Избранное - Кира Алиевна Измайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проверил я и дракона. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось: зверь все так же лежал на платформе (перегруженной в большой фургон), глаз не открывал, не шевелился, дышал едва заметно. От него тянуло дымом и металлом, понял я, сунувшись под брезентовый тент. Вот почему мне с утра мерещился этот запах: вчера нанюхался, в голове и засело в связи с заданием.
Память на подобные вещи у меня очень хорошая, и не всегда поймешь, благо это или наоборот. Если удастся сообразить, почему вдруг вспомнилось что-то конкретное, может помочь и натолкнуть на некую мысль, а если нет… что ж, в таком случае остается только махнуть рукой.
В данном случае я мог утверждать одно: запах крови примешался откуда-то еще. Его я точно не обонял, значит, воображение подбросило сюрприз. Такое со мной случалось, и я не удивился. Напомнил себе о том, что нужно внимательно смотреть по сторонам, и прервал процесс самоанализа. Надеюсь, на это еще найдется время… а пока меня ждали более насущные дела.
Чародеи.
– А где же ваши знаменитые красные перчатки? – первым делом спросила Тродда Викке, услышав мое имя.
– Полагаете, стоит привлекать всеобщее внимание такой яркой деталью туалета? – осведомился я, поправив обычные дорожные перчатки. Черные, разумеется.
– Право, мне хотелось взглянуть на вас во всей красе, господин Сандеррин.
– Называйте меня просто Санди, – попросил я.
– Как вам будет угодно, – улыбнулась она.
У нее были полные темно-красные губы, но взгляд на них не вызывал желания попробовать, каковы они на вкус. Я и так мог представить: горячие, липкие, с химическим сладковатым неприятным привкусом помады.
Тродда оказалась высокой – почти вровень со мной – стройной и пышногрудой. Соломенного цвета волосы она заплетала в косы и укладывала короной вокруг головы, что прибавляло ей роста и вынуждало соблюдать королевскую осанку, потому что с таким грузом на макушке иначе держаться сложно. Симпатичное, чуточку простоватое лицо могло ввести в заблуждение, однако Тродду выдавал взгляд широко распахнутых синих глаз: он принадлежал далеко не юной девушке, но хорошо пожившей женщине. О возрасте ее я не взялся бы судить – чародеи стареют медленнее обычных людей, – но счел бы ее ровесницей Веговера, а тому уже под семьдесят, хотя выглядит он на двадцать лет моложе.
На фоне Тродды ее супруг, Сарго, выглядел карикатурным персонажем из комической пьесы. Обычно именно такие типы оказываются рогоносцами: жена изменяет едва ли не у них на глазах, но они ровным счетом ничего не замечают. Правда, если уж заметят (и, главное, поверят, что увиденное не есть розыгрыш или постановочное действо с целью очернить супругу), тогда в них просыпается зверь…
Сарго был щуплым, узкоплечим, с намечающимся брюшком. Темные волосы он расчесывал на прямой пробор и, судя по запаху, немилосердно напомаживал, чтобы не стояли дыбом. Короткие усики и очки в модной прямоугольной оправе дополняли ансамбль.
Странная парочка. Хотя я видал и не такие.
– Наслышан о вас, господин… э-э-э… Санди, – произнес он неожиданно глубоким баритоном и протянул мне руку.
Я не ответил на его жест: если Сарго наслышан обо мне, то знает, что я никому не подаю руки. И дело не в моем дурном воспитании, как легко предположить.
Очевидно, он вспомнил об этом, потому что смущенно пробормотал:
– Рады знакомству… Вы, пожалуй, тоже называйте нас попросту, по именам. Дорога нам предстоит долгая, и мы, надо полагать, познакомимся поближе, а потому я не вижу смысла тратить время на церемонии.
– И я не вижу, – согласился я, опустив свое мнение по поводу более близкого знакомства. Зачем разочаровывать людей с ходу? Быть может, они окажутся вполне приемлемыми спутниками! – Рад знакомству, Сарго, Тродда… Прошу занять ваши места. Не будем мешкать понапрасну.
Они живо забрались в фургон, а я оседлал свою кобылу. Попозже я, пожалуй, присоединюсь к чародеям, но пока мы не выедем из Таллады, предпочитаю сохранять мобильность.
– До чего странно, Сарго, – услышал я шепот Тродды сквозь поскрипывание колес, шуршание брезента, шумное дыхание волов, звяканье металла. – Гляди, как он правит лошадью… А говорят, он ничего тяжелее палочки накорри и карт в руки не берет…
– Оставь, прошу тебя, – сердито ответил он.
– Ну в самом деле, как он обходится в путешествии без слуг, если колдовать не умеет? Ведь не умеет, об этом все знают!
– Не лезь к нему, заклинаю! Поговаривают, у Рока Сандеррина скверный нрав, и я вполне готов этому поверить, так что, будь любезна, воздержись от провокаций. Если он…
Тут налетевший порыв ветра громыхнул жестяной вывеской у нас над головами, заглушив окончание фразы, но я и так догадался, о чем говорил Сарго. Если я брошу обоз на середине дороги, вернуться или достичь пункта назначения – особенно с таким грузом – им будет непросто. То, что я никогда так не поступал, не мешало окружающим распускать слухи о подобных выходках, а я их не пресекал. На образ и репутацию работают не только положительные отзывы довольных клиентов.
Обоз двигался медленно – движение в городе довольно плотное. Самоходки так и шмыгают туда-сюда, упряжных экипажей еще больше, то и дело на перекрестках возникает неразбериха. Я не поторапливал возниц, поэтому мы тянулись за еще двумя обозами и такими темпами должны были выбраться из Таллады к полудню, не раньше.
Впрочем, что утро, что полдень – разницы никакой. Все та же серая хмарь, духота… Дождь побрызгал, вопреки моему прогнозу, но даже пыль толком не прибил, и дышать легче не стало.
Один из обозов повернул к южным воротам (должно быть, решили, что в объезд выйдет быстрее), и тут же столпотворение впереди рассосалось. То ли на тех бедолагах висело какое-то заклятие, не пускающее вперед, или обычный сглаз – кто-нибудь сказанул в сердцах, слово и прилипло, то ли просто так сложилось, но… нам повезло, а им – не слишком. Они не слышали, должно быть, что южные ворота со вчерашнего дня закрыты для проезда тяжелых возов, там мост чинят. Придется им или возвращаться сюда, или двигаться дальше, к восточным воротам…
Лошадь подо мной едва слышно фыркнула, и я погладил ее по шее. Гуш не нравилось в городе, но что поделаешь: провожатый не может встретить обоз за воротами, он должен быть с ним – и в нем – с самого начала.
– Потерпи, – сказал я едва слышно, и Гуш шевельнула ушами. – Уже скоро.
Веговер не поскупился: из города нас выпустили, едва взглянув на бумаги. О досмотре и речи не
