Новолуние - Стефани Майер

Спала я совсем недолго, поэтому мысли просто не успели запутаться.

— Новости неплохие, — улыбнулась девушка. — Пожалуй, даже хорошие. Хотя окончательный вердикт еще не вынесен, они уже решили ему отказать.

— Вольтури? — тупо переспросила я.

— Белла, включи мозги! Я вижу, каким предлогом они собираются воспользоваться.

— Каким же?

Осторожно пробираясь между спящими, к нам на цыпочках подошел стюард.

— Девушки, подушки нужны? — Его чуть слышный шепот звучал как упрек за наш чрезмерно оживленный разговор.

— Нет, спасибо! — просияла в ответ Элис. Улыбка получилась такой обворожительной, что стюард будто во сне обернулся и побрел обратно.

— Ну, говори! — чуть слышно попросила я.

— Вольтури им заинтересовались! — зашептала подруга. — Считают, что талант моего брата может оказаться полезным. Они хотят предложить ему остаться в Вольтерре.

— И что он ответит?

— Пока не знаю; так или иначе, его ответ равнодушным никого не оставит. — Элис снова усмехнулась. — Это — первая хорошая новость, первая удача. Вольтури заинтригованы, уничтожать Эдварда, по их мнению, — расточительно; именно так выразится Аро. Вероятно, это заставит брата задействовать весь свой творческий потенциал. Чем дольше он готовится, тем лучше для нас.

Почему-то новость не показалась обнадеживающей настолько, чтобы заразить меня оптимизмом. Мы ведь запросто можем опоздать, а если не проберемся за стены священного города, сестра Эдварда точно утащит меня обратно домой.

— Элис!

— Что?

— Не понимаю, почему это видение такое четкое?

Порой ведь тебе открывается нечто туманное, что потом не сбывается…

Темные глаза сузились: интересно, она думает о том же, о чем и я?

— Видение четкое потому, что событие буквально на носу и я как следует сосредоточилась. А размытые образы, что возникают сами собой, — всего лишь слабые отблески будущего, вероятные возможности. К тому же себе подобных, особенно брата, я чувствую лучше, чем людей, — я же на него настроена!

— Меня ты тоже иногда видишь! — напомнила я.

— Увы, не так четко, — покачала головой Элис.

— Было бы здорово, окажись ты права насчет меня… Я ведь тебе и до нашего знакомства являлась!

— О чем ты…

— Ты видела, как я присоединяюсь к вашей семье, — чуть слышно прошелестели мои губы.

— В то время это было возможно, — вздохнула девушка.

— В то время, — повторила я.

— Вообще-то, знаешь… — неуверенно начала она, а потом решилась: — Если честно, все это дошло до абсурда. Сейчас вот думаю, не изменить ли тебя самой…

Я смотрела на подругу круглыми от удивления глазами, и на секунду холодный рассудок воспротивился ее предложению. Верить и надеяться нельзя: что со мной будет, если у Элис изменятся планы?

— Неужели испугалась? А я думала, ты только этого и хочешь.

— Еще как! — выдохнула я. — Давай, Элис, скорее! Я бы помогала тебе вместо того, чтобы мешать… Укуси меня…

— Тш-ш-ш! — прошипела она. Стюарт снова смотрел в нашу сторону. — У нас нет времени, завтра нужно быть в Вольтерре. А ты будешь несколько дней мучиться от боли… — Элис скорчила выразительную гримасу: — И вряд ли остальные пассажиры спокойно на это отреагируют.

Я закусила губу:

— А потом ты не передумаешь?

— Нет, — с несчастным видом покачала головой она, — боюсь, что нет. Конечно, он взбесится, но, по большому счету, что сможет сделать?

Сердце пустилось бешеным галопом.

— Абсолютно ничего!

Девушка негромко засмеялась:

— Белла, ты слишком надеешься на мои способности! Не уверена, что у меня вообще получится… А если не выживешь?

— Ну, это мой любимый расклад.

— Ты очень странная, даже для смертной.

— Спасибо…

— Пока все это только фантазии, для начала нужно завтрашний день пережить.

— Тоже верно! — Что ж, по крайней мере, есть на что надеяться. Если Элис сдержит слово и ухитрится меня не убить, тогда пусть Эдвард сколько хочет носится за своими развлечениями — я смогу за ним следить и особо развлекаться не позволю. А может, если я стану красивой и сильной, никакие развлечения не понадобятся?

— Попробуй заснуть, — посоветовала подруга. — Появятся новости — разбужу.

— Хорошо, — буркнула я, хотя сон давно пропал.

Сбросив обувь, Элис забралась с ногами в кресло и притянула колени к груди. Пытаясь сосредоточиться, она опустила голову и стала раскачиваться взад-вперед.

Откинувшись на спинку сиденья, я во все глаза следила за подругой. Р-раз — и она опустила козырек иллюминатора, за которым медленно светлело восточное небо.

— Что случилось?

— Они сказали Эдварду «нет», — тихо ответила Элис. Как ни странно, облегчения в ее голосе не послышалось.

— Что он намерен делать? — прохрипела я: страх ледяными щупальцами вцепился в горло.

— Сначала четкого плана не было, я видела лишь вспышки его беспорядочных идей.

— Каких еще идей?

— Отчаявшись, брат решил поохотиться, — прошептала девушка и, видя, что я не понимаю, добавила: — Поохотиться в черте города. Чуть было не сорвался, передумал в последний момент.

— Наверное, не захотел разочаровывать Карлайла, — буркнула я. Все-таки не захотел…

— Да, пожалуй, — согласилась Элис.

— Мы успеем? — спросила я, и в эту секунду давление в салоне начало меняться: самолет пошел на снижение.

— Надеюсь, особенно если Эдвард не изменит свой последний план.

— Что за план?

— Все гениальное просто: он всего лишь выйдет на солнцепек.

Выйдет на солнцепек, и только…

Этого вполне достаточно. Услужливая память тотчас воскресила образ: Эдвард на лесной поляне, бледная кожа сверкает, словно обсыпанная алмазной крошкой. Смертному такое зрелище не забыть, так что Вольтури подобных поступков разрешать не должны ни в коем случае, если не хотят привлекать внимание к своему городу.

Сквозь не закрытые козырьками иллюминаторы в салон сочилось светло-серое сияние.

— Мы опоздаем! — борясь со стиснувшим горло ужасом, прохрипела я.

Элис покачала головой:

— В эту самую минуту брат склоняется к более мелодраматичному варианту. Хочет собрать побольше зрителей, поэтому выбрал центральную площадь под башней с часами. Дома там высокие; придется ждать, пока солнце не окажется в зените.

— Значит, у нас есть время до полудня?

— Если повезет и он ничего не переиграет, то да.

В салоне послышался голос пилота, объявившего сначала по-французски, потом по-английски, что самолет идет на посадку. На световом табло появилось указание пристегнуть ремни безопасности.