Тайна двух океанов - Григорий Адамов

Успокоившись, он начал внимательно осматривать так неожиданно возникшее препятствие.

— Это скала, — рассуждал он вслух, — та скала, что нависала на козырьке над входом. Как она свалилась? Почему? Она стояла прочно. Я успел это заметить.

Павлик шевельнулся при этих словах, попробовал что-то сказать, но не смог: он словно онемел.

Скворешня на минуту замолчал, продолжая обшаривать скалу рукой. Потом он возобновил свое бормотание:

— Ни щели, ни просвета… Гляди, точно по заказу. Как в гнездо засела.

Он опять замолчал, потом уперся в скалу и медленно, все сильней и сильней начал нажимать на нее. Лицо его сделалось багровым, жилы на лбу надулись, колонноподобные ноги уходили все глубже в песок. Казалось, этим гигантским усилием можно было опрокинуть гору. Но скала стояла не шелохнувшись. Вдруг лицо Скворешни посинело, и, тяжело дыша, он медленно опустился на дно у подножия скалы.

Павлик с криком бросился к нему:

— Андрей Васильевич, Андрей Васильевич, придите в себя!.. Андрей Васильевич, нам надо иначе… Выпейте глоток какао. Трубка перед вами. Надо иначе… иначе…

Скворешня приоткрыл глаза. С минуту он бессмысленно смотрел на Павлика, словно не узнавая его. Потом приподнялся на локте и сел у скалы, спиной опираясь на нее. Отдышавшись, он поднял голову:

— Что ты говоришь, Павлик? Как иначе?

— Нужно вызвать помощь из подлодки, Андрей Васильевич. Нужно взорвать скалу.

Скворешня безнадежно махнул рукой:

— Зови.

Павлик громко позвал:

— Арсен Давидович! Арсен Давидович!

— Слушаю, бичо. Чем ты так взволнован?

— Арсен Давидович, скала обвалилась и закрыла выход из маленькой пещеры, куда мы зашли. И Андрей Васильевич ничего не может сделать с ней. Помогите нам, Арсен Давидович! Вызовите помощь из подлодки.

— Что ты говоришь, бичо!

С этим возгласом зоолога, полным тревоги, переплелся глухой, взволнованный голос Горелова:

— Где это произошло, Павлик? Надо прежде всего найти вас!

— Мы плыли сначала на ост-зюйд-ост, ближе к осту, а потом шли все время на зюйд. Но тут ужасный лабиринт. Я не могу даже сказать, сколько километров мы проделали по дну.

— Арсен Давидович, — быстро заговорил Горелов, — я нахожусь к ним ближе. Вызывайте подлодку и договоритесь с вахтенным о помощи, а я пока поплыву на зюйд и попытаюсь отыскать их. Ладно?

— Хорошо, Федор Михайлович, — согласился зоолог. — Плывите.

— Павлик, — продолжал Горелов, — подавай мне непрерывно ультразвуковые пеленги.

— Но тут со всех сторон гранитная стена, сплошная!

— Неужели нельзя найти хоть какую-нибудь щель?

— Андрей Васильевич говорит, что нет.

— Ага! Вот как! — сказал Горелов, и настороженному уху Павлика послышалась какая-то тень удовлетворения в его голосе.

— Укажи хоть какой-нибудь заметный признак возле вас.

Павлик задумался.

— Недалеко от нас, — вмешался Скворешня, — примерно в пятнадцати минутах ходьбы к норду, стоит высокая и тонкая, как шпиль, скала.

— Ну, и на том спасибо. Плыву.

Тяжелое молчание воцарилось в маленьком тесном гроте. Время тянулось медленно. Нарастала тревога и тоска. Изредка слышались вопросы, сообщения зоолога и Горелова. Ученый передавал, что отряд вышел уже из подлодки, снабженный патронами теренита — взрывчатого вещества огромной силы, и что он плывет отряду навстречу. Горелов говорил, что он медленно плывет к югу зигзагами, чтобы лучше обыскать местность и не пропустить скалистый шпиль. Марат и Цой, находившиеся в отряде, соединились по радиотелефону с Павликом и Скворешней и старались подбодрить и развлечь осужденных на бездействие узников гранита.

Часы уходили за часами. Время от времени Скворешня вслух задавал себе вопрос, очевидно с особой силой и настойчивостью мучивший его:

— Почему она свалилась? Если бы было землетрясение, то все остальные скалы последовали бы за ней. Не понимаю.

И каждый раз, когда Скворешня заговаривал об этом, Павлик порывался что-то сказать, но не решался. Наконец, как бы невзначай, он промолвил:

— Андрей Васильевич, вы видели, как скала падала?

— Нет. Я смотрел на стену. А что?

— А я как раз видел…

— Ну и что?

— Когда скала упала, то не сразу закрыла вход… Ее верхняя часть описала дугу слева направо. И вот в последний момент, в самый последний момент, когда уже оставался только узкий просвет между стеной и скалой, я увидел… а может быть, мне показалось…

— Ну, говори же. Павлик, чего ты тянешь?

— Мне показалось, что в просвете опять промелькнул, но теперь уже сверху вниз, почти рядом со скалой тот самый синеватый тюлень…

— Тюлень?! Так что же из этого? Не думаешь ли ты, что он задел скалу и так удачно сбросил ее?

— Разве смог бы тюлень это сделать? Я думаю… тюлень ли это был?

— Почему же нет? Правда, я не видел его тогда, когда он пронесся над нами.

— Странный какой-то тюлень! Узкий, длинный. И плечи не покатые, сливающиеся с шеей, а прямые, квадратные… И не работал ни ластами, ни хвостом. Да и хвост, я заметил, какой-то обрубок. Знаете, Андрей Васильевич… — Павлик почему-то оглянулся и понизил голос до шепота. — Знаете… что-то было в его фигуре человеческое…

— Ну что ты, Павлик, говоришь! Откуда здесь мог появиться человек? Да еще плавающий так быстро?

— Просто померещилось тебе, Павлик, с испугу! — послышался вдруг глухой, чуть насмешливый голос Горелова.

Павлик вздрогнул, опустил глаза:

— Не знаю… может быть, мне показалось.

Скворешня пожал металлическими плечами и погрузился в какие-то свои размышления. Наконец он поднял голову и сказал:

— Если мы не найдем способа пеленговать, то, пожалуй, дело затянется до бесконечности. Вернее, до конца наших запасов кислорода. Надо что-нибудь предпринять, сделать хоть маленькую щель… Вот что, Павлик: давай-ка еще раз пошарим — не найдем ли мы все-таки такую щель. Прошлый раз я, может быть, и пропустил ее… волновался, надо признаться…

Они начали тщательно осматривать линию, по которой скала прилегла к краям входа. Поиски оказались напрасными: скала плотно — действительно, как по заказу, — слилась с линией входа и выступами вокруг него.

— Та-а-ак!.. — протянул Скворешня задумавшись. — Придется попробовать пустить в ход ультразвук. Может быть, ему удастся пробить края скалы: там она, вероятно, тоньше.

Начал свою неслышную работу ультразвуковой пистолет Скворешни, с дулом, плотно приставленным к одной точке края скалы. Гранит медленно распадался на небольшие комки, которые легко потом под пальцами Павлика превращались в грязь. Но мощность ультразвукового луча пистолета была недостаточна, чтобы быстро разрушить скалу. Лишь ультразвуковой пушке «Пионера» это было бы под силу. Мощность быстро падала, и, когда она совсем иссякла в двух аккумуляторах, в скале оказался небольшой тонкий канал, длиной около десяти и диаметром в три сантиметра.