Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение - Бен Кейв

с тромбозом глубоких вен. Я помог ему освоиться в отделении, рассказал, какой тут вид из окна – к сожалению, прямо под окном оживленная кольцевая развязка, – и заставил его подержать дозатор с антикоагулянтами, поиграть с кнопками, чтобы научиться ими пользоваться. Это было лучшее вино в моей жизни.

Я не говорю, что у каждого, кто употребляет героин, есть свои планы… хотя на самом деле это именно то, что я хочу сказать… но я действительно думаю, что Генеральный медицинский совет должен придумать правило, согласно которому врачи могут принимать подарки только от милых людей, которые лечились от зависимости.

В интересах полной прозрачности я должен признаться, что однажды я принял бутылку виски от пациента, употребляющего наркотики, которого лечил в отделении с низким уровнем безопасности в больнице Святого Иуды. У него была ужасная судьба, он многое пережил – тяжелое детство, как у большинства моих пациентов, потом он попал в беду, был осужден за грабеж, заболел шизофренией, лег в больницу и заболел раком. А ему было всего двадцать два.

Я направил его к онкологам, после того как у него случился припадок в отделении. Тогда мы впервые поняли, что проблема действительно существует. Ему назначили какое-то лечение, но было слишком поздно что-то делать: болезнь не удалось остановить. Метастазы пошли в мозг, опухоли продолжали расти.

Ему некуда было идти, у него не было ни семьи, ни близких, поэтому мы встретились с ним, и он попросил разрешить ему умереть в отделении. Мы стали его семьей.

За неделю до его смерти у нас закончилось одно из его лекарств. В тот момент он принимал коктейль из препаратов, уменьшающих боль и страдания. Одним из лекарств по иронии судьбы был кетамин – наркотик, что он употреблял в те времена, когда чувствовал себя хорошо и грабил людей. Впервые я услышал о медицинском применении кетамина от знакомого врача, которая использовала его в своей работе в вертолетной службе спасения.

– Вам нужен психиатр, который готов к перелетам и командировкам? – спросил я ее во время званого ужина.

Оказалось, нет.

Когда она прибывает на место крупной автомобильной аварии, крушения поезда или подземной катастрофы, ее задача – определить, кого можно спасти и стабилизировать, и работать с пожарными командами, чтобы вытащить людей из-под обломков.

– Вот когда мы используем кетамин, – сказала она мне.

– Я думал, что это наркотик для вечеринок. Галлюциноген, психоделик.

– Это так, но благодаря кетамину я могу сделать необходимое, чтобы вытащить пострадавшего из машины после аварии, и он не будет возражать. – На этом этапе нашей беседы, казалось, все за столом навострили уши и слушали. – Это действительно хорошее обезболивающее, – продолжила она, немного углубившись в технические подробности для психиатра, – и оно не угнетает дыхание, что хорошо, когда у человека гипотензия, а я ампутирую его…

К счастью, в этот момент подали основное блюдо. Это была баранья нога. Никогда еще я не чувствовал такой солидарности с вегетарианцами…

Итак, поняв, что в отделении закончился кетамин, дежурная медсестра позвонила мне и спросила, что делать.

– Я позвоню в аптеку, – сказал я.

Просто чтобы вы представляли всю картину, я в тот момент ходил по магазинам с Либби, моей второй женой. Мы были в Блюуотере, «идеальном месте для идеального шопинга и досуга, для отдыха всей семьей» с «поразительной архитектурой».

Как и у большинства мужчин, у меня есть определенные особенности. Помимо того что у меня волосатые уши и я не умею «писать, как все нормальные люди», я не люблю ходить по магазинам. Поэтому, когда моя жена пошла в «Джон Льюис», я, в отсутствие какого-либо легкодоступного наркотического средства, сидел в «Кафе Неро» и пил кофе.

– Итак, мне нужен кетамин… – сказал я своему очень услужливому аптекарю по телефону. Подозреваю, что в тот момент я был тем самым человеком, «который слишком громко разговаривает в утреннем поезде, когда едет на работу»… – Запас на две недели, я полагаю. Я не уверен, что он продержится более того… Да, морфий мне не нужен, у нас его много.

Затем Либби вернулась, бросила рядом свои покупки и пошла за мятным чаем. Я проводил ее взглядом к прилавку, а потом огляделся и понял, что все пялились на меня.

Все присутствующие были довольно сердитыми, а молодой человек в углу выглядел так, словно собирался подойти и поболтать со мной.

Я взял покупки Либби и пошел к прилавку.

– Лучше возьму что-нибудь на вынос, – пробормотал я. – Я думаю, меня приняли за торговца наркотиками.

Пациент с опухолью головного мозга умер неделю спустя. Я видел его каждый день.

– В жизни я не сделал ничего хорошего. К чему об этом рассказывать?

Это была большая потеря. Я выслушал историю его жизни и попытался найти в ней что-то хорошее. Когда ему было семь, он сделал своей маме открытку на день рождения.

– Я украсил ее. Я действительно гордился ею.

В двенадцать лет он выиграл в забеге на 100 метров на школьной спартакиаде. А в семнадцать у него родился ребенок. Он знал его мать всего неделю, а сына видел раз в год – буквально несколько раз.

– Он великолепен, – сказал он мне, – он живет со своей матерью. По крайней мере, у меня не было шанса испортить ему жизнь.

Я кивнул. Так оно и было на самом деле. Хорошая открытка, короткий забег и случайный секс. Больше и сказать-то нечего. Ему нужен был священник, а не психиатр. Я, кстати, предложил позвать ему священника, но он не захотел.

– Никто не знает меня лучше, чем вы, – ответил он, и не ошибся.

За день до смерти он попросил разрешения выйти на улицу. Одна из медсестер провела его по территории и отвела через дорогу в «Макдоналдс». Он вернулся с дюжиной «Биг Маков» и раздал их другим пациентам. Мне он протянул бутылку виски «Беллз», которую купил в магазине на углу.

Затем у него случился упадок сил, и рано утром он умер. Последняя запись сидевшей с ним медсестры гласила: «Пациент спокоен».

Я отнес бутылку «Беллз» Элейн, и она положила ее в свой ящик, чтобы сохранить до рождественской вечеринки для персонала. Прах умершего вернули в отделение, и капеллан больницы, сам мусульманин, запланировал небольшую поминальную службу на следующей неделе, чтобы пациенты и персонал могли попрощаться, а потом было решено развеять прах на территории.

– Ты скажешь несколько слов, Бен? – спросил капеллан.

Несколько дней спустя Мухаммед, пациент с психозом и легкими проблемами с обучаемостью, спросил, где его друг.

– Ваш друг? – спросил я.

Он только что вернулся в мое