Мой граф де Бюсси - Светлана Дениженко

– Нет, милая. Я не вернулся. За то время, что мы с тобой не виделись – где я только не был! Я устроился на торговое судно и знаешь – кем?

– Кем?

– Боцманом! – гордо выпятил грудь мой старик.

В душе он по-прежнему оставался мальчишкой, которому хотелось похвастать своими успехами.

– Ух, ты! Молодец! – похвалила Люка, чувствуя, что искренне горжусь его достижениями.

– Собирайся, я хочу взять тебя с собой. Поэтому я здесь. Господин де Шико рассказал мне о тебе… про то, что тебе пришлось пережить. И я решил, что моей девочке лучше всего развеять тоску может только море.

– А как же поверье, что женщина на судне – к беде?

– А кто скажет, что мой внук – это женщина? – хитро подмигнул Люк. – Я и вещички тебе уже подобрал по размеру. Ну, что скажешь? Будешь со мной бороздить морские просторы, а? Начнешь новую жизнь?

– Люк, я никуда не поеду! – сказала, стараясь не смотреть на него, встала и отошла к окну, – Если бы ты приехал раньше, Люк… Сейчас я не могу, не хочу уезжать отсюда. Прости.

– Катрин, милая, не торопись с ответом. Завтра утром, я выезжаю в Ла-Рошель[5]. У тебя есть время подумать. Если ты решишь остаться… мне будет очень тяжело, но я тебя пойму, девочка. Не торопись с ответом. Мы могли бы изменить твою судьбу.

– Нет, Люк, теперь уже слишком поздно что-либо менять.

– И всё же, мне бы очень хотелось, чтобы ты приняла моё предложение, – оставил старик за собой последнее слово в нашем разговоре.

Он расположился у меня, вернее, я настояла, чтобы это было так. Мы провели весь день и вечер вместе, за разговорами о жизни.

Потом наступила ночь, в которой я так и не смогла сомкнуть глаза: размышляла о прошлом и настоящем, о том, что ждёт меня дальше. Признавала – расставаться с Люком будет нелегко, но так не хотелось снова играть в маскарад, быть под чужим ликом, прятаться и бояться разоблачения. И потом… снова найдется кто-то, кому может приглянуться незамужняя девушка. Я это уже испытывала и не раз, а больше не желала становиться на шаткий мост с названием «любовь».

Наутро мы расстались. Это было самое тяжёлое расставание в моей жизни. Люк понял меня, как настоящий мудрый отец, для которого благополучие дочери и её желания превыше собственных интересов. Он обнял меня, поцеловал в лоб:

– Береги себя, девочка! Мне пора.

Я долго стояла на балконе, провожая взглядом его пошатывающуюся фигуру, пока он не скрылся из вида. Люк говорил, что нанял себе повозку и теперь его ждали где-то у западных ворот Парижа.

Снова одна, снова со своей бедой. Я захотела сходить к Луи, навестить его. Позвала Эльзу, сказала ей, что вернусь к вечеру и пошла на свидание с мужем.

Дорогу я запомнила ещё в первый раз, и теперь мне не составило большого труда найти церковь у стен которой покоилось тело графа де Бюсси.

Среди тишины, мне казалось, что я вновь слышу любимый голос. Мы разговаривали долго обо всём…

– Сударыня! – меня окликнул Шико, возвращая в действительность. Я обернулась к нему. Шут спешил ко мне, он был чем-то встревожен. На его лице сложно было что-то прочитать, а вот его жесты выдавали внутреннюю борьбу.

– В чем дело, сударь? – спросила я, поднимаясь со скамейки и направляясь к нему навстречу.

– Почему вы не уехали с отцом?

– Какой в этом смысл? От себя не убежишь, сударь. Неужели вы думаете, что чем дальше я буду от Луи, тем быстрее смогу его забыть? Это невозможно.

– Пусть так! Пусть в поездке нет никакого смысла, но я не могу больше видеть, как вы хороните себя заживо. И мне всё равно, будете вы сейчас кричать, брыкаться или умолять меня, но я увезу вас отсюда – немедленно! Вам нужно сменить обстановку, развеяться… И никаких возражений! – он схватил меня на руки и потащил в повозку, которая ждала у входа в церковь. Да я не особо-то и собиралась ему возражать. Мне было безразлично.

Шико увез меня на приличное расстояние от Парижа, в аббатство своего друга Горанфло. Я помнила этого неуклюжего забавного человека еще монахом, выпрашивающим у своего друга обед. Запросы на пиршество у этого господина были не шуточные. Сам же он нас принял радушно, но гораздо скромнее, чем следовало бы ожидать. Горанфло еще больше растолстел и его живот округлился, словно у беременной женщины на последних месяцах. Даже походка куманька стала утиной, вперевалочку.

По просьбе шута, его друг приютил меня у себя, в своей усадьбе, в небольшой комнатке наверху, окна которой выходили на чудесную долину, раскинувшуюся перед домом насколько хватало глаз. И мне приятно было вечерами смотреть на закат. Последние лучи солнца окрашивали в пурпур листья виноградника. Яблони стройными рядами теснились по другую сторону от них, позволяя ветру путаться в листве и время от времени сбрасывать наземь очередное поспевшее яблоко.

Вскоре я полюбила длительные дневные прогулки, на которые всегда брала с собой Роки. Здесь мне не нужно было одеваться в нарядные платья и увешивать себя украшениями. Скромная юбка и белая рубашка, да лёгкий плащ – напоминали мне о первых днях на улицах Парижа. Но в провинции жилось и дышалось, на мой взгляд, легче, чем в столице. Уединившись, мы с крысом погружались в воспоминания, я пыталась анализировать то, что произошло со мной. Спустя три месяца, показавшимися мне тремя годами, я успокоилась от потрясений. И теперь пыталась упорядочить мысли и чувства, заполнявшие собой мою одинокую жизнь.

Если бы я не встретилась на пути у Бюсси, то, наверное, его жизнь закончилась бы намного раньше, еще в тот злосчастный вечер, когда у него была встреча с миньонами короля. Или, быть может, наоборот – жил бы долго и счастливо в объятиях королевы Марго.

После смерти мужа у меня в наследство остался только мой дом. Остальное имущество поделили родственники, а меня… меня никто не взял в расчёт. Еще, по словам Жанны де Сен-Люк, королева Марго разнесла слух о том, что граф де Бюсси никогда не был женат.

Да, наверное, я неудачный вымысел собственной судьбы. Живу, дышу, чувствую, но меня – нет…

«Наверное, это к лучшему» – думала я, свесив ноги в глубокий овраг.

Роки сидел рядом и грыз семечки, которые я прихватила с собой на прогулку. Две птицы летали высоко в небе, как будто влюбленная пара (возможно, так оно и было) и я, задрав голову, следила за их красивым полетом. Потом вдруг встала, повинуясь душевному порыву, раскрыла руки в стороны и, зажмурившись, постояла на краю какое-то время, а затем сделала шаг вперед.

Резким рывком меня бросило в сторону и, упав в траву, я почувствовала себя придавленной чем-то тяжёлым. Полет мои ощущения напоминали весьма отдаленно. Я открыла глаза и встретилась взглядом с Шико, который лежал на мне и ругался на чем свет стоит: