Разбойничья злая луна - Евгений Юрьевич Лукин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, — перебил Ар‑Шарлахи. — Не в Харву. А куда? К морю, что ли, вернуться?
— К морю… — передразнил кто‑то. — Если бы там ничего не горело да что‑нибудь росло…
Тут уже загомонили вразброд, началась перебранка. Куда ни сунься — везде сейчас опасно, это было понятно каждому.
— Да послушайте же! — повысил голос Ар‑Шарлахи. — Никому из нас ничего не грозит. На полпути нас встретит Хаилза…
— Хаилза? — Айча даже привскочил со своего коврика. — Ну уж этот‑то точно никому не простил! Да он меня первого на рее вздёрнет! Бунт‑то с чего начался?.. Он же с меня тогда повязку сорвал, а я ему в ответ — по лбу со всего маху!..
Ар‑Шарлахи понимал, что делает ошибку за ошибкой, что каждая его фраза только усиливает общее недовольство, но не мог же он просто замолчать и уйти к себе!
— Короче, вам нужны гарантии? — спросил он.
— Чего‑о?.. — изумились в толпе неслыханному слову. Кто‑то сдавленно хихикнул.
Ар‑Шарлахи мысленно выругался.
— Я говорю: вы хотите быть уверенными в том, что нас никто не тронет? — он повернулся к Алият. — Сходи в мою каюту и принеси указ… Грамотные есть? — снова обратился он к остальным.
Разбойнички малость растерялись. Кое‑кто, конечно, читать умел, но хвастать грамотностью здесь было не принято — засмеют. Наконец, кряхтя, поднялся всё тот же Айча и, приняв из рук Алият пергамент, развернул, наморщил лоб.
— Улькар… — читал он, делая остановки между словами, — государь и… и повелитель… единой Харвы… непостижимый и бессмертный… повеле… повелевает своему слуге… Шарлаху… — тут он запнулся и бросил быстрый недоверчивый взгляд на главаря. Вокруг прошёл шепоток. — …продолжить поход… за морской водой… и за будущие его заслуги… возводит… своего слугу Шарлаха в чин… — Айча надолго замолчал. То ли он не мог разобрать слово, то ли просто не верил глазам.
— Ну чего замолчал? — крикнули ему. — Может, огня принести?
Коротко гоготнули. Дело шло к полудню.
— …в чин караванного… — выговорил наконец Айча, и над песками залегла изумлённая тишина.
— Дальше, — потребовал Ар‑Шарлахи.
— …а также… прощает ему… все его провинности… — кое‑как дочитал Айча и торопливо отдал с хрустом свившийся пергамент Алият, словно тот жёг ему руки.
— Этот указ, — невозмутимо пояснил Ар‑Шарлахи, хотя в душе у самого копошился большой и чёрный скорпион, — я получил на второй день мятежа. Указ подлинный и до сих пор в силе. Ну что? Вам и этого мало?
Ошибка. Опять ошибка. В обращённых к нему глазах Ар‑Шарлахи увидел недоверие, гнев, страх и даже презрение.
— На второй день мятежа?.. — медленно повторил кто‑то. Снова прошла тишина. Постепенно до каждого (в том числе и до самого Ар‑Шарлахи) доходило, что это значит.
— Ты… — запинаясь, сказал Айча. — Ты вёл нас на Улькара, а сам?..
— Потому и битву проиграли! — выкрикнул кто‑то со злобой.
— Да вы что? — вне себя, Ар‑Шарлахи вскочил с коврика и потряс кулаками перед грудью. — Разве мы её проиграли? Улькар сам остался без трети флота!
— Он — без трети, а мы — без всего!..
— Да вы же сами там были и всё видели! Песчаная буря!..
— Ну да, а кто эту бурю вызвал?..
— Я?.. — на несколько мгновений Ар‑Шарлахи лишился языка. Оторопело оглядел угрюмые лбы и насупленные брови. Глаз не поднимал никто. — Вы что же, думаете, это я навёл на нас песчаную бурю?..
— Навёл‑навёл, — прозвучал спокойный, с хрипотцой голос Алият. Она вышла вперёд из‑за его плеча и с вызовом окинула взглядом остальных. — А надо будет — ещё наведёт. Ясно?
И все поёжились, настолько опасно прозвучало это последнее слово.
— В общем, поговорили — и будет, — презрительно изронила она. — Встали — и по местам!..
Нехотя, ворча, но подчинились. Однако взгляды, которыми их с Алият одаривали искоса, очень не понравились Ар‑Шарлахи. Про себя он уже твёрдо решил, что спать отныне будет одетым, задвинув оба засова на двери каюты, а оружие держать под рукой. Мало ли на что может толкнуть злая луна разбойничков, усомнившихся в своём главаре!.. Снова вспомнился бунт на «Самуме», кипящий холодный свет, хруст удара и горячие брызги крови…
— Конечно! — слегка удивившись, сказала Алият, когда он поделился с ней такими мыслями. — Теперь только так и не иначе!.. С оружием и на засове…
Для неё это всё само собой разумелось.
— Ну в чём же дело?.. — дрогнувшим голосом спросил он её. — Согласен, глупо я себя вёл сегодня, глупо!.. Но ведь раньше‑то бывало, что и глупее! А всё с рук сходило…
Бледная, осунувшаяся Алият сидела, опустив голову, и долго молчала. Потом вскинула тёмные, усталые, сухо блеснувшие глаза.
— Понимаешь… — сказала она с тоской. — Удача твоя кончилась… Я уже видела такое, и не раз. Везёт‑везёт разбойничку, а потом — как отрезало!.. Вроде всё делает по‑прежнему, а толку… Думаешь, Лако зря тогда в товарищи к тебе набивался? Он удачу твою почуял…
— И что же теперь делать?
Она опять ответила не сразу.
— Может, и впрямь в Кимир?..
— Нет, — сцепив зубы, ответил он. — Если я исчезну вместе с морской водой, Улькар сорвёт злость на Пальмовой Дороге.
— А если уже сорвал?
— Н‑ну, тогда… Как обещал. Вылью воду на первом бархане и… Ну хорошо! В Кимир — так в Кимир… Но послушай, — спохватился он вдруг. — А как бы действительно узнать, сдержал он слово или нет?.. В гаванях Пальмовой Дороги нам сейчас лучше не появляться — свои же и выдадут…
— Ну это‑то просто… — она вздохнула. — Про разбойничью почту что‑нибудь слышал?
— Нет.
— Есть такие места в пустыне… Только их знать надо. Камушек лежит или от корабля обломок, а под ними весточка. Кто пройдёт, тот и оставит. Скажем, так: в Ар‑Нау не суйся, там сейчас войска. Или так: голорылые сожгли Ар‑Льяту… Кому надо, тот поймёт.
— Поня-атно… — Ар‑Шарлахи оживился: — И далеко от нас такая почта?
Она усмехнулась:
— Не дальше Пьяной тени…
Глава 39
Дважды мятежники
Бунта не произошло. Бессонная ночь за двумя засовами и с тесаком у ложа вообще никакими событиями не ознаменовалась. Сквозь тонкие переборки слышно было, как негромко и угрюмо толкуют о чём‑то в трюме, но ропот был скорее обиженным, покорным, без гула и яростных выкриков. То ли подействовало грозное напоминание Алият о колдовских наклонностях главаря, то ли просто разбойничья злая луна пошла наконец на убыль.
— Ты вот вчера сказала: удача кончилась… — подавленно промолвил Ар‑Шарлахи, когда бормотание и скрипы настилов смолкли. — Что‑то, знаешь, не по себе как‑то… Думаешь, обманет нас Улькар?
«Самум» стоял на светлом ночном песке, тихий, с погашенными огнями. Слышны были только шаги сторожевых
