FANтастика - Олег Дивов

Стараясь не шуметь, вышел из отсека. Взглядом постороннего последний раз окинул коридор. Корабль был стар. Очень стар. Пять биолет и пять веков анабиоза провели мы в этих стенах. Стоило закрыть глаза, как злая память вернула тот вечер. Тот самый, когда мы, четверо, стали экипажем…

— Кто это? — спросила Луиза. Ты ее знаешь?

— Надежда Кавун. Она же — Вулканчик.

Переведiть мене через майдан,Де все святкують, б'ються i воюють,Де часом i себе й мене не чують.Переведiть мене через майдан.

С невыразимой тоской выводила Вулканчик, сидя на подоконнике казармы и перебирая гитарные струны. Луиза до боли сжала мою руку и потащила к соседнему подоконнику. Заметив нас, Вулканчик перешла на русский.

Переведи меня через майдан,Он битвами, слезами, смехом дышит,Порой меня и сам себя не слышит.Переведи меня через майдан.Переведи меня через майдан,Где мной все песни сыграны и спеты,Я в тишь войду и стихну — был и нету.Переведи меня через майдан.

Бонус плюхнулся на подоконник рядом с ней.

— Что такое — майдан? — спросил он.

— У каждого поколения своя Волна. Майдан — это Волна наших предков. А в быту майдан это поле, площадь. Жизнь прожить — не поле перейти. Вот он оно и есть.

— Берем ее в экипаж! — горячо зашептала Луиза.

— Но она без Бонуса не пойдет.

— Значит, берем с Бонусом.

— Но…

— Никаких «но»! Кто у нас капитан? Ну вот — губы надул. Бонус, между прочим, лучший пилот-атмосферник факультета!

Переведи меня через майдан,С моей любовью, с болью от потравы.Здесь дни моей ничтожности и славы.Переведи меня через майдан.

— Ты серьезно?

— Глупышка! Думаешь, ты один экипаж набираешь? Я еще два семестра назад влезла в комп деканата и списала все личные дела.

— Сама глупышка. Попалась бы — птицей вылетела.

— А я и попалась, — улыбнулась Луиза. — Секретарша не вовремя вернулась и шум подняла.

— И не выгнали?

— Я правду сказала. Что ищу спутников для полета. Пожурили и отпустили… на кухню, картошку чистить. Я ее теперь с закрытыми глазами чистить могу.

— А я люблю картошку!

— Хто любить бульбу? — воскликнула Вулканчик, опустив гитару.

— Во! Уже общие интересы нашлись! Надя, Капитан любит чистить картошку. А я люблю есть. Бонус, ты как к картошке относишься?

— Чипсы люблю.

— Ну-у… Чипсы это не картошка! Хочешь настоящей картошки попробовать? Луиза угощает.

— Вечеринка? Я — за! — живо откликнулся Бонус. — Вулканчик, ты как?

— Я тебя головой об стенку стукну, — шепнула на ухо Луиза. — Сам чистить будешь!

— Кэп, это несправедливо! Кто же вербует экипаж посреди коридора?! Пираты так не делают! Пираты вербуют экипаж в таверне за кружкой рома!

Какие мы были молодые, бесшабашные. Луиза, Звездочка моя…

— Прощайте, девочки, — сказал я вслух.

Бонус уже скрылся в шлюзовом тамбуре шаттла. Я переступил через комингс и задвинул крышку люка.

— Готово!

Уши заложило от изменения давления. Это Бонус проверял герметичность кабины. Он уже сидел в левом кресле. Я сел в правое, привычным жестом накинул ремни. В среднем кресле сидела обычно Звездочка. Вулканчик садилась в среднее кресло второго ряда.

— «Молитву» будем?

— К черту. Час назад тесты прогнали.

Молитвой почему-то назывался предстартовый экспресс-контроль всех систем корабля.

— Гуд, — отозвался Бонус и защелкал тумблерами, активируя системы шаттла. Я со своего пульта связался с кибермозгом корабля и запустил процедуру шлюзования.

— За бортом вакуум… Створ пошел… Створ открыт, — комментировал я показания телеметрии. — Кабель-штага отошла… Швартовые захваты отошли… К разделению готовы.

— Лэт ми фри, — буркнул Бонус, отбросил предохранительную скобу и вдавил клавишу расстыковки. Гидравлические штанги толкателей мягко вытолкнули катер в черноту космоса.

— Створ пошел… Створ закрыт, — я по привычке комментировал показания телеметрии с корабля.

— Вижу, — отозвался Бонус.

Я оторвался от экрана монитора и взглянул через лобовое стекло. Обшивка корабля тускло отсвечивала зеленоватым оттенком анодированного алюминия. В прошлый выход она была просто серой. Трехслойный свинцовый экран мы сбросили сутки назад, чтоб корабль мог сесть на планету с атмосферой.

Бонус шевельнул штурвалом. Коротко ударили двигатели ориентации, и корабль уплыл из поля зрения.

— Порядок. Кибермозг доложил, корабль переходит на режим консервации.

— Гуд, — отозвался Бонус, и перегрузка мягко вдавила нас в кресла.

Нажав пару клавиш на клавиатуре левого подлокотника, я вывел на лобовое стекло перед собой параметры орбиты. Высота перигея стремительно уменьшалась. Когда произошла отсечка двигателя, она составляла всего 0.6 мегаметра. Я взглянул на цифры периода орбиты, сбросил привязные ремни и, клацая магнитными подошвами по полу, направился в салон. Бонус щелкнул тумблером автопилота и вышел вслед за мной.

— Хорошая планета. В смысле, хорошо сохранилась, — сказал он.

— Кладбище.

— Разве это кладбище? Земля — кладбище. Эта — зеленая…

— Наверно, Земля сейчас тоже зеленая. Сколько лет прошло… Кофе будешь?

— Перед сном?

— Как хочешь.

Высосав гермопакет кофе с молоком, я откинул полку, стянул ботинки и нырнул под страховочную сетку.

— Терпеть ненавижу спать в невесомости.

— Тогда разбуди меня за час до перигея.

Проснулся от ускорения, чуть не сбросившего меня с полки. Удержала сетка. Впрочем, ускорение было небольшим, не более четверти «g». Я дождался конца маневра, отстегнул сетку, сунул ноги в магнитные ботинки и побрел в кабину.

— Где мы?

— На круговой. Шестьсот километров, период девяносто шесть и четыре десятых минуты.

Я сел в свое кресло и проверил телеметрию с борта корабля.

— Консервация закончена.

— Ты веришь, что через час мы своими ногами на землю ступим?

— А куда мы, на фиг, денемся?..

— Через восемь минут третий маневр.

— Завтракал?

— Нет.

— Успеем. Я принесу.

Через пару минут я вернулся в салон, буксируя, словно воздушный шарик, сумку, набитую упаковками с едой. Сел в свое кресло, сумку сунул под ремни соседнего. Бонус, не отрывая взгляда от экрана автопилота, протянул руку, достал бисквит и туб с каким-то соком. Повесил перед собой в воздухе. Его левая рука безостановочно скользила по координатному планшету, на экране возникали и исчезали колонки цифр. Правой он подносил ко рту то бисквит, то тюбик с соком, оставляя второй предмет плавать в воздухе. Я выбрал туб с молоком и кусок черного хлеба. Минуту косился на экран Бонуса, потом продублировал картинку на своем. Бонус прикидывал, как посадить шаттл на побережье в пяти тысячах километров от плоскости текущего витка.