ней в целом как о преступлении. Нелепо также рассматривать как преступное общество, сложившееся в эту эпоху, каким бы плохим оно ни было.

О терминологии

Новое общество строилось из данного человеческого материала и в рамках исторически данных возможностей. Оно строилось людьми, а не богами. Строилось методами, которые были доступны в то время. Эти методы отчасти достались в наследство от прошлого, отчасти навязывались обстоятельствами, отчасти явились продуктом свободного творчества масс и воли вождей. Многое из того, что изобреталось и использовалось при этом, изжило себя, было отброшено и стало достоянием истории. Но многое сохранилось, вошло в самое тело нового общества, превратилось в постоянно действующие методы воспроизводства общественного организма. Что считать сталинизмом? То, что отброшено ходом истории, или то, что сохранилось? Но и это еще не все. Как в том, что отброшено, так и в том, что сохранилось, имеется два аспекта: то, что связано с личными особенностями Сталина, и то, что от них не зависело, но что точно так же ассоциировалось с именем Сталина. Как тут произвести разграничение? Что отнести к сталинизму и что нет? Когда над такими вопросами задумаешься, то обнаруживаешь, что выражение «сталинизм» оказывается не таким уж ясным, каким оно кажется на первый взгляд. Плюс к тому сталинизмом можно называть и определенную совокупность идеологических принципов, причем не только высказанных публично, но и замалчиваемых по тем или иным соображениям. За долгие годы после смерти Сталина никакой ясности в определение этого понятия не было внесено. Наоборот, было сделано много, чтобы превратить его в идеологическую пустышку, служащую средством замутнения мозгов, запугивания и дискредитации неугодных.

Аналогично обстоит дело с выражением «сталинист». Этим словом называют человека из сталинской правящей группы, типичного руководителя сталинской эпохи, активного проводника сталинской политики, сталинского идеолога и апологета. Сталинистами называют также партийных и государственных руководителей, склонных к методам руководства сталинских времен.

К какой категории, например, отнести Хрущева, бывшего верным соратником и подручным Сталина, а после смерти последнего возглавившего десталинизацию страны и проводившего ее сталинскими методами? Как называть с этой точки зрения горбачевцев, нападающих на Сталина на словах, но на деле во многом следующих сталинским образцам руководства и поведения? К какой категории отнести человека наших дней, который положительно оценивает какие-то действия Сталина? Можно ли его считать сталинистом? Можно ли считать сталинистом человека, который оценивает Сталина как великого исторического деятеля?

Соответственно неопределенны и выражения «антисталинизм», «антисталинист», «антисталинский», «антисталинистский». В употреблении их доминирует субъективное отношение ко всему, связанному с именем Сталина, и это усиливает неопределенность словоупотребления. Например, человек может считать виновником зол сталинского периода самого Сталина, хотя Сталин был тут ни при чем. Человек может быть противником лишь того, что специфически связано со сталинизмом. Так что, называя человека антисталинистом, мы тем самым еще не определяем его позицию достаточно точно. Я был антисталинистом, но я счел бы оскорблением для себя, если бы меня зачислили в одну категорию с нынешними «антисталинистами».

Терминологическая неопределенность, о которой я говорил, не есть лишь результат отсутствия общепринятого соглашения. Тут действуют факторы, исключающие мирное соглашение. Возьмем, например, горбачевскую критику Сталина. Она служила средством маскировки тенденции самих горбачевцев к волюнтаризму сталинского типа и к сталинским методам обращения с массами. Горбачевцы обвинили в сталинизме брежневское руководство и нынешних «консерваторов». А между тем, если разобраться по сути дела, именно брежневизм явился самозащитой советской системы власти от хрущевской тенденции к сталинскому волюнтаризму. Именно консерваторы в горбачевском руководстве были противниками сталинских методов управления, а не реформаторы. Так что рассчитывать на терминологическую ясность тут не приходится. Ее избегают умышленно. В кругах теоретиков, пишущих на темы, связанные со Сталиным, действуют другие многочисленные причины, точно так же исключающие четкость и однозначность терминологии.

Чтобы избежать недоразумений, я здесь буду употреблять такие выражения. Сталинизмом историческим (или просто сталинизмом) я называю ту историческую форму, в которой новое коммунистическое общество создавалось в Советском Союзе в результате сознательных и волевых усилий самого Сталина, его соратников и вообще всех тех, кто исполнял их волю и действовал в духе их идей и распоряжений (этих людей можно назвать историческими сталинцами). Коммунистическое общество не является произвольным изобретением Сталина и сталинцев. Оно формировалось в силу объективных социальных закономерностей. Но эти закономерности действуют и проявляются в субъективной деятельности людей, влияющей на то, в какой форме они реализуются. И в этом смысле Сталин и сталинцы наложили свою печать на исторический процесс. Если бы Ленин прожил еще двадцать лет и удержался бы у власти, историческая форма построения нового общества была бы несколько иной, хотя суть дела была бы та же самая. И эта форма вошла бы в актив ленинизма. Если бы на месте Сталина оказался