Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

– Похоже, это начальник той самой конницы, которая пробилась сквозь наши позиции внутрь Кадиша.

– Объявите воинам, что за него я назначаю тысячу инфектов. За живого!

Писцы застрочили лущевыми стержнями.

– И еще: скажите зодчим, которые строили Кадиш, чтобы принесли все планы крепости, живо!

Восемь дней спустя в Носороговой башне, в том самом помещении, которое некоторое время назад занимал Хавруш, где сейчас всё было разбито и перевернуто вверх дном, сидели за треснувшим трапезным столом Дэвастас и еще несколько иргамов. Все уставшие, в запыленной одежде, в поврежденных доспехах. Скудная и безвкусная пища, которую воины с жадностью поглощали, являла собой лучшее, что можно было найти среди оставшихся запасов. В кубках вместо вина была мутная вода с привкусом свинца. Время от времени страшный удар потрясал стены, и с потолка сыпались осколки и пыль. Иногда в смотровой проем залетали авидронские стрелы, и их наконечники расплющивались о каменную стену. Звуки авидронских лючин, раковин и калатуш, лязг клинков, зычные команды, свирепые крики воинов, хлесткие щелчки самострелов – всё это смешалось в единый гул многодневного боя. Но военачальники не обращали на шум ровно никакого внимания.

– Изрядно ты разозлил Инфекта Авидронии своим посланием, – говорил Дэвастасу военачальник в звании партикулиса. – Мне казалось, что наши цитадели взять приступом невозможно. Но прошло всего восемь дней, и вот мы уже заперты в Главной цитадели. Что ты такое написал?

– Вини не меня, Гвиндреалдус, а Тхарихиба, который не придумал ничего лучшего, чем заказать постройку Кадиша грономфам – будущим нашим врагам. Зная каждую стену, каждую башню, все ходы, любой сложный запор, любой механизм, все хитроумные ловушки, Алеклия без труда захватил наши укрепления. А написал я лишь то, что должен был написать каждый истинный иргам, любящий свою страну.

Дэвастас закончил трапезу и брезгливо запил еду несколькими глотками воды.

– Мы обречены, почему бы нам не сдаться? – без всякой надежды, с полным спокойствием спросил другой иргам. – Зачем попусту губить жизни десяти тысяч оставшихся воинов гарнизона?

– Чтобы погубить хотя бы столько же авидронов, – хладнокровно отвечал Дэвастас.

В помещение вбежал обливающийся кровью цинит и без церемоний прервал разговор военачальников:

– Авидроны ворвались в цитадель, начальник гарнизона пленен, у седьмого укрепления две бреши!

Дэвастас поднялся со своего места и накинул перевязь с мечом.

– Ну вот и все. Готовы ли вы, рэмы, с честью умереть, как и подобает потомкам великих и бесстрашных иргамитов?

– Не сомневайся, Дэвастас. Жалею лишь о том, что скудна и безвкусна была наша последняя трапеза, – отвечал Гвиндреалдус.

Военачальники спустились вниз и, по-военному строго попрощавшись, направились каждый в своем нарпавлении. Дэвастаса поджидал его вольный отряд – человек триста опытных головорезов, вооружившихся по собственному усмотрению. Это все, что осталось после изнурительной осады от знаменитого «летучего» отряда. «Не беда, наберу новых – еще лучше», – подумал Дэвастас, разглядывая свое потрепанное воинство. Он приветствовал людей дружеским жестом, и они посмотрели на своего предводителя глазами, полными восхищения, преданности и надежды. Они ожидали, что сегодня он, как и много раз до этого, не даст им погибнуть, выведет в безопастное место. Либерии произнес короткую яркую речь и повел отряд в бой.

У седьмого укрепления Главной цитадели уже долго шла тяжелая битва, всё новые и новые отряды авидронов просачивались через бреши внутрь. Несколько тысяч человек – авидронов и иргамов, перемешались в хаосе ожесточенного противостояния. Дэвастас бросился в самую гущу схватки.

Через некоторое время воинов Инфекта изрядно потеснили. В какой-то момент всем показалось, что авидронов стало меньше, что они отступают и скоро будут изгнаны из цитадели, но тут им на помощь пришли тяжеловооруженные циниты. По шарфам и вооружению, а еще по статности, бросившейся в глаза, Дэвастас сразу узнал воинов авидронского монолита и вспомнил бои капроносов в Тедоусе и трех улизнувших от возмездия монолитаев.

Тяжеловооруженные воины незамедлительно повернули ход событий вспять. Быстро и без больших потерь они расправлялись с иргамами, оказывающимися на их пути. Хлесткий напор их был страшен, и замедлили наступление они лишь тогда, когда лицом к лицу столкнулись с людьми Дэвастаса. Но и здесь монолитаи оказались сильнее, вскоре они заставили противника пятиться, отбиваться из последних сил.

Дэвастас дрался великолепно: полный замысловатой подвижности, с привычной хладнокровной стойкостью, жестоко. Однажды, воткнув кинжал в горло одного из монолитаев, он заметил неподалеку великана, которого ни с кем нельзя было спутать. Да, он узнал Тафилуса. Воин бился нагузой, и вокруг него образовалось широкое пространство – никто из иргамов не решался приблизиться к грозному здоровяку. Не меньше дюжины убитых и смертельно раненных иргамов грудой лежали у его ног.

Дэвастас поискал взглядом друзей Тафилуса, и не напрасно. В десяти шагах от гиганта сражался тот самый авидрон, который несколько месяцев назад так опозорил его, Либерия Иргамы. Военачальник навсегда запомнил это мерзкое имя: «ДозирЭ».

Пошел сильный дождь, и вскоре под ногами дерущихся образовалось месиво из бурой грязи. Совсем близко ударила молния, и ДозирЭ, испугавшись, невольно пригнулся. Тут же на него налетели два иргама. Грономф отбился от одного, а другой споткнулся о труп и упал на колени. ДозирЭ молниеносно снес его подставленную голову. И тут он увидел Дэвастаса, который бился шагах в двадцати.

– Не стой, поймаешь стрелу! – крикнул Идал за спиной грономфа.

– Смотри! – указал окровавленным мечом ДозирЭ. – Узнаешь?

Идал отбил атаку низкорослого воина гарнизона, воткнул ему меч под нагрудник, в живот, и воскликнул:

– Так это же Дэвастас! Это за его голову Алеклия предложил тысячу инфектов!

– Оставь его – он мой, – потребовал ДозирЭ.

– Как хочешь.

Тем временем Дэвастас вплотную приблизился к троим друзьям. Его воины, кружившие рядом, пытались атаковать ДозирЭ, но военачальник не позволил им это сделать: «Я сам!» – рявкнул он.

Через мгновение два воина скрестили мечи. Возле них даже как-будто приостановилось сражение: несколько человек с обеих сторон остановились и завороженно наблюдали за смертельной схваткой удивительно ловких соперников. Клинки, ударяясь друг о друга, звенели и сверкали в воздухе. У иргама не было щита, ДозирЭ решил, что ему щит тоже не нужен – только мешает, и откинул его в сторону. Он тут же пожалел об этом, ибо получил сильный удар в плечо. Искореженное оплечье раскрылось и повисло на замке. Брызнула кровь. После нескольких встречных атак ДозирЭ ответил сопернику рубящим ударом по груди. Бронзовый панцирь Дэвастаса выдержал, но он поспешил отступить назад.

– Как ты смеешь со мной сражаться? Ведь ты мой раб? – выкрикнул иргам со злой усмешкой.

– Авидронский цинит не может быть рабом, – с ненавистью отвечал ДозирЭ. – Я не был рабом и никогда им не буду!

– Увидим!

И Дэвастас бросился вперед. Вновь скрестились клинки и посыпались искры. Вдруг клинок авидрона сломался, и ДозирЭ оказался с обрубком в руках. Он начал пятиться, получил скользящий удар по шлему и, не удержавшись на ногах, опрокинулся на спину. Дэвастас отбросил меч и вынул кинжал с длинным клинком, собираясь прикончить противника.

– Будь моим рабом, и я сохраню тебе жизнь! – предложил он, тяжело дыша, распростертому на земле ДозирЭ.

– Я тебе уже ответил. Бей! Встретимся на звездной дороге.

– Что ж, мне некогда тебя упрашивать, ведь надо еще позаботиться о твоих друзьях. Эгоу, авидрон, ты был славным воином.

Дэвастас занес кинжал, но тут длинная авидронская стрела, пущенная лучником с ближайшей стены, пробив бронзовый панцирь, воткнулась ему в грудь. Он пошатнулся, едва не упав. Воспользовавшись неожиданной помощью, ДозирЭ вскочил и поднял с земли попавшийся под руку метательный топорик. К Дэвастасу кинулись циниты его отряда, схватили своего вожака и поволокли прочь. Авидроны пытались прорваться к нему, но тщетно – иргамы встали стеной и бились с такой яростью, что монолитаи долго топтались на месте, а когда сломили сопротивление, Дэвастаса и след простыл.

Вскоре авидроны захватили Главную цитадель. Устояла только Носороговая башня – самое высокое и самое укрепленное место во всей крепости. Алеклия предложил оставшимся воинам гарнизона сдаться, но получил ответ: «Лучше смерть!» Тогда он приказал обложить башню до середины сеном, плетнями – всем, что горит, обильно полить дорианским маслом и поджечь. Воины исполнили указание, и получился гигантский костер, верхние языки пламени которого доставали до самой вершины.