Нежить или Таинственные существа - Михаил Герштейн

Стокер ничего не ответил. Я зашёл в ангар, взял сигареты и вернулся в казарму. На следующее утро во время завтрака я, как водится, спросил у соседа по столу, что случилось за неделю моего отсутствия.

— Два дня назад выдался трудный вылет, — был ответ. — Мы летали бомбить Дортмундский канал, и самолёт Макинтайра был сбит: в него попал зенитный снаряд, и бомбы взорвались.

— О Боже… — проговорил я. — Получается, Стокер чудом избежал смерти!

— Стокер? Нет, он погиб вместе со всеми. Кстати, перед тем, как они взлетели, он долго не мог найти свои перчатки — без них он мог отморозить себе руки.

Я ничего не сказал, хотя эти слова поразили меня. Два дня спустя я заявил, что болен, и рассказал дежурному по медчасти о случившемся. Он сказал, что верит мне, однако дал снотворное — все эти дни я плохо спал. Со временем сон вернулся ко мне, а история со Стокером забылась. Теперь, когда я её вспоминаю, меня больше всего удивляет тот факт, что стрелок показался мне самым обычным человеком из плоти и крови. Когда он двигался, его одежда скрипела, и хотя Стокер выглядел встревоженным, в целом он производил вполне нормальное впечатление. Лишь спустя некоторое время до меня дошло, что стрелок искал перчатки в абсолютной темноте.

Я последовал совету врача базы — не стал никому рассказывать об этом случае. Врач попросил изложить случившееся в письменной форме и передать это описание ему, что я и сделал. После этого я не раз задавался вопросом, как часто мы видим привидения при свете дня, считая, что встречаемся с обычными людьми. Теперь я знаю, что их невозможно отличить от живых людей.»

Стокер мог открыть свой ящик, а значит, в каком-то смысле был материален. Сложно сказать, что произошло бы, если бы Райт решил пожать Стокеру руку, но вероятно, что и она показалась бы ему рукой обычного человека. Здесь тот же парадокс, что и в случаях с НЛО и их экипажами — нематериальное временно становится материальным и наоборот.

Призраки, действующие в “проклятых домах”, не обязательно показывают свой облик. Они могут действовать невидимыми, скорее напоминая полтергейст, или проявляться только в виде световых явлений, как в этом случае, который мы заимствуем из журнала “Ребус”:

«Американская актриса Мэри Андерсон, посетив родовое поместье лорда Оуэна Мередита, поместилась на ночлег в одной из комнат Кнебвортского замка. Войдя в комнату, она нашла её очень приятной; были приняты меры для доставления ей возможно больших удобств, и горничной её отвели маленькую комнату рядом с её собственной, в которую вела дверь.

Уединившись, мисс Андерсон погасила свечу и уже легла в постель, как почувствовала неприятную перемену в атмосфере комнаты; воздух стал вдруг холодным, сырым и удушливым, так что она начала испытывать недомогание. Одновременно словно кто-то невидимый стал трогать и сильно дёргать за одеяло и простыни, которыми она укрылась. Напуганная мисс Андерсон пыталась привстать, но какая-то сила отбрасывала её обратно на изголовье. Во время этой немой и непонятной борьбы актриса видела какой-то огонь, летавший по комнате. Тщетно пыталась она достать коробку со спичками. Наконец ей удалось спрыгнуть с кровати, и она пронзительно закричала. Горничная вбежала в комнату, в испуге восклицая: “О, мисс Мэри, вы видели?” “Кого?” — спросила мисс Андерсон. “Что-то, я не умею объяснить, схватило меня, едва я легла в постель”. Сравнив ощущения госпожи и служанки, убедились в сходстве ими испытанного. Последней, впрочем, удалось схватить спичечницу. “Каждый раз, как я высекала огонь, — призналась служанка, — что-то задувало его”.

Зажёгши лампы и завернувшись в простыни, всю ночь просидели они вместе, дожидаясь зари. Предварительно осмотрев наружные двери, они нашли их крепко запертыми и в полном порядке.»

Между полтергейстом и “неспокойствием в домах” очень много общего и, как заметила уфолог Дженни Рэндлс, “границы между этими явлениями расплывчаты”. По данным Игоря Мирзалиса (Винокурова), российского исследователя непознанного, “в 31 % из 550 случаев полтергейста виделись человеческие фигуры или образы”.

То, что привидения способны на действия в нашем физическом мире, доказывает и случай, приведённый немецким учёным Эдуардом фон Гартманном в книге “Спиритизм”. Правда, здесь, как и во многих других инцидентах, источник привидения оказался живым!

Эту историю рассказал Клерк, капитан судна “Юлия Галлок”. В 1828 году боцман Роберт Брюс зашёл в капитанскую каюту и “остановился в ужасе и удивлении”. За столом высвечивался контур совершенно незнакомого человека, который что-то писал. Несмотря на силу и отвагу, Брюс чуть не лишился сознания, отступил к лестнице и в один прыжок очутился на палубе. Боцман прибежал к капитану и заявил, что в каюте не иначе как привидение. Когда сам капитан спустился вниз, там никого не было, но на грифельной доске остались слова, написанные твёрдым почерком: “Правь на С-З 1/4 З.” Он обратил внимание, что почерк незнаком:

«В прекрасном почерке на доске не было ничего похожего на каракули боцмана. Признаюсь, я был в затруднении. Я повернул лоску и велел Брюсу написать те же слова. Уже по направлению его букв (не говоря о правописании) я тотчас увидел, что оба почерка не имели между собой ничего общего. Ту же пробу я проделал со вторым боцманом, провиантмейстером и рулевым — единственными лицами из 18 моряков, умеющими писать. Ничей почерк не был похож на буквы таинственной надписи.»

Подозревая, что на борту “заяц”, капитан приказал обыскать судно, но никого не нашёл. Уступив настойчивой просьбе команды, узнавшей о сделанной призраком надписи, он повернул на указанный курс. Вскоре на горизонте показался айсберг, а рядом с ним боролись за жизнь двое людей, потерпевших кораблекрушение — мужчина и ребёнок. Когда спасённых доставили на борт, Брюс побледнел и показал на потерявшего сознание мужчину: “Вот он! Это тот человек, которого я видел внизу!” Капитан только собрался ответить, как вдруг…

«Я заметил огненный шар, который принял за падучую звезду. Шар отвесно поднялся над нами и упал в воду недалеко от корабля с шипением раскалённого ядра. В ту же минуту небо, казалось, разверзлось с ужаснейшим треском. Корабль наш дрогнул, точно ударился о скалу. Дождь, град, гром и молния — всё обрушилось сразу, и чёрные пенящиеся волны океана начали вздыматься к небу. Буря разразилась над задней частью корабля, и, несмотря на сопротивление волн, он шёл к С-3 1/4 З. Это нас спасло. Нас словно подхватила какая-то непреодолимая сила.

Когда ветер улёгся, я отправился к спасённым. Мужчина был вполне обессилен. У него было мертвенное лицо и безжизненные глаза. Зубы его стучали. К общему отощанию присоединились подозрительные признаки цинги. На дёснах показывалась кровь при малейшем прикосновении, ноги опухли. Корабельный повар давал ему маленькими глотками укрепляющий напиток. Приходя в сознание, человек этот спрашивал: “Ребёнок, где ребёнок?” Ребёнок, которому было около 12 лет, сидел на скамье и жадно пил чай с ромом…

Спустя несколько дней, когда потерпевшие крушение немного восстановили силы, произошло нечто, подтвердившее появление загадочной надписи. Желая записать имя спасённых нами, я спросил у мужчины его фамилию. Это было шведское имя с горловыми звуками и составными гласными, поэтому я попросил его самого вписать фамилию — свою и ребёнка. Он быстро написал: “Юлий Фенингер, директор китоловного общества, и Карл Шнорр”.

Неслыханная вещь! Почерк этого человека поразительно напоминал надпись на грифельной доске. Из любопытства я просил Юлия Фенингера написать карандашом знаменательную фразу, наделавшую столько волнения на корабле. С необыкновенной точностью черты его надписи согласовались с чертами фразы, написанной на доске. Я уничтожил обе надписи и предпочёл не говорить ничего ни Брюсу, ни Фенингеру.»

Комментарий, который даёт этой истории Гартманн, крайне любопытен:

«Если не допускать, что писание совершено было рукой самих наблюдателей, находившихся в гипнотическом трансе, причём у них об этом не сохранилось воспоминания, то остаётся только принять, что наблюдатели были одарены способностью производить письмо на расстоянии и что они довели до своего сознания те представления, которые были переданы телепатически издалека их сознанию, или — что всё равно — явились результатом их ясновидения, причём, производя письмо на расстоянии, наблюдатели имели в то же время и видение пишущего лица.»

Косноязычный боцман, конечно, не был похож на телепата, владеющего телекинезом. В этом, как и в других случаях, гораздо проще допустить, что Фенингер как-то отделил свой дух от тела и написал сакраментальную фразу.

Английский священник Флемминг незадолго до своей смерти поведал чрезвычайно странную историю: