Бескровная охота - Сергей Герасимов

Гоша открыл глаза и обвел помещение взглядом. Отчего-то двигался и видел лишь один глаз, с другим случилась какая-то неприятность. Помещение было просторным склепом с закопченным стенами. Две прямоугольные колонны подпирали потолок. Со склепом все было ясно: Гоша сразу узнал комнату пыток, которую видел в одном из учебников школьной истории. На массивном деревянном столе лежала громадная книга, с листами формата больше, чем А2. В половину квадратного метра страница. Высокий человек в капюшоне, стоя к Гоше спиной, раскалял на огне щипцы. Гоша висел, плотно привязанный к столбу. Руки затекли так, что не ощущались. Плечевые суставы, возможно, были вывернуты, но Гоша не мог сказать этого наверняка. Столб пах старой гнилой кровью. В воздухе жужжало множество мух.

– Вот мы и встретились, – сказал Мудрец, повернувшись к нему. Он поднес щипцы к глазам, оценивая яркость темно-красного свечения металла. – Да, кажется в самый раз. Они должны быть не слишком горячи, иначе ты не получаешь всей полноты ощущений. Но и не слишком холодны, так чтобы вытекающая кровь хорошо запекалась. В сущности, это искусство. Настоящих палачей всегда было немного, большинство были так, дилетанты или уроды. Помнишь нашу первую встречу? Тогда ты ухмыльнулся и подумал, что раньше мудрецы были одеты в средневековые балахоны, а теперь это поджарые молодцы, бегущие на корт. Я прочел эту мысль в твоих глазах и запомнил ее. Я ведь мудрец, значит, я мудр. Я знаю, о чем думают другие люди. Я запомнил эту мысль и решил напоследок явиться к тебе в балахоне. В чем суть? В том, что я разгадал твою загадку. Теперь ты в моей власти. И ты испытаешь весь ужас того наказания, которое я придумал для тебя.

– Я не борюсь боли, – сказал Гоша.

– Я знаю, ты научился ее отключать. Еще на седьмом уровне. Но есть и другая боль, против которой ты бессилен… Вначале я думал оставить тебя на планете вирусов, чтобы ты умер там, в наказание за свою глупость. Но потом я понял, что твоя жизнь должна быть настоящей трагедией. А так просто трагедии не кончаются.

– А как же они кончаются?

– Чем угодно, только не случайностью, – сказал Мудрец. – Трагедии заканчиваются апофеозом. Например, красивой смертью героя. Хотя ты, конечно, не герой, а дрянь. Зато загадка твоя хороша. Сам придумал?

– Сам.

– Молодец. «Ее просили о любви, она же яд дала, и этим ядом просьбу исполнила вполне», – такой была твоя загадка. Я нашел двести тринадцать миллионов вероятных решений, но ни одно из них не было красиво. А я чувствовал, что в этой загадке скрыта красота. И я ее обнаружил. Это классика земной культуры. Диснеевский мультфильм о Белоснежке. Я прав?

Гоша промолчал.

– Конечно, я прав, – продолжал Мудрец. – В этом мультфильме старуха приходит к Белоснежке и спрашивает, есть ли у нее сокровенное желание. Белоснежка отвечает, что хотела бы увидеть любимого принца. Тогда старуха предлагает ей яблоко и уверяет, что яблоко исполняет любое желание. Белоснежка загадывает желание. Просит о любви. Но получает яд. Надкусив яблоко, она сразу же засыпает и, следовательно, не знает ничего о событиях, которые происходят потом. Она открывает глаза много времени спустя, именно от того, что ее поцеловал любимый принц. То есть, она загадывает желание – увидеть принца, закрывает глаза и просыпается от поцелуя принца. Ее желание исполнено на сто процентов. Она просила о любви, получила яд, но случилось так, что именно этот яд идеально исполнил ее желание. Она, должно быть, поначалу была очень признательна старухе с яблоком. Кстати, вся эта игра смысла – всего лишь случайность. В оригинале было совсем иначе.

– Она не просила о любви? – спросил Гоша.

– Конечно, не просила. Не было даже поцелуя, который ее разбудил. Просто случайный принц ехал со слугами мимо гроба, увидел девушку и приказал слугам ее забрать. Так, на всякий случай. Слуги, конечно же, неаккуратно несли тяжелый гроб, и от тряски кусочек отравленного яблока выскочил у Белоснежки из горла. Очень прозаично. А теперь продолжим нашу игру.

Он подошел и вырвал щипцами кусок кусок плоти внизу живота. Гоша завопил.

– Где же твое отключение боли? – спросил Мудрец. – Видишь ли, мы с тобой в двенадцатом уровне, и законы седьмого здесь не действуют. Здесь я могу утопить тебя в океане боли, а могу в луже. Могу даже в чайной ложке. Что, воешь? Неприятно? Ладно. Говори последнее желание. Как бы ты хотел умереть?

– Яд, – прошептал Гоша.

Мудрец рассмеялся.

– Так я и думал, – сказал он. – Чем отличается мудрец от обычного пижона? Тем, что сила его ума выстраивает события в порядок, как линия магнитного поля выстраивает опилки. И, следовательно, сейчас мы получаем твою загадку с точностью до наоборот. «Его просили о яде, он же дал любовь, и этой любовью просьбу исполнил вполне». Ты слишком глуп, чтобы разгадать такую загадку. Итак, вместо яда я даю тебе любовь.

– Что? – не понял Гоша.

– Любовь. Ты больше никому не сможешь мстить, потому что отныне будешь любить своих врагов. Я дарю тебе любовь к твоим врагам. Вместо яда. Теперь иди и живи. Такова моя месть.

– Нет! – закричал Гоша. – Нет, только не это! Я не хочу яд! Рви меня щипцами! Прокалывай крючьями! Отдай меня на съедение муравьям!

– Дело сделано, – ответил Мудрец. – Решение принято, поправки не принимаются.

Он отвернулся и принялся складывать свои инструменты, напевая бессмысленную песенку:

«А вот и яичко, снесенное птичкой, счастливая птичка сносила яичко, и думала вырастить новую птичку, которая снова отложит яичко, чтоб выросла снова счастливая птичка…»

– Конечно, кое-чем мы вам поможем, – говорил вирус. – Пусть это всего лишь мелочи, но они наверняка пригодятся.

Вирус беседовал с Охотником, сидя на траве в долине струй. Множество ручьев текли в разные стороны, не касаясь почвы. Они текли по воздуху на высоте человеческого роста и выше. Самые высокие тонкими плавно изгибающимися нитями двигались на той высоте, где летели бы земные облака. В чистых водах гуляли разноцветные рыбы. Струи то свивались в плотные жгуты, то растекались в широкие воздушные лужи. Яркие лучи местного солнца великолепно преломлялись и рассеивались всей этой фантасмагорией текущей воды.

– Мы оценим любую помощь, – сказал Охотник. – Но я не пойму одного. Либо я беседую с правителем планеты, с очень важным чиновником, по крайней мере, либо это просто твоя личная инициатива, за которой мало кто стоит. Мы все же решаем глобальный вопрос, а ты так легко принимаешь глобальные решения. Как много в твоей власти?

– У нас нет ни правителей, ни чиновников, – возразил вирус. – На всей планете сейчас около восьмисот равноправных особей. Каждый из нас одновременно представляет собой и личность, и целый вид. Каждый из нас имеет тысячи или даже миллионы копий, которые являются частью его самого. То тело, которое ты видишь перед собой, – всего лишь микроскопическая часть меня. Представь себе, что бы говоришь лишь с кончиком языка, который способен произносить звуки. Кроме того, сознания всех нас постоянно связаны. Решение, которое сообщаю тебе я, это не мое решение, а воля большинства разумных существ этой планеты.