Адмирал - Шон Дэнкер

Я смотрел на двоих мужчин, продолжавших пререкаться.

У меня имелись вопросы, но время для них было неподходящее. Один из собеседников повернулся и вышел из комнаты; дверь с шипением закрылась за ним. Лучшего шанса мне могло и не подвернуться.

Я бесшумно выбрался из кровати и, не обращая внимания на головокружение, обхватил шею незнакомца согнутой рукой. Он почти не сопротивлялся. Когда он лишился сознания, я положил бесчувственное тело на пол и снял с него форменную одежду медика.

Одевшись, я вышел в коридор.

В отличие от корабля ганрайских колонистов, в посольстве Свободных торговцев можно было ориентироваться без труда. Отличная весомая гравитация. Чистый мозаичный пол. Картины на стенах. Красота, да и только.

Я выпрямился, проверяя, нет ли на мне слишком уж броских следов от ран. Ничего такого, что привлекало бы особое внимание, не обнаружилось. Торговцы хорошо позаботились обо мне.

Никто не присматривался ко мне. Возможно, за это следовало бы поблагодарить мою внушительную, еще сильнее отросшую щетину.

Я вышел на галерею второго уровня, протянувшуюся над прикрытым куполом просторным вестибюлем. Снаружи виднелись другие купола и цилиндры станции.

Вокруг суетился народ, но мой взгляд сразу выделил шесть белых фигур с лицами, закрытыми масками.

Эвагардцы – по мою душу. Их предводитель горячо спорил с сотрудником посольства. Я присмотрелся к форме. Полковник, по всей вероятности, с «Джулиана». А с ним, судя по нашивкам, и Эвагардская разведывательная служба, и Имперская служба безопасности.

Я очнулся как нельзя более вовремя.

Обогнув имперцев по широкой дуге, я вошел в лифт и покинул посольство в тот самый миг, когда там подняли тревогу. С этим у них быстро.

Я шел по торговому комплексу, сворачивая на каждой попадавшейся развилке, и пытался сообразить, где я нахожусь по отношению к гавани.

Я обнаружил, что, несмотря на все трудности, воспринимаю цивилизацию с радостью. После мертвой планеты с пустыми кораблями скученность, яркое освещение и толпы людей на станции Пейн радовали глаз и душу.

Я сам удивился. Это свидетельствовало о том, насколько сильно не понравилась мне та странная черная планета – потому что еще совсем недавно я был уверен, что смогу провести долгую, пусть даже и не особенно счастливую жизнь, если никогда впредь не буду соваться ни на какие космические станции.

Я миновал мемориал Ганрайской столичной космостанции. Быстро подсуетились. И венки уже кладут. Я выпятил подбородок и прошел мимо, не думая о памятнике. У меня не было времени на сантименты.

Нас, значит, подобрали и передали в посольство Свободных торговцев ради выкупа, и сделать это мог кто угодно, от пиратов до ученых. Торговцы, перевозчики… Не все ли равно?

Посольство с радостью выкупило нас, чтобы перепродать Эвагарду. Из подслушанного следовало, что имперцы сразу же заявили свои права на трех юных военных, а потом, разобравшись, кто я такой, пришли и за мной. Я очень надеялся, что вытащил ребятишек вовремя и что Нилса и Салмагард удалось спасти, но вряд ли когда-нибудь узнаю, что и как.

Чудом было также то, что меня не узнали – но, с другой стороны, можно ли было меня узнать? Ведь я считался погибшим, и никто меня не искал.

Значит, безумная затея со спутником сработала. Я встряхнул головой в невольном восхищении. Даже умирая, Нилс смог – конечно, руками Дейлани – найти решение, сохранившее нам жизнь. Можете как угодно ругать Эвагард, но имперцы оправдывают возложенные на них надежды. Впрочем, я знал это задолго до знакомства с энсином Нилсом.

Я шел дальше, но не мог не заметить людей, разглядывавших монумент. Памятник представлял собой уменьшенную копию резиденции короля Ганрая – красивой башни, стоявшей в самом центре купола Ганрайской столичной космостанции. Здание это было мне знакомо как нельзя лучше.

Тот факт, что меня не выкупили с самого начала, имел самое простое объяснение: кое-кому никак не могло прийти в голову, что я еще жив.

А я остался в живых только благодаря Дейлани.

Она ведь не только не улетела без нас – она, несмотря на всю неприязнь, вернулась за мной и рядовым, очень серьезно рискуя при этом жизнью. Если она пережила стазис, то перед ней должно открыться блестящее будущее.

Станцию Пейн я практически не знал, но не решался надолго останавливаться, чтобы рассмотреть схему. Вероятно, Эвагардская разведывательная служба и Имперская служба безопасности только этого и ждут.

Оставив позади монумент, я миновал еще один торговый центр с высокими потолками и вышел в широкий коридор, по одну сторону которого тянулись фешенебельные кафе, а с другой – открывался великолепный вид на окружающее пространство. Я остановился и, опершись на парапет, наслаждался ярким светом и пейзажем. Воздух был приятно теплым. И слышать бесчисленные человеческие голоса тоже было приятно.

Обратиться к карте, не привлекая к себе ненужного внимания, я не мог, но посмотреть в обзорное окно мне ничего не мешало. Даже постоянные обитатели станций порой вот так стоят и любуются видами.

Я же был всего лишь рядовым медиком, вышедшим на перерыв.

За окном находился «Джулиан». Размером почти с ковчег колонистов. Я никогда в жизни не видел столь величественного космического корабля и, по всей вероятности, уже и не увижу никогда. Флагман флота императрицы был вполне достоин своего названия; это был даже не корабль, а небольшая боевая космостанция, способная отправиться куда ей заблагорассудится.

Я находился в главной, эвагардской части станции; коммерческий порт должен был располагаться на ее противоположном конце. Мне было нужно спуститься на несколько палуб и отыскать скоростной лифт… но за ним тоже будут следить.

Значит, мне оставался один выход: перехватить какого-нибудь рабочего-ремонтника и добраться до порта на его мобиле. За этими перемещениями тоже наверняка следят, но я что-нибудь придумаю.

Не впервой.

Я тяжело вздохнул. Происходившее на поверхности черной планеты осталось в нескольких световых годах и нескольких эпохах от меня, но воспоминания отделялись от этого мгновения всего несколькими минутами. Пока Свободные торговцы лечили меня, я спал. Я ощущал себя отдохнувшим и, вероятно, немало продвинулся на пути к излечению, но еще не восстановился до конца после перенесенных страданий.

Все это сложилось в один очень, очень продолжительный день. Я закрыл глаза на исходе одного кризиса и открыл их в процессе второго. И так будет продолжаться до тех пор, пока я не выберусь со станции. Моя работа еще не закончена.

Рядом со мной облокотилась на парапет фигура в белом с лицом, прикрытым маской. Я напрягся. Имперский офицер высокого роста, женщина. Закрытое лицо было повернуто ко мне вполоборота. Я увидел знаки различия, и моя душа совсем ушла в пятки.