Холокост и православная церковь - Гаевский

распоряжения относительно постепенного окончательного устройства епархий в новоосво-божденных землях; 4) просить правительство согласиться с выборами епархиальных избирателей в новых епархиях641.

26 июня делегация из трех митрополитов посетила премьер-министра, а 1 июля — царя для ознакомления с решениями Синода. Оба первых лица государства открыто не возражали, но конкретных мер для их осуществления не предложили. Поэтому 2 июля Синод постановил написать письма в правительство и Министерство иностранных и религиозных дел, а также направить новую делегацию к премьер-министру для обсуждения конкретных вопросов утверждения устава и выборов Патриарха642.

В тот же день делегация митрополитов посетила Б. Филова, однако практически на все свои просьбы получила отказ. Не было отменено решение Совета Министров о запрете на время войны официального празднования девяти великих церковных праздников (в качестве выходных дней оставили только Рождество, Крещение и Пасху), не поддержал Филов и ходатайство архиереев ввести обязательное преподавание Закона Божия два часа в неделю во всех средних учебных заведениях Болгарии. Решение же вопроса об утверждении нового устава экзархата и выборах Патриарха было «отложено в долгий ящик». В этот же период воспитанников духовных учебных заведений попытались призвать в армию, но Синоду удалось отстоять их освобождение от военной обязанности643. Выборы же не только Патриарха, но даже экзарха так и не разрешили.

В дальнейшем конфликты с руководством Болгарской Православной Церкви с правительством только нарастали. В частности, в 1942-м и последующие годы Священный Синод отказался официально признать пользовавшиеся государственной поддержкой союзников Германии неканонические Хорватскую и Венгерскую Православные Церкви, а также, несмотря на категорический запрет властей, стремился оказать всестороннюю помощь Русской Церкви. Уже вскоре после начала войны Германии с СССР Болгарский экзархат, несмотря на серьезные внутренние проблемы, стал активно помогать в возрождении Русского Православия на оккупированных немцами территориях Советского Союза644.

Эту важную проблему Синод с поразительным энтузиазмом и воодушевлением рассматривал в ноябре 1941 г. Архиереи высказали единодушное желание оказать всевозможную помощь. Митрополит Пловдивский Кирилл предложил отправить собственную Болгарскую Духовную Миссию, что было тут же поддержано. И хотя немецкие и болгарские власти не допустили эту Миссию на территорию СССР, по всем епархиям в короткие сроки был проведен сбор средств для оказания помощи Русской Церкви, который дал почти 2 миллиона левов. На них были приобретены и изготовлены антиминсы, богослужебные книги, церковная утварь, которая различными путями переправлялась в Россию и на Украину645. Осенью 1943 г., несмотря на давление немецких и болгарских властей, Священный Синод признал выборы Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия (Страгородского).

Но наиболее ярко конфликт с правительством проявился в связи с независимой позицией Болгарской Православной Церкви в еврейском вопросе. По мнению целого ряда исследователей именно она сыграла ключевую роль в спасении от уничтожения в годы Второй мировой войны 48 тысяч болгарских евреев. Так известный израильский историк Михоел Бар-Зоар, выступая на международной конференции в Софии, заявил: «Существуют три фактора, которые были наиболее важны в спасении болгарских евреев… Первый фактор — это Болгарская Православная Церковь»646. А в своей фундаментальной монографии этот автор писал: «Ничто не имело такого значения, как решения Священного Синода Болгарской Православной Церкви. Исходя из того, что государственной религией в Болгарии было восточное православие, позиция Церкви имела особенно большое влияние на общественное мнение»647.

В этом вопросе Болгарская Церковь ярко проявила себя в качестве духовного лидера общества, активно отстаивая принципы свободы и равенства. Ее архиереи, несомненно, были моральными вождями, так как подчас рисковали даже своей жизнью. И в католическом и в православном мире были отдельные священнослужители, укрывавшие и спасавшие евреев, но только одна Церковь возвела в ранг своей официальной, открытой политики покровительство и защиту гонимых евреев. Публикаторы сборника документов «Голоса в защиту гражданского общества» справедливо отмечали: «Активное поведение Синода, по существу, было моделью эффективной защиты гражданского общества в стране от произвола политической власти и возможностью изменить предначертанный политический сценарий, созданный в тайне от общественного мнения и без его одобрения»648.

Позиция болгарского правительства в годы войны была созвучна нацистской — лишение евреев гражданских и политических прав, а впоследствии депортация из государства и уничтожение в соответствии с официальной идеологией Германии. Под давлением своего союзника болгарское правительство осенью 1940 г. начало подготовку антиеврейского закона «О защите нации». В октябре министр внутренних дел и народного здоровья Петр Габровский внес на рассмотрение правительства проект этого закона, содержащий 4 раздела: 1) О тайных и международных организациях; 2) О лицах еврейского происхождения; 3) О противонациональных и сомнительных проявлениях; 4) Особые статьи. Согласно тексту документа евреи не могли принимать болгарское гражданство, быть избранными или избирать в публично-правовые организации, заниматься государственной или общественной службой, быть членами военизированных формирований и служить в армии, вступать в брак или внебрачное сожительство с болгарами, изменять без разрешения место жительства, иметь прислугу нееврейского происхождения; кроме того, на евреев накладывались ограничения по приему в учебные заведения, занятию свободными профессиями, торговлей и промышленным производством и т. д. 6 ноября проект был сообщен Народному собранию (его первое чтение состоялось 15, 19 и 20 ноября, а второе — 20 и 24 декабря)649.

Подготовка закона сразу встретила активное сопротивление Болгарской Церкви, священноначалие которой за полтора месяца подготовило в этой связи пять письменных документов, провело встречи с премьер-министром и председателем Народного собрания и направило окружное послание духовенству. Первое обсуждение этого законопроекта и просьб о заступничестве Центральной еврейской консистории от 15 октября и крещеных евреев состоялось на заседании Священного Синода 12 ноября 1940 г. Большинство митрополитов высказали мнение, что планы правительства не обязывают Синод «непременно занимать выраженную в законопроекте позицию». Было заявлено, что «обязанность государства преследовать преступников… преследование же его собственных граждан, только потому, что они евреи… противоречит правосудию и христианскому Евангелию». Имелось также несколько архиереев, которые отдавали приоритет принявшим Православие евреям (к осени 1940 г. их было в Болгарии около 600), но и они считали, что иудеи тоже заслуживают человеческого отношения. Только один из 11 членов Синода, митрополит Варненский и Преславский Иосиф, полагал, что еврейский вопрос является делом гражданских властей и Церковь не должна касаться этой проблемы650.

Дискуссия по поводу проекта закона «О защите нации» завершилась на заседании Синода 14 ноября 1940 г. Тон ей задал митрополит Пловдивский Кирилл (Марков)651, заявивший: «Вопрос об отношении к евреям ясен. Никакой христианин, в том числе архиереи св. Болгарской Церкви, не может не стоять на