Знающий не говорит. Тетралогия - Людмила Астахова

– Вы полагаете, мессир Ангер, что он сразу заявится в нашу гостиницу?

– Полагать тут нечего, мессир Ноэль. Из Ветланда в Игергард есть только одна дорога, и пролегает она через Лаффон.

– Это я как раз понимаю. Но почему Альс должен появиться в «Мече»? В Лаффоне еще три дюжины постоялых дворов, гостиниц и трактиров.

– Я слишком хорошо знаю эльфов, юноша.

Хозяин осторожно приблизился к столику своих постояльцев, чтоб, не приведи боги, не осерчали.

– Еще вина изволите, милостивые государи? Иль чего покрепче?

– Еще вина. Горячего. С пряностями, – ответствовал мессир Ангер.

– Сей момент!

Хозяин тут же испарился выполнять заказ, ибо знал, что промедления волшебники ему так просто не спустят. За пять зимних месяцев, которые эти двое провели в Лаффоне, он потерял больше, чем если бы ему хребет сломали и ноги отнялись. Из-за колдунов этих проклятущих нормальные люди «Меч» обходили десятой дорогой, и только замогильный ужас перед могущественным Оллаверном мешал поставщикам съестного отказаться от сотрудничества с гостиницей. И хотя маги исправно оплачивали все счета и все понесенные убытки, но сколько потребуется времени, чтоб восстановить репутацию порядочного заведения, никому не ведомо.

Великое сидение преизрядно надоело и самим магам. Но приказ Ар'ары – Хозяина Сфер никто не отменял, а волшебники не смели даже мысленно роптать на свою участь. Оставалось только надеяться на то, что скоро Ириен Альс пожалует в Лаффон, и затянувшаяся пытка тараканами, сыростью, дрянным пивом и немытыми женщинами кончится.

В Ветланд кралась весна, шаг за шагом отвоевывая у госпожи Зимы плацдарм за плацдармом. Вот уже и снегопады сменились проливными дождями, и в проливе вскрылся лед, туман медленно, но уверенно подъедал остатки сугробов, а в редких просветах низких тяжелых облаков изредка проглядывало солнышко. К Новому году – дню весеннего равноденствия здесь все изменится. Налетят пронзительные восточные ветра, которые сменят регулярные шквалы из дождя и мокрого снега, по ярко-синему небу помчатся белые быстрые облака, и сиреневые нежные цветы офола, пахнущие медом, оживят бурые холмы.

Но оллавернские маги всем сердцем надеялись, что до тех пор они оба окажутся как можно дальше от суровых местных красот.

Пока же по крыше монотонно барабанил дождь, гарантируя колдунам сырую постель и влажный сквозняк из всех щелей.

– Где наше вино?! – прорычал Ангер. – В жабу превращу!

И в этот момент дверь в трапезную с грохотом распахнулась. На пороге стояла легкоузнаваемая фигура. Черный силуэт с рукоятями мечей, торчащих за плечами.

– Как драматично, – ухмыльнулся Ангер, неприлично указывая пальцем на долгожданного ночного визитера. – Почему без грома и молнии?

– Слишком много чести, – сказал эльф, шумно потянул носом и сплюнул на пол.

С его кос и лица текла вода, словно он только что вышел из реки. Альс по-собачьи отряхнулся и, не глядя на оллавернцев, прошел к стойке.

– Эй, хозяин, ты живой там?! Горячий суп, много мяса и теплую постель! Принимай гостя!

С одежды под ноги эльфа быстро натекала лужа.

– Прямо-таки все и сразу? – продолжал задиристо Ангер.

– Не сразу, а по очереди. Сначала жрать, потом спать. А в промежутке я тебя убью, – пообещал эльф бесстрастным голосом, не оборачиваясь. – Если не возражаешь.

– Возражаю.

Хозяин высунул нос из-за двери и едва не выронил здоровенный кубок с вином.

– Я не пью вина.

– А… это… для господ магов…

– Обойдутся. Тащи жратву, Гитци, пока я в состоянии терпеть, – пригрозил эльф.

– Ну каков хам! Ноэль, вы видели что-нибудь подобное?

Мессиру Ноэлю видеть подобное, разумеется, не приходилось. Хотя бы просто потому, что был он крайне молод, даже по людским меркам, а для магистра Облачного Дома так и вовсе постыдно юн. Тридцать пять лет от рождения для колдуна возраст почти младенческий.

Несчастный Гитци на полусогнутых заметался между столом магов и стойкой, мысленно прощаясь с жизнью, имуществом и добрым именем. В такой переплет ему попадать еще не доводилось.

– Какую вам комнату, мастер Альс? Прежнюю? Так ее господа магистры заняли. Может, крайнюю, там, где ремонт делали прошлым летом?

– Крайнюю, с ремонтом. И пожрать! Быстро!

Альс шваркнул на столешницу тяжелую серебряную монету и без всякого страха направился к магам, чтоб с самым вызывающим видом расположиться с ними за одним столом.

– А мы тебя заждались…

– Обниматься не будем, предупреждаю сразу, Ангер.

– Вот еще, – фыркнул маг. – Ты, как и прежде, совершенно невыносим. Даже не знаю, почему я согласился на это деликатное поручение…

– Наверное, потому что Ар'ара тебя и спрашивать не стал, – небрежно махнул рукой Альс, – и даже поленился открывать тебе портал в Лаффон. Небось пешком топали от самого Оллаверна.

Судя по тому, как искривились губы второго мага – мессира Ноэля, эльф попал в самую точку.

– У Облачного Дома есть для тебя предложение. На мой взгляд, весьма и неоправданно щедрое, – продолжал Ангер уже гораздо более сухим тоном профессионального дипломата.

– Какое?

Гитци появился в самый неподходящий момент. Он принес большую миску с дымящимся наваристым супом, в котором, в соответствии с ветландской традицией, от обилия крупы и разваренного гороха стоймя стояла ложка. Объявлять паршивому эльфу волю Облачного Дома в то время, как тот чавкает горячим варевом, не слишком приятно. Надлежащей событию внушительностью тут и не пахло. А пахло исключительно куриными потрохами.

– Рожай давай, Ангер, я тебя внимательно слушаю, – проворчал Альс, отправляя в рот полную ложку под громкое урчание желудка.

– А еще говорят, что эльфы существа утонченные. Ты еще… ветры начни пускать, – скривился маг.

Альс прыснул с полным ртом, прожевал, едва сдерживая смех, и наконец смог внятно сказать:

– Нет, эту шутку я приберегу для лорда Арьятири.

– Ах, ну да, чуть не забыл, ты же у нас редкая птица, как выяснилось. Познаватель! Лорд Арьятири нам подсказал, спасибо ему.

– С Ведающим мы потом сочтемся, Ангер, – отрезал эльф. – Давай дальше.

– Да хоть в клочья друг дружку рвите. Нас по-прежнему интересует исключительно Джасс'линн. Она и только она. Вернее было бы сказать – воплощение Белой Королевы, не к ночи она будет помянута.

Ириен удивленно поднял бровь. Последняя фраза ему особенно не понравилась.