Светлая сторона Луны (трилогия) - Сергей Дорош

— Иллюминат думал не так, — задумчиво пробормотал я. В голове моей всплыла книга Луи. — Вернее, он не слишком глубоко увяз в этой ловушке, и нашелся кто-то, кто показал ему выход, провел по пути, дух Орсо. И Хансер думал не так. И, взяв под контроль полученное на Плутоне, он оборвал нить Плутонского Паука, остановил удар, направляемый «инстинктом убийцы». Значит, главное — понимать и не останавливаться. Магнус, теперь я вдвойне хочу взглянуть на эту лабораторию.

— Увы, я нашел ее, но она была разгромлена. Кто-то побывал там…

— Кто-то на трех ногах! — в ярости воскликнул я. — Кто-то без одного уха! Будь он проклят!

— Если ты о последнем из Конклава, мне кажется, он давно проклят, — очень серьезно произнес Магнус.

— Это все? — спросил я.

— Не совсем.

Во время разговора Магнус то расхаживал туда-сюда, бурно жестикулируя, то замирал на месте, глядя сквозь меня невидящими глазами. По его взъерошенному виду было заметно, как потрясла его эта небольшая толика откровений бессмертных. Но сейчас он опустился в кресло напротив меня, и голос его стал ровным:

— Как я понял, сначала в исследованиях участвовал весь Конклав. Но главные открытия были сделаны, лаборатория создана, проект «Плутон» запущен. Понимаешь, Миракл, большинству из них бессмертие принесло скуку. Всем, кроме одного, стало неинтересно копаться в деталях, изучать мелочи, придумывать что-то новое.

— И все, кроме одного, сейчас мертвы, — тихо пробормотал я. — Это о многом говорит.

Магнус продолжал, он не услышал моего шепота:

— Как пишет этот бессмертный исследователь, он понял несовершенство проекта «Плутон». Он не позволял создать армию, хотя бы отдаленно могущую противостоять Кругу друидов или любой из сторон Луны. Дело в том, что каждый высший, даже созданный ими, сам по себе становился индивидуальностью. Существом, которое невозможно забить в армейские рамки. Я долго не понимал этого. Ведь высшие доменов объединены, у них есть иерархия, они — организация, а не сборище одиночек. А потом я понял: это еще и вопрос воспитания. Атмосфера Паучатника плодит одиночек — тех, кто до конца полагается на себя, и только на себя. Им чуждо чувство локтя. Я для проверки даже порасспросил кое-кого из братства детей Хансера. Оказывается, в их самом спаянном корпусе Стена Паучатник прошел только Стоун.

— Хм… понимаю чувства членов Конклава. Ведь напрямую контролировать они могли не больше чем восьмерых плутонцев зараз.

— Да, да. — Магнус закивал головой. — В записях об этом говорится. Исследователь проигрывает разные варианты событий, и всегда выходит так, что, даже если на начальных этапах войны плутонцы значительно потеснят тот же Круг, потом они скатятся в междоусобицы, и их легко уничтожат по частям. И он приходит к интересному выводу. Единственное, что может создать из жителей Плутона армию, — это человек-знамя, легенда, герой. Но бессмертные таковыми в глазах плутонцев никогда не станут. Однако такая легенда может сбросить и Конклав.

— Он знал, — ошеломленно выдохнул я. — Он не занимался обороной замка, он знал, что не достигнет успеха. Вместо этого он крушил лабораторию. Наверно, и сюда он вернулся, чтобы уничтожить Паука, но не успел.

— Если это так, то он глуп, — возразил Магнус. — Может быть, именно его усилий и не хватило, чтобы удержать замок.

— Нет, ерунда! Ну что он мог? Все предводители держались на слишком тонком поводке. На нас он влиять практически не мог. А простые бойцы — так они и так гибли тысячами. Даже пара сотен туда-сюда не сыграла бы роли. Он умница, он все сделал правильно. Он — бессмертный, он может ждать веками, а мы теперь не получим больше ни одного поколения высших на Плутоне.

Магнус замолчал, обдумывая мои слова.

— Это все по исследованиям? — спросил я.

— Практически да, — рассеянно промолвил он. — Дальше он лишь следил за Воинством Небесным. Они учли ошибки Конклава и поступили проще — создали армию из уже готовых высших и целой орды низших. По сути, скопировали организацию Круга друидов, только со своими искажениями.

— И все?

— Ну потом были еще исследования. Где-то на рубеже двадцатого — двадцать первого века по летоисчислению Земли. Сами бессмертные уже давно закостенели в идеях, но серафимам Воинства хватило ума оказать влияние на некоторые исследования низших Земли. Я тут почитал кое-что — оказывается, пятьсот — шестьсот лет назад там была интересная цивилизация. Они достигли огромных успехов в изучении человеческого тела. В общем, серафимы узнали, что состав крови как-то регулируется мозгом. В детали я не вникал. Там говорится о каком-то проекте «биоробот», но я так и не понял смысла этого слова. В общем, они начали клепать своих крестоносцев со способностями высших. Но тут у низших началась очередная война, которая и стерла с лица Земли их цивилизацию. Огнестрельное оружие, кстати, это ее наследие.

— Да, это уже действительно не очень интересно. Лабораторию мы проморгали, а в мозгах ковыряться не умеем.

— Знаешь, в самом конце этих записей есть еще одна, как мне кажется, совсем свежая… — Слова были произнесены тихо, но я услышал и почувствовал, что это — важно.

— Продолжай.

— Почерк корявый, как будто детский…

— Или писали левой рукой, — вставил я свое слово.

— Да, может быть, — закивал Магнус, — даже, скорее всего, так и есть.

— И что пишут?

— Я попробую дословно, у меня хорошая память.

— Ну! — От нетерпения я даже подался вперед.

— Там опять упоминается эта самая «Она». Я…

— Магнус Торвальдсон, не тяни кота за хвост, твою…

— Да, я вспоминаю… — Кажется, он испугался моей вспышки. — Там говорится так: «Я догадываюсь, кто ты или кому служишь. Это не суть важно. Раз ты сейчас читаешь мой последний привет, значит, я оказался прав. Впрочем, Санахт не вернулся, а при его прямолинейности это может обозначать лишь смерть, — вряд ли он спасся. Но он отстоял свою точку зрения и первым погиб, все справедливо. Меня ты можешь не опасаться. Сейчас бой бесполезен. Проект „Плутон“ не оправдал себя, я ухожу с этой планеты. Она уже почти мертва, по крайней мере, анализ ситуации приводит меня к такому выводу. Ты хорошо начал, силенок только чуть-чуть не хватило. Я не желаю твоей смерти, хоть ты каким-то образом меня искалечил. Но я буду рядом, я буду наблюдать. Когда-нибудь Она отдаст тебя своим новым фаворитам, как отдала нас тебе. Сам бы ты не прожил и дня после того, как Конклав присудил тебя к смерти, но отсутствие у меня правой руки говорит о том, что именно Она стоит за тобой, Ее сила прикрыла тебя. И когда ты станешь Ей не нужен, когда Она отдаст тебя более молодым, более сильным, я вновь появлюсь. Молись, чтобы к тому времени ты стал подобным мне. В этом случае мы станем союзниками. В противном — я тебя уничтожу. Балласт мне не нужен. Несмотря ни на что, ты нравишься мне, в тебе есть огонь. Поэтому прими последний совет: не бойся быстрых клинков и изощренных чар. Бойся тех, чей ум не закостенел. И не позволяй костенеть себе. Ну все, извини за краткость, надо бежать. Тут на меня слегка охотятся. Кейлтран».