Роман с вампиром - Вика Варлей

— Это Вадим Сергеевич предложил мою кандидатуру?

— Ну, он спросил моего совета. Выяснял, справитесь ли.

— А Вы что?

— Я сказала — пусть попробует. И потом, особо выбирать не приходится. Кого, кроме Вас, еще предложить?

"Затычка номер раз, — не без сарказма усмехнулась про себя девушка. — А почему бы и нет? Где еще я столько опыта получу?" Вика не раз удивлялась тому, что в отличие от всех, кто спокойно работал с ней бок о бок, выполняя каждодневно одну и ту же работу, ей постоянно приходилось вникать во что-то новое. Не успевала закончиться одна проблема, задача, поручаемая ей сладкоголосой Ниной Константиновной или тем же Мухиным, как начиналась новая. И эти задания никак не связаны с тем, с той работой, которая за ней официально числилась.

— А Вы сами бывали в поселке? Хоть раз? — с любопытством задала девушка вопрос.

— Один раз. Зимой. На Новый год.

— Как? Прям на Новый год?

— Ну, да. Мне утром Вадим Сергеевич позвонил, велел срочно посчитать себестоимость фанеры. Я собрала всех своих девчонок и мы поехали.

— То есть, вы там все вместе Новый год справляли?

— Ну, да. А что делать? Хозяин — барин.

— Понятно! Ну, и как? Посчитали?

— Посчитали, — немного уклончиво ответила начальница, скосив глаза к носу.

Интуиция тут же пропела: "Ни хрена не посчитали, съездили ради галочки. Побились, побились, ничего не поняли, взяли данные местных бухгалтеров и вернулись".

— А тогда уже Жук был директором?

— По-моему, да. Я не уверена.

— А у него эти данные сохранились?

— Не знаю. Мы с ним не общались.

— А Зингерман делал аудиторскую проверку на заводе?

— Да. Делал. Очень много, чего написал. Там тогда Света главным бухгалтером была.

— Они вроде с ней не дружат?

— Есть такое. С дочерью Зингермана характерами не сошлись.

Вика затаила дыханье. Напряжение и сосредоточенное внимание превратило ее в глаза и уши. Неужели сейчас узнает что-то о бывшей пассии Вадима? И от кого? От самой Строгой! В жизни бы не подумала, что та в курсе. Она же работала тогда в "Стройсистемах" — организации, расположенной за тридевять земель! Или она ошибается? Ее начальница и тут успела все проконтролировать?

— Почему?

— Ну, Свету тогда Вадим забрал с деревообработки сюда, вести стройку уже на должности финансового директора. И Соню порекомендовали сюда. Она, правда, раньше главным бухгалтером не работала. Наше руководство решило, что отец, если что, подскажет, что и как. Не бросит дочку и учет на произвол судьбы. Света захотела контролировать тогда и ее тоже. Быть финансовым директором на двух фирмах. Но Соня противилась, не слушалась. Чуть что — звонила отцу и переспрашивала. Зингерман отвечал, что Света дает непрофессиональные советы.

— И что дальше?

— Ну, а дальше, Вы, наверное, и сами знаете.

— Нет.

— Вадим Сергеевич — человек очень мудрый, хотя и молодой. Вместо того, чтобы слушать жалобы со всех сторон, вызвал меня и попросил провести проверку учета у Сони.

— И что?

— Я заглянула в документы, в кассу — там сразу же кучу нарушений нашла. Дальше разбираться просто не имело смысла. Я, как есть, доложила хозяину.

— А потом?

— А потом Соню под каким-то предлогом уволили или она, не выдержав, сама уволилась… Света нашла Римму Александровну. С этой у нее проблем не было, во всяком случае, со стороны субординации. Хотя не могу сказать, что я работой Риммы Александровны довольна. Учет у нее грязный, несмотря на то, что все время сваливает все ошибки на ту же Соню. Сколько времени прошло — давно пора все наладить!

Да, уж! Сколько раз Вика сама слышала из уст Риммы Александровны нелестные отзывы и откровенную брань в адрес Сонечки! Интересно, а Зингерман знает, что это Нина Константиновна приезжала с проверкой и дала свое заключение?

— А Геннадий Иосифович как отреагировал? Не думаю, что ему понравилось.

— Конечно, не доволен был. Но он всю вину возложил на Свету. И когда ему представилась такая возможность проверить на заводе период, за который та отвечала, накатал отчет листах на ста. Мы все были в шоке.

— А руководство что?

— Мне кажется, списало все на то, что Зингерман просто решил таким образом отомстить. Свету Вадим любит. Как человека, конечно.

"Поэтому ты ее пока не загрызла!"

— Понятно. Я сама несколько раз слышала от него прямо скажем нелицеприятные высказывания в адрес Светы. "И в Ваш тоже", — уже про себя добавила Вика.

— Знаю. Но он сам виноват. Ни разу не заглянул в дела дочери. И потом, зачем он поддерживал ее против Светы?

У Строгой в кармане идеально отутюженного пиджака зажужжал сотовый телефон.

— А вот и он, — оборвала разговор начальница, — легок на помине. Она тронула Вику за плечо и, приглушая голос, приветливо отвечала: "Да-да, конечно. Сегодня? Хорошо. Давайте в три. Договорились". Потом прокомментировала:

— Подъедет скоро. Сказал, хочет переговорить по поводу завода.

Их беседа неожиданно перетекла в другое русло:

— Боже мой, да блины — то холодные!

— У меня тоже, — отозвалась Вика. Она очень любила блины с мясом и со сметаной, которые подавали здесь, в ресторане. И часто их заказывала. В этот же раз блины, очевидно, достали из холодильника и недостаточно разогрели. Зубы вонзались во что-то, очень похожее на лед.

— Безобразие!!! Нужно сказать администратору, а лучше — директору, — возмущенно воскликнула женщина и, увидев проходящего в этот момент мимо мужчину в пиджаке, направляющегося в служебное помещение, жестом остановила.

Мужчина с улыбкой направился к ним.

"Не повезло!"

— Это что такое? — Нина Константиновна все больше повышала тон. — Вы почему не следите за качеством приготавливаемых блюд?

Выслушав спокойно пятиминутную возмущенную отповедь и извинившись, мужчина удалился.

— Отравят нас тут когда-нибудь! — уже вслед ему проговорила женщина, — надо доложить об этом Вадиму! Не дай Бог, он здесь тоже питается!

"Она готова его прямо облизывать!"

Тонкие брови Вики сошлись на переносице. Когда они уже вернутся обратно, наверх?

Глава 59

Разменяться с матерью не получилось. Узнав об этом решении от Лизы, та громко возмущалась, но вскоре сообщила (опять через сестру), что готова платить за съемную квартиру Вики ровно половину. "Что-то нереальное!" — усмехнулась про себя дочь. За первый месяц сумма была ей передана в полном объеме. Передавать за второй мать приехала сама.

— Здравствуй, доченька, — чмокнув ее в щеку, прошла в квартиру мать. Оглядев недовольно все обшарпанные углы, она присела на единственный стул. — Соскучилась по тебе. Как живешь?

— Нормально!

— Как обустроилась?

— Как видишь. Денег нет. Работу сменила, а там платят меньше, чем обещали.

Вика сама удивилась тому холодному ироничному человеку, поселившемуся в ней и наблюдающему со стороны за всем происходящим, отмечающему малейшие нюансы.

— А почему сменила?

— А сколько можно на кассе сидеть? Чему я там научусь? Здесь хоть опыт какой-то.

— Понятно.

Мама недоуменно обвела кухню еще раз взглядом, даже не скрывая неприязнь при виде ободранных обоев и серого потрескавшегося потолка. Бедноты, просачивающейся из всех щелей.

— У тебя уютно.

Вика попыталась скрыть саркастическую ухмылку.

"Интересно, зачем она пришла? Не просто же так, чтобы меня проведать! Денег, скорее всего, нет. Я права?"

— Я, кстати, тебе тут подарок к восьмому марта принесла! Пригодится!

Женщина достала из пакета металлический чайник.

— Здорово!

"Это вместо денег? Наверняка, на работе подарили!"

— Нам на работе давали.

Вика прикрыла рот ладонью.

— Ты, знаешь, доченька, — мать заерзала нервно на стуле, — у меня сейчас денег совсем нет.

"Конечно, я права!"

— Ты же обещала денег принести?

— Да. Конечно. Но помочь тебе мне нечем.

"Очень даже есть чем!"

— И как мне быть?

Мать удивленно посмотрела на нее. Видимо, раньше она не задавалась этим вопросом. Так привыкла к тому, что Вика долгое время решала все проблемы сама. Свои и ее тоже.

— У меня зарплата — восемьсот. За квартиру платить — семьсот. Семьдесят — на транспорт только, — выдала спокойно весь расклад дочь.

— Ну, я не знаю… Может, в среду что-то удастся заработать для тебя… Знаешь, я сейчас неплохо калымлю…

— В среду? Я тогда приду домой в среду.

— Домой?! Я могу Ваську прислать.

Она не заметила, как заиграли желваки на лице дочери. Но заметила, что та ей не ответила.

— Нет, если хочешь, забегай. Да и темно вечером — посылать его одного к тебе страшно.

Не успела дверь закрыться, как Вика вновь разревелась. Она и не думала, что можно сделать еще больнее. Мать даже на порог пускать ее не хочет! Родного дома! Боится, что дочь там появится! И все из-за мужика! А она-то думала, что у нее все слезы высохли. Не тут — то было! Что ни говори — а мать умеет надавить на больные кнопки. Интересно — она всегда такой была или это — приобретенное от отца? Вряд ли! Долго еще кто-то там сверху будет проверять ее на прочность? Зачем это нужно?