Безжалостные парни (ЛП) - К. М. Станич

Никто никогда не скажет, что Чак Карсон был трусом.

В субботу я встаю рано, собираю сумку и осторожно на цыпочках выхожу из комнаты в общежитии, которую я делю с отцом на лето. Ему платят за то, что он ведёт несколько занятий в летней школе в Калифорнийском университете, а нам тем временем предложили бесплатное жильё. Арчи ушёл сегодня рано утром, но, если он увидит, как я тайком выхожу с сумкой, будет трудно небрежно отмахнуться от того, что я запланировала: «Останусь на ночь у Моники, люблю тебя, пока».

Как и было обещано, на стоянке для посетителей ждёт машина. Водитель помогает мне погрузить сумки, а затем закрывает за мной дверь. Я не думаю о том, куда мы направляемся, пока едем и подъезжаем к аэропорту Сан-Хосе.

— Что за чертовщина? — бормочу я, когда мужчина открывает дверь, и мой телефон звонит с текстовым сообщением.

«Вот твой билет, счастливого полёта. Из Сан-Хосе в аэропорт Кеннеди, без остановок».

Это от Черча.

Мои губы дёргаются, когда я сжимаю телефон в руке. Кеннеди, как в аэропорту Джона Ф. Кеннеди, как в грёбаном Нью-Йорке. Он не догадался сказать мне, что вечеринка проводиться не в Калифорнии?!

— Господи.

«Теперь я говорю, как Рейнджер», — думаю я, забирая сумки и проверяя их у стойки. Я лечу первым классом, так что, по крайней мере, могу наслаждаться залом ожидания до посадки. Это, а также моё место большое и удобное, и соседнее с ним тоже забронировано на моё имя, так что мне не нужно вести светскую беседу с незнакомцами.

Не прошло и пяти часов, как я уже в Нью-Йорке с сумками и улыбаюсь, заметив в толпе медовые волосы Черча.

— Как прошёл полет? — спрашивает он, приказывая водителю забрать мой багаж. Мне всё ещё неудобно, когда другие люди что-то делают за меня, но я не устраиваю истерик по этому поводу. — Я бы отправил тебя на нашем частном самолёте, но у этого было выбрано лучшее время. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Ты шутишь, да? Я летела первым долбаным классом. Как я вообще могу расстраиваться из-за этого?

— Ну, как только ты увидишь, как выглядит наш самолёт, первый класс покажется тебе помойкой. — Я закатываю глаза, когда Черч берёт меня за руку и ведёт к машине. Чего я не ожидала увидеть, так это пустой лимузин. Почему-то я представляла, что остальные члены Студенческого совета тоже будут здесь и будут ждать. — Ни у кого из остальных не получилось, — объясняет Черч, читая мысли на моём лице. Понимаете, что я имею в виду? Эти маленькие недосказанности. — Сегодня вечером будем только мы с тобой. Что скажешь, Шарлотта Карсон?

— Ты сказал, что я буду в платье, — начинаю я, когда мы забираемся на заднее сиденье машины, и водитель закрывает за нами дверь. — Но я тут подумала. Если там действительно будут студенты из Академии Адамсон, то мне нужно оставаться инкогнито, не так ли? Я должна одеваться как мальчик.

— Ты надела платье на вечеринку в честь Дня Святого Валентина? Никто, кроме Рейнджера, казалось, не смог сложить два и два, что уродливый Чак Микропенис был такой дерзкой красавицей, как Шарлотта Карсон.

Я прищуриваюсь, глядя на него, на его длинную фигуру, свернувшуюся в углу, ноги скрещены, руки покоятся на коленях. Он изучает меня янтарным взглядом, и я сопротивляюсь желанию съёжиться. В тот день мы кое-что пережили в лесу, между тем, когда Рейнджер чуть не утонул, и искусственной смертью Спенсера. Это изменило динамику отношений между нами, от хулигана и жертвы к… чему-то другому. Друзьям, я думаю.

«И кто бы мог подумать, что, в конце концов, мы обручимся. Повезло мне!»

— Тогда на меня никто не смотрел. Если ты войдёшь туда вальсирующим шагом и объявишь меня своей невестой, люди будут смотреть. Они будут внимательно изучать меня, и все поймут.

— Две вещи, — говорит Черч, вытаскивая кольцо из кармана и снова протягивая его мне. Моё сердце странно трепещет в груди, как это было, когда Рейнджер дал мне коробочку с брошью. Только на этот раз это и вправду обручальное кольцо. Раньше я отказывалась брать его, в основном потому, что оно стоит кучу денег, и я была чертовски уверена, что в конечном итоге потеряю его. — Во-первых, мы объявим тебя Шарлоттой, двоюродной сестрой Чака, точно так же, как ты сделала это со Спенсером на той вечеринке. И во-вторых, мы не должны никому рассказывать о нашей помолвке, кроме моих родителей. Они знают всё о тебе и Адамсоне, и о секрете, который они должны хранить. — Он на мгновение замолкает и потирает подбородок. — Хотя мои сёстры чертовски ужасные сплетницы…

Я открываю крышку коробочки и смотрю на кольцо. Это простой, но элегантный бриллиант огранки Ашер ярко-розового цвета в платиновой оправе. Оно мне подходит, это точно. Например, если бы я действительно выходила замуж, мне бы хотелось такое.

— Можно мне? — спрашивает Черч через мгновение, и я поднимаю на него взгляд, сердце бешено колотится. Он перегибается через сиденье и достаёт драгоценность из маленькой бархатной коробочки, откладывая её в сторону, прежде чем его длинные, элегантные пальцы обхватывают мои. Он не отрывает взгляда, надевая кольцо мне на палец. — Когда мы доберёмся до дома, просто хорошо сыграй роль по уши влюблённой девушки. Мои родители заметят, если мы оступимся.

— Почему все говорят о них так, будто они такие чертовски страшные? — спрашиваю я, и Черч отворачивается. Я помню, что он сказал о том, что его сестры не состоят с ним в кровном родстве, почему это имеет значение и как это повлияло на его мрачное настроение в тот день, хотела бы я знать.

— Ты поймёшь, — шепчет Черч, хватая меня за руку и утягивая к себе на колени. Я так удивлена этим поступком, что в итоге сижу совершенно ошеломлённая. — Нам следует попрактиковаться, просто на всякий случай.

— Попрактиковаться в чём? — спрашиваю я, и он улыбается, на его лице появляется тьма. Однако в этой тьме есть какой-то жар, которого я никогда раньше не видела.

— В этом.

Черч поворачивает моё лицо к себе своими изящными пальцами, а затем целует. Шок от этого замораживает меня на месте, в то время как интенсивность действия превращает меня в лужицу. Его язык скользит по моему рту, умело захватывая меня в свои сети, втягивая в себя, даже когда я пытаюсь сопротивляться. Он сдержан, но за этим фасадом горит огонь, который, кажется, в любой момент может