Фея Лоан - Райдо Витич

Глава 37

Эйфия замученная за пять дней кафирами до крика и хрипоты, начала сопротивляться их вниманию и тут же толпа ученых мужей на цыпочках покинула ее покои. Девушка осела в кресло и прикрыла глаза: хвала, Модраш, сегодняшний набег удалось избежать без последствий для себя.

И тут же увидела агноликов, что привели ей очередного тэн.

- Госпожа, приказ сегюр: вы должны получать и-цы ежедневно.

Лявры бы вас всех закусали! - раздражаясь, подумала девушка. Изо дня в день, из часа в час ее не выпускают из тисков отцовского приказа, обложили как лауга и гонят в нужном им направлении. Она уже буквально задыхалась от столь пристального внимания и готова была сорваться. Но только открыла рот, как подумала: с чего вдруг она настолько разозлилась? Эмоциональный сбой - первый признак истощения. Но она вчера вечером брала и-цы! Неужели ей не хватает допинга и на сутки?

К притихшей сейти подвели раба и поставили на колени.

Вольторец, - поморщилась она. От их приторно сладкого и-цы ее уже мутило, и Эя махнула рукой, еле сдерживая оскомину.

Не прошло и минуту привели трех тэн: юксиота, землянина и… цигруна. Надо же, какой дорогой подарок. Вот только траты отца были напрасны: жесткое, более похожее на тягучую плавкую массу чего-то абсолютно неудобоваримого и-цы цигруна вызвало содрогание организма. Эю передернуло и она жестом, приказала убрать цигруна.

Юксиот - и-цы мощное, но одномоментное, видно накопленное совсем недавно и бесцветное, безвкусное - не привлекающее, даже отталкивающее.

Землянин…

Сейти сама не ожидая от себя, вдруг всхлипнула и раскричалась, еле сдерживая слезы тоски и обиды: обманщики, презренные дикари! Агрессивные, тупые варвары!

Семен…

- Вон, все вон!! Вон!!

Агноликов смыло вместе с тэн, а Эю скрутило от тоски и отчаянья. Она заплакала, пытаясь, сдержать слезы ладонями, утихомирить расшалившиеся нервы глотком фэй, но зубы стучали о край чашки, а слезы лились сплошным потоком, капали в энергетический напиток.

Монти шел по переходам императорского туглоса в покои сейти. За ним шествовали слуги, неся щенка и ведя тэн.

У входа на половину сейти дорогу ему преградили агнолики.

- Нельзя. Сейти нехорошо.

- Что с ней?

- Стабильное ухудшение, нервный срыв.

Парень задумался: дело совсем худо. Полетят нервы - полетит и система жизнеобеспечения. Организм быстро рассыплется и уже не восстановится.

- Чем расстроили?

Ману, как и другие воины предупрежденный Стейпфилом о миссии Монторриона решил не уходить от ответа, а сказать честно:

- Привели рабов. Она в крик и в слезы.

- Кого привели?

- Юксиот, землянин. Цигруна приказала удалить сразу.

- Покажи того и другого.

- Хайф?! - окликнул Ману виднеющегося в глубине проходной залы агнолика. - Приведи недавних!

Тот исчез и через пару минут поставил перед сыном троуви трех мужчин.

Цигрун и Монти не понравился: серая кожа, серые глаза и волосы, серое и-цы, до отвращения железистое по аромату и жесткое как амортизирующая жидкость роботехов.

Юксиот. Полный идиот. Наивный взгляд бесцветных глаз, скудный волосяной покров на голове почти белого цвета. И-цы дрянь.

Землянин. Н-да-а…

Монторрион вздохнул, прекрасно понимая девушку: взгляд у мужчины был, как клинок мэ-гоцо и и-цы соответственно пропитано ядом злобы так что, даже глядя на него подавиться можно.

- Болваны, - качнул головой парень: ранимой, утонченной девушки поставлять таких тэн! И потом удивляться, что она получает нервные срывы! Да он бы сам получил срыв, прими пару раз вот такой допинг.

- Убрать. Все такие? - спросил у Ману. - И не говори, то это лучшие.

- Цигрун и землянин - лучшие.

- Ясно. Ждите, я позову, - отодвинув воина, прошел в покои сейти, сорвал с плеча другого гофри и обмотал ладонь.

Эя плакала, скрючившись в кресле, несчастная, потерянная, и такая трогательно-прекрасная, то у Монторриона невольно ком в горле встал, и глупое сердце вновь стало биться в грудную клетку, отравляя кровь и душу парня сладкими мечтами.

Сколько они не виделись с Феей? Меньше четырех месяцев, а словно годы.

Монти чуть коснулся прекрасных волос сейти и та, вздрогнув, обернулась.

- Ты?… Как?…

- Вы были так увлечены своей печалью, что не услышали, как я вошел, уважаемая сейти, - ласково улыбнулся ей парень.

Эя поспешила отереть слезы:

- Благодарю за тактичность, но не стоит скрывать правду - кажется, я становлюсь глухой как этот пуф, - с горчинкой в голосе кивнула на мебель.

- Позволите?

- Конечно Монти, - улыбнулась в ответ на его милую, нежную улыбку с флером насмешки. - Я рада тебя видеть. Почему не появлялся? Ах, да, я была в къете.

- А я в отъезде. С тех пор как мы с вами расстались, прошло много дней и произошло много событий, - сел на пуф парень, а Эя же поспешила встать и отойти, чтобы он не заметил мрачности в ее взгляде, что проявилась в ответ на его слова.

- Я переживала, что отец накажет тебя, меня, Константа. Но он хвала Модраш всех простил. Правда, Констант отбывает службу, не знаю уж где.

- Думаю это ему не в тягость.

- Надеюсь. Я скучаю о нем.

- И только? - задал невинный и больше вежливый, чем каверзный вопрос, и удивился странной реакции сейти. Девушка посмотрела на парня так, словно он высказал самое страшное и сокровенное. И тут же отвернулась.

Монти замер, обдумывая причину реакции девушки на простой вопрос, и пришел к выводу, что сейти мучает что-то неизвестное даже сегюр.

- Предлагаю прогуляться, - сказал тихо. - Давно не виделись, и думаю, нам есть, что друг другу сказать.

- Пойдем, - легко согласилась она. - Я здесь как в склепе. Не знаю с чего, но отец видно решил, что я умираю. С утра до вечера за мной ходят как за тяжелобольной и уже почти ушедшей в страну предков. Кафиры, агнолики, лекарства, двойной фэй, тэн, даже постель превратили в облако! Посмотри, - кивнула в сторону алькова с постелью на ступени, проходя мимо спальни. - Груда пуха!

Парень глянул вскользь и так ярко представил сейти безмятежно спящей среди пуха и атласа, что сжал ладонь в кулак, приказывая себе оставить безумные мечтания.

- Сегюр заботится о вашем комфорте. Видимо благодаря мне вы попали в ужасную ситуацию. Не могу себе простить, того, что случилось…

- Оставь. Я благодарна тебе.

- Правда? - пристально посмотрел на нее: интересно.

- Да. Я узнала много нового, немного узнала себя.

- А что именно, можно спросить? - улыбнулся ей парень, спеша выйти в парк первым. Привычно цепким взглядом окинул местность, приметил притаившихся по периметру агноликов и пригласил девушку: безопасно.

- Только не смейся и не осуждай, хорошо? - немного смутилась Эя.

- Что вы, Эйфия, когда я смел хоть словом хоть мыслью посмеяться над вами, тем более осудить? Я и сам, вы же знаете, далек от совершенства. Но считаю себя счастливым флэтонцем, потому что обладаю огромной ценностью - нашей с вами откровенностью. Вы всегда принимали меня лояльно со всеми моими отрицательными качествами. Вам я мог рассказать все, что у меня на душе и в голове, признаться в самых постыдных проступках.

- Ты мне как брат.

- Тогда не смущайтесь. Я не выдам ваши секреты, как вы не выдали мои.

Эйфия остановилась у перил террасы и посмотрела в парк.

- Знаешь, что я вижу, когда смотрю на хитаны и каштуру? - спросила тихо.

Монторрион оглядел растительность парковой зоны, раскидистые кроны хитанов и стройные стволы каштуры и качнул головой:

- Скажите.

- Другие деревья и… снег. Везде снег белый и холодный, нежный и влажный. Впрочем, это ерунда.

- А что нет?

- Я трус, Монти, - решилась признаться в главной своей отвратной черте характера девушка. Парень мягко улыбнулся, заглядывая ей в глаза:

- Вы девушка, вам не обязательно быть смелой.

- Но трусливой, Монти?!

- Не верю, уж простите Эйфия, не верю. У вас хватило смелости пойти против воли отца…

- Глупости.

- Нет. Именно смелости. Я бы не смог поступить как вы. Остальное же… вам всего лишь нужен мужчина, что сможет понять вашу тонкую душу, защитить и придать уверенности в себе.

Эя отвернулась, спустилась по лестнице в парк.

- Не приятная тема? - нагнал ее парень.

- Нет. Просто я только об этом и слышу.

- Естественно.

- Неестественно!

Монторрион остановился, растерявшись от столь резкой реакции.

Эйфия смутилась и повернулась к нему:

- Извини. Последнее время я что-то часто срываюсь. Это недопустимо, знаю, но мне почему-то все сложнее держать себя в руках и контролировать эмоции. Наверное, отец не так уж неправ устроив из моих покоев лечебный корпус.

- Наверное, сегюр не знает, что вам хочется, а вы прячете это не только от него, но и от себя и это вас нервирует, гложет изнутри, - тихо заметил Монти. Эя задумчиво посмотрела на него, пошла дальше, обдумывая его слова, и молвила: