Падение драконов - Кристиан Камерон

Грацис поклонился и поскакал под дождь.

— Ты пожертвуеш-ш-шь ими? — спросил Тапио.

— Нет, если получится. — Гэвин смахнул воду с бороды. — Гляди. Пока мы держим этот холм, можем прикрыть переправу обоза и пехоты. Потом мы ускользнем. Это будет нелегко, но мы окажемся не на той стороне реки, и его поймают.

— Человек, ес-с-сли он перейдет реку, поймают нас-с-с. — Тапио улыбнулся, обнажая клыки. — Но ес-с-сли он пойдет за нами, его убьет расс-с-стояние.

— Значит, арьергарду не повезло. — Гэвин смотрел на своих рыцарей.

ГОРА ЛУМСАК — БИЛЛ РЕДМИД

Герцогиня Моган наблюдала за хаосом на переправе. Она злилась и явно боялась. В таком состоянии ее и нашел Грацис. Грацис был довольно мудрым юношей и понимал, что просит, а не приказывает. Ее клюв дважды открылся и закрылся с громким щелчком, но она не вздернула гребень.

— Хорошо, — сказала она, — мы придем.

Она отдала приказ своей семье, и почти четыреста Стражей встали на ноги. Перья их намокли, но яркие клювы и шкуры хорошо различались под дождем. Сама она помчалась с нечеловеческой скоростью туда, где Харальд Редмид поднимал своих людей — измученные и ко всему привычные, они просто завалились спать под дождем.

Редмид вздрогнул, ощутив исходящую от нее волну страха, но затем усмехнулся.

— Вы идете с нами, ваша светлость?

Она распахнула клюв.

— Если боглины попадут к броду… — предложение она не закончила.

— Поднимайтесь, сволочи! — орал Редмид.

Люди ругались, Стерн Рэйчел пыталась разжечь трубку, не обращая внимания на начальство. Долговязый Питер погладил сухую тетиву:

— Гребаный дождь. Хотя, раз с нами демоны, может, мы и сдюжим.

Никто из людей, которым выпало прикрывать отступление армии, не питал иллюзий по поводу своих шансов. Они оставили позади суету у брода и двинулись обратно под дождь, на запад, из безопасного места навстречу врагу.

Магистр Никос ехал рядом с ними на своем муле, перекинув ногу через луку седла, положив на колено книгу и спустив очки на кончик носа. Он, кажется, не замечал, что дождь постепенно размывает чернила.

Квокветхоган, согнездник Моган, был лучшим из оставшихся у нее магов. Примерно пол-лиги он рысил рядом с ней, а потом рванулся вперед, топая толстыми лапами по каменистой тропе так, что тряслась земля. Наконец он поравнялся с магистром Никосом. Клюв, инкрустированный бронзой и золотом, оказался на уровне головы грамматика. Мореец осторожно закрыл свою книгу, защелкнул и бросил в седельную сумку, и без того полную книг.

— Моя госпожа говорит, что явится наш враг. Лично. — Страж склонил огромную голову.

Все Стражи очень уважали грамматика: он не был сильнее, но в точности и тонкости магии никто не мог его превзойти.

— Я буду давать тебе свою силу и силу своих сестер. Мы не станем ворожить сами, мы будем помогать тебе.

Магистр Никос кивнул, сочтя это в высшей степени разумным. Так оно и было, но даже Никос понимал, что это результат беспрецедентного доверия.

— Я предлагаю шагнуть чуть дальше. — Он в общих чертах обрисовал придуманное им заклинание.

Квокветхоган вздрогнул.

— Да, мы всегда будем связаны, — признал Никос, — но я не вижу другого выхода.

— Ты поступил так с лордом Кераком, — сказал Страж.

— И часть меня умерла, когда умер он. А еще мне теперь очень хочется поймать и съесть бобра.

Маг-адверсарий, бывший создатель союза с Шипом, усмехнулся.

— Бобры вкусные. А уж если залезть в гнездо гигантского бобра и утащить его детеныша…

Его гребень надулся, а длинный пурпурный язык облизнул острые зубы. Магистр Никос на мгновение затаил дыхание.

— Ага, — выдавил он. Когда они с другим магистром обменялись эфирными символами, ему удалось поехать дальше без содрогания.

На западном склоне горы сэр Идрик и Тапио начали бой, напав на разведчиков противника на широком фронте, уничтожив кучку боглинов и горстку вражеских Стражей, а также нескольких болотных троллей. Силы Эша не были разделены на батальоны или хотя бы, по человеческой традиции, на авангард, основные силы и арьергард. Он контролировал большую часть их разумов, но инстинкты самосохранения продолжали работать даже у очарованных запахом боглинов. Множественные потери заставляли их быть осторожнее.

Идрик и Тапио продвинулись вперед почти на милю и отступили только тогда, когда наткнулись на стену иркских щитов. Это был ужасный сюрприз. Тапио знал, что не все ирки собраны под его знаменами. Но увидеть их так близко, разглядеть тусклый блеск бронзовых кольчуг под дождем… это угнетало. Он поприветствовал их, и его назвали предателем и другом людей.

Из строя выступил высокий ирк в золотой кольчуге, с топором в руке.

— Сразись со мной, друг людей. Ты предал вольный народ.

Тапио натянул поводья.

— Ес-с-сли Эш-ш-ш победит, больш-ш-ше не будет вольного народа.

— Вольного народа не станет, если победят люди, — возразил другой ирк. — Я — Хукас Хелли. Мы — вольный народ.

— Я не с-с-стану дратьс-с-ся с-с-с тобой, брат. — Тапио медленно покачал головой. — Давай ус-с-словимс-с-ся, что ирки не будут дратьс-с-ся с-с-с ирками.

— Я тебя убью и заберу себе твою женщину, — прорычал Хукас, — я заберу твои замки и твоих рабов, и наш народ останется свободным. Ты забыл, что такое быть ирком. Слезай с седла, я проучу тебя.

— Ты дурак, и «моя» женщ-щ-щина с-с-сожрет тебя. Я ос-с-ставлю тебя ис-с-скать с-с-смерти с-с-самос-с-стоятельно.

Он уехал под насмешки ирков, которые ощущал как удары плети. Атака Тапио дала арьергарду час. Когда орда Эша окончательно пришла в движение, склон внизу был защищен, центр удерживали Стражи Моган, и медведи клана Длинной Плотины стояли с ней. Морейские горцы соорудили прямо над ними небольшой редут из срубленных деревьев, а альбанское ополчение рубило деревья, чтобы устроить засеку для защиты медведей. Рыцари-ирки поднялись повыше, в резерв.

Очень маленький ручей пересекал западный склон горы, которую пришедшие из-за Стены называли Лумсак, и впадал в раздувшийся Кохоктон. Не успел первый боглин подойти к ручью, как магистр Никос произнес одно-единственное слово: fotia. Его заклинание было идеальным, и дождь ему не помешал. Все до единого деревья, протянувшиеся почти на сотню шагов на запад, вспыхнули. Восточный ветер погнал пламя на запад.

— Он грядет, — нараспев произнес Никос.

На западе Эш поднялся в воздух. Люди без всяких герметических способностей ощущали его присутствие — оно было гнетущим, как трупная вонь. Его еще не заметили среди облаков, а он уже полностью потушил пожар — в точности чтобы не дать пламени прервать его нападение, но не раньше, чем огонь и герметическая сила расчистили область в двести шагов длиной.

Золотые шары силы поднялись над горой.

На востоке Гэвин, Тамсин и сэр Грегарио скакали взад и