Великолепный - Джилл Барнет

К тому времени в замке не только закончили углублять и расширять ров, но и возвели второй ряд стен с железными воротами и большим количеством бойниц. Все старые постройки были обновлены и укреплены – где каменными блоками, где массивными деревянными стропилами. Вдоль стен появились парапеты, обеспечивавшие укрытие лучникам и арбалетчикам, а также стражникам, которые регулярно обходили замок по ночам.

Что и говорить, Меррик мог быть доволен: большая часть тех переделок, которые он задумал, была закончена или близилась к завершению. Каменщики и плотники теперь приступили к перестройке главного здания. Его намеревались значительно расширить и возвести еще одно крыло – с восточной стороны, – для чего были уже сделаны соответствующие расчеты. Меррик собирался расположить там просторные спальни для членов семьи и знатных гостей, которые время от времени объявлялись в Камроузе.

На границах, в общем, установилось затишье, хотя и прошел слух о том, что на севере, около Руддлана, валлийцы устроили несколько вылазок. Отмечались также стычки на южном участке границы – вблизи Раднора. Чтобы ускорить укрепление замка, Меррику пришлось отправиться на побережье – проследить за поставками строительного материала, которого по-прежнему не хватало. Камень для постройки стен, строевой лес и конструкции из железа привозили на судах и разгружали в Кардифе.

Иногда, прогуливаясь по замку, Клио отказывалась верить собственным глазам – настолько с появлением Меррика изменился ее родной дом, который когда-то был захвачен валлийцами и пребывал несколько лет под их властью. Теперь, как в добрые старые времена, стены Камроуза изнутри были начисто отмыты и побелены, украшены ткаными драпировками, и даже холодные каменные полы в некоторых комнатах были утеплены роскошными турецкими и сарацинскими коврами. Свадебные дары короля и придворных тоже нашли себе достойное применение. Клетка из позолоченной бронзы с белоснежными голубями украшала каменную нишу в спальне Клио, а огромная венецианская ваза стояла рядом с пробитым в стене большим окном, в которое было вставлено граненое, в свинцовом переплете стекло.

Старую мебель – все эти грубо сколоченные скамьи, столы и кровати, – а также кухонную утварь Клио раздала слугам и крестьянам. Теперь заново отделанную кирпичом и железом кухню украшали ярко начищенные медные котлы, горшки и чайники. Был построен новый огромный очаг с вертелами, которые вращались с помощью водяного колеса. Эти вертела были настолько массивными, что позволяли зажарить целиком любую дичь – даже кабана или оленя.

Брат Дисмас вернулся из паломничества в Рим и теперь был в курсе всех последних веяний в церковной жизни. К примеру, он отказывался есть любое блюдо, рецепт которого включал в себя грецкие орехи: в Риме поговаривали, что ведьмы часто используют их, когда варят свои колдовские зелья. Кроме того, сразу же после возвращения из Рима брат Дисмас стал носить сутану голубого цвета, утверждая, что ведьмы его терпеть не могут, поскольку это цвет небес – обители божьей.

Пока замковый капеллан отсутствовал, любимейшей мишенью для нападок старухи Глэдис сделался Роджер Фитцалан. Чуть ли не каждый день прислуга на кухне чесала языки, обсуждая новейшие изобретения старой ведьмы относительно того, как побольнее ужалить чувствительного сэра Роджера. Несчастный рыцарь был очень рад, когда Меррик объявил ему, что он отправляется на побережье. Роджер объявился за обеденным столом в украшенном богатой вышивкой голубом кафтане. Буквально через минуту в зал вошла старая Глэдис, одетая в ярко-голубое платье, и, усиленно подмигивая глазом и, как всегда, корча уморительные рожи, уселась за стол рядом с бедным сэром Роджером.

Как-то утром Клио проснулась очень поздно, когда сквозь большое стрельчатое окно ей прямо в глаза ударили солнечные лучи. Усевшись на постели, она откинула со лба волосы и нахмурилась. Который, интересно, сейчас час? Она взглянула на солнечные часы, инкрустированные ониксом, – подарок королевы Элеоноры, но, к сожалению, ничего не увидела: в глаза ей по-прежнему било солнце.

Тем не менее Клио отлично понимала, что время близится к полудню.

Что же с ней случилось? Отчего, спрашивается, она так заспалась? Последние несколько дней с ней вообще происходило что-то странное – как бы рано она ни ложилась, просыпалась все равно поздно.

Вставать Клио не хотелось, а когда она сделала, наконец, попытку подняться с постели, комната поплыла у нее перед глазами, так что ей пришлось снова лечь и лежать до тех пор, пока не прошло головокружение.

Дверь в спальню распахнулась, потом захлопнулась, но Клио даже не повела головой – лежала на постели на спине, прикрыв от солнца лицо руками. Звуки шагов были легкими, едва слышными, – значит, это не Меррик вернулся. А раз так, то незачем и торопиться.

«Далей это, вот кто», – подумала Клио и, словно в подтверждение, услышала, как зажурчала вода, которую девушка наливала в умывальный таз.

Отняв от лица ладони, Клио глубоко вздохнула, приподнялась и уселась на кровати. Далей смотрела на нее с явным осуждением: судя по всему, сна до полудня она не одобряла.

Не обращая внимания на надутый вид служанки, Клио сладко, до хруста в суставах, потянулась, а потом зевнула.

– Я вчера так устала... – протянула она, словно капризное дитя.

– Уж и не знаю, с чего это вы устаете, миледи. Спите, можно сказать, день и ночь напролет.

Голос Далей звучал сурово. Клио в этой связи решила, что ее служанке очень недостает трубадура, который распевал на свадьбе свои песни.

– И я не знаю, – сказала она, тяжело вздохнув. – Может, это оттого, что Меррик уехал? Когда он в замке, я сплю гораздо лучше.

– Когда он в замке, вы, миледи, спите гораздо меньше, – сварливо заметила Далей.

Клио решила, что ее служанка права: рядом с Мерриком ей часто бывало не до сна...

Внезапно Клио пришла в голову неожиданная мысль. Вернее, не такая уж неожиданная... Просто она боялась загадывать и возлагать на свое недомогание очень уж большие надежды. И все-таки, с минуту помолчав, она спросила:

– Как ты думаешь, Далей, может, я забеременела? Вдруг это наконец-то произошло?

Ей ужасно хотелось подарить Меррику ребенка, который стал бы символом их любви. Со дня их с Мерриком свадьбы прошло уже шесть месяцев, и каждый месяц Клио надеялась, что понесла, – пока ее тело не доказывало ей обратное.

– Нет у вас никакой беременности и быть не может. У вас же только что закончились месячные.

– Что верно, то верно, – согласилась Клио.

В таком случае, она никак не могла взять в толк, в чем причина ее нынешнего состояния. В очередной раз вздохнув, она поднялась, чтобы привести себя, наконец, в порядок. А потом найти себе какое-нибудь занятие, чтобы не думать постоянно об одном и том же.