Конев против Манштейна. «Утерянные победы» Вермахта - Владимир Дайнес

Маршалу Коневу и фон Манштейну был присущ свой почерк, свой стиль руководства войсками. Но было в их полководческом искусстве нечто общее. Фон Манштейн не видел в этом ничего странного. В 1971 г. в предисловии к «Советско-германскому военному словарю» он писал:

«Для меня очевидно, что стратегия, накопленная за время войны, – наша совместная стратегия с русскими. И это несмотря на то, что и мы, и они всегда стремились нанести друг другу как можно больший урон. Это как сложнейшая и многоходовая партия, которую играют великие игроки. Скажу больше – жаль, что эта война поставила наши государства по разные стороны баррикад… Я думаю, что в начале будущего тысячелетия СССР и Германия постепенно придут к новому сближению. Пусть это пока останется лишь моим предсказанием».

Фон Манштейн, как всегда, оказался прав! Мы наблюдаем сближение пусть не Советского Союза, а России и Германии.

И Конев, и фон Манштейн обладали даром предвидения, творчества, новаторства, оригинального мышления. Они умели не только правильно понимать и оценивать сложную обстановку, но и проникать в психологию противника, предвидеть его действия в конкретных условиях боевой действительности. В этой связи интересно высказывание генерала армии И. Е. Петрова: «Есть шахматисты, которые могут играть, не глядя на доску: вся доска, все расположение фигур у них в уме. Так и Конев может представить себе расстановку соединений, не глядя на карту, точно сказать, что против них стоит и на какой местности». Эти слова можно уверенно отнести и к фон Манштейну.

Оба полководца всегда стремились к тому, чтобы подчиненные командиры и штабы тщательно и всесторонне готовили тот или иной бой, ту или иную операцию, считая это необходимым условием достижения поставленных целей. Глубокое знание тактики противника, всесторонняя оценка обстановки, возможностей своих сил и средств позволяли им в целом успешно решать вопросы выбора способов разгрома противника. Вот что по этому поводу отмечал генерал армии А. С. Жадов:

«Он (Конев. – Авт.) очень тонко чувствовал обстановку и на основе ее уяснения и всестороннего анализа безошибочно определял, какая армия и какую задачу сможет выполнить наилучшим образом, какие силы и средства необходимо иметь в первом эшелоне, что в данной операции целесообразнее выделить – второй эшелон или мощный резерв, как лучше использовать подвижные войска фронта… Принимая решение, какую армию и на каком участке оперативного построения фронта лучше поставить, Конев учитывал опыт командующих и их штабов… При подготовке операций Иван Степанович проявил большое умение выбирать время начала наступления».[343]

Для Конева и фон Манштейна характерным является стремление к окружению вражеских группировок, их рассечению и уничтожению по частям. Они считали это высшей формой оперативного искусства. Вместе с тем в ряде случаев, исходя из конкретных условий обстановки, по решению Конева войска наносили рассекающие удары на широком фронте, дававшие также значительный эффект. Фон Манштейн, учитывая искусство своего противника, в большинстве случаев находил правильное решение, позволявшее ему или избегать окружения, или выходить из него, спасая часть своих войск.

Конев и фон Манштейн всегда стремились массировать силы и средства на избранных направлениях ударов, уделяя большое внимание организации огневого поражения врага и осуществлению широкого маневра на поле боя. Они обладали умением правильно определять кризисные моменты обстановки, которое сочеталось с настойчивостью в достижении поставленной цели. Коневу это качество позволяло в сложной ситуации в большинстве случаев склонять чашу весов в свою пользу. Фон Манштейн, напротив, часто вынужден был уступать Коневу.

Еще одной из характерных черт полководческого искусства маршала Конева и генерал-фельдмаршала фон Манштейна является умение успешно осуществлять маневр силами и средствами, в том числе танковыми соединениями и объединениями. Например, по решению Конева в Корсунь-Шевченковской операции 5-я гвардейская танковая армия была перегруппирована с внешнего на внутренний фронт окружения, а в Уманско-Ботошанской операции эта же армия – для отсечения одесской группировки противника. Маршал Конев всегда считал, что танковые рейды в оперативную глубину – самая эффективная форма наступления. Он также своеобразно решал вопрос с вводом танковых армий в сражение. Как правило, ввод осуществлялся в пределах тактической зоны вражеской обороны, примерами чему служит опыт Кировоградской, Корсунь-Шевченковской и других операций. Фон Манштейн также успешно маневрировал танковыми частями и соединениями с целью остановить продвижение противника, деблокировать окруженные войска, создавать перевес в силах на том или ином направлении.

Как маршал Конев, так и генерал-фельдмаршал фон Манштейн всегда стремился ввести противника в заблуждение относительно истинных намерений и планов предстоящих действий. С этой целью умело применялись различные приемы маскировки и дезинформации вражеского командования. Оба полководца, считая внезапность одним из важнейших условий успеха в операции и бою, всегда стремились к ее достижению.

Особенность стиля руководства Конева и фон Манштейна заключалась и в том, что они считали необходимым приблизить управление к войскам. Оба, обладая мужеством, самообладанием и самоотверженностью, часто выезжали непосредственно в боевые порядки войск, в ряде случаев рискуя своей жизнью. «И. С. Конев, – отмечал маршал А. М. Василевский, – как только принимает решение на операцию, едет в войска – в армии, корпуса, дивизии и там, используя свой богатейший опыт, тщательно готовит их к боевым действиям».[344]

Маршал Конев был признан исследователями «мастером окружений». В свою очередь, фон Манштейн считался «мастером наступления». Но сложилось так, что он часто выступал в качестве «пожарного» или «скорой помощи» фюрера. Он с успехом применял тактику «эластичной обороны», чтобы выиграть время для отвода своих войск и занятия ими новых оборонительных рубежей. Гитлер часто ставил фон Манштейну «палки в колеса», сдерживая его порыв, что в последующем приводило к неудачам, предсказанным талантливым фельдмаршалом.

Завершая свой рассказ, отметим, что Конев и фон Манштейн были достойными соперниками. Они относились друг к другу с уважением, как и подобает настоящим полководцам. Ведь не велика заслуга одержать победу над слабым противником. Опыт операций, проведенных маршалом Коневым в годы войны, показал, что он во многих случаях превосходил фон Манштейна, который также имел в своем арсенале немало побед.

Приложения

Приложение № 1

Основные даты жизни и деятельности маршала И. С. Конева

1897, 16 (28) декабря – родился в селе Лодейно Кировской области.

1916, май – призван в армию, после окончания учебной команды направлен младшим унтер-офицером артиллерийского дивизиона на Юго-Западный фронт.

1918, январь – демобилизован из русской армии.

Март – избран членом Никольского уездного исполкома Вологодской губернии, назначен уездным военным комиссаром.

Май – вступил в члены РКП(б).

Июль – участвовал в подавлении восстания «левых» эсеров в Москве.

1919, июль – назначен командиром отряда Красной армии, затем комиссаром бронепоезда на Восточном фронте.

1921, январь – назначен комиссаром 5-й бригады 2-й Верхне-Удинской стрелковой дивизии.

Февраль – назначен комиссаром 2-й Верхне-Удинской стрелковой дивизии.

Март – в качества бойца одной из артиллерийских батарей участвовал в подавлении восстания моряков в Кронштадте; назначен комиссаром штаба Народно-революционной армии Дальневосточной республики.

1922, 25 декабря – приказ № 213 по 5-й Краснознаменной армии о переименовании Приморского стрелкового корпуса в 17-й Приморский стрелковый корпус; командиром корпуса назначен М. М. Ольшанский, комиссаром – И. С. Конев.

1924, июнь – назначен комиссаром и начальником политотдела 17-й стрелковой дивизии.

1926 – слушатель Курсов усовершенствования высшего начальствующего состава при Военной академии им. М. В. Фрунзе; назначен командиром и военкомом 72-го стрелкового полка 24-й Самаро-Ульяновской Железной стрелковой дивизии, затем 50-го Краснознаменного стрелкового полка им. К. Е. Ворошилова 17-й Нижегородской стрелковой дивизии.

1932—1934 – слушатель Военной академии им. М. В. Фрунзе.

1934 – назначен командиром 37-й стрелковой дивизии.

1937, март – назначен командиром 2-й Краснознаменной Белорусской стрелковой дивизии им. М. В. Фрунзе.

Июль – назначен командиром 57-го особого корпуса, дислоцировавшегося в Монгольской Народной Республике.

1938, июль – присвоено воинское звание «комкор».

4 сентября – приказом № 0040 наркома обороны СССР Конев назначен командующим 2-й отдельной Краснознаменной армией.