Зверь. Том 1 и Том 2 - Алексей Калинин

уже наполовину опустошенная. Я лишь сделал вид, что глотаю. Как и остальные три раза кивнул кадыком, а после вытер губы:

— Эх, хорошо пошла… Ну что, между первой и второй всегда место есть для третей?

— Да ты вообще красава! — уже повеселевшим голосом откликнулся Волчьи зубы. — Наш пацан. И зря мы тогда тебя щемануть пытались… Но ты пойми, нам бабки нужны, а госпожа тебя проверить решила…

— Да какие проблемы, пацаны, — махнул я рукой, навострив уши. — Госпожа меня потом ещё не раз проверяла…

— Эт да… О, спасибо, — принял фляжку морф и на этот раз сделал четыре глотка.

Похоже, что он вошел во вкус. Остальные пятеро не отставали от своего лидера. А уж тролль не отпускал фляжку, пока не упали последние капли.

— Упс, тебе это… Ничего не… это… осталось… — пробубнил Лерачу и протянул мне флягу. — Извиняй…

— Да ладно, для нормальных пацанов ничего не жаль, — махнул я рукой. — Ну что, дежурство сейчас пойдет веселее?

— Да, сейчас оно ваще… Ваще того, этого, — уже заплетающимся языком проговорил Волчьи зубы. — Щас мы того…

— Ага, мы этого… — поддержал его Обезьяньи лапы.

— Мы вообще… — закончил тролль, после чего уронил крупную башку на грудь и тоненько захрапел.

Не дожидаясь его финальных слов уснули остальные из великолепной шестерки. Задремали стоя, как лошади. Что же, мне это и было нужно. Всё-таки не зря я добавил в спирт сон-траву — пару часов здорового сна им обеспечены.

Чтобы они не попадали от случайного ветерка, я при помощи живицы придал им строго вертикальное положение. Своеобразный паралич. Как только проснутся, так сразу же чары спадут, но пока что для всех посторонних глаз они будут нести свою службу. А что глаза открыты и рожи оскалены… Так это небольшой зажим лицевых мышц. Надеюсь, что успею закончить прежде, чем их глаза высохнут без должного увлажнения. Хотя… уличной мороси должно хватить для мокроты.

Меня же ждало дальнейшее продвижение внутрь собора. Первый барьер преодолен. Как только я взялся за ручку двери черного хода, из собора послышался мощный голос маэстро Поперчитте. Похоже, что ритуал начался. Пусть полчаса у меня ещё есть в запасе (не сразу же зазовка высосет Комовского), но поторопиться стоит.

Лестница потянула меня вниз, под собор. В принципе, нечто подобное я и предполагал — пока наверху будут слушать певца и наслаждаться органной музыкой, под собором начнут получать удовольствие другого рода.

Когда я спускался, то нечаянно коснулся стены и едва не отдернул руку — она была настолько ледяной, что можно было брать кирку и крошить её в стакан с виски. Как будто каждый участок кладки обработали жидким азотом…

И почему-то мне кажется, что это не очень хороший знак. Увидев четверых встающих мне на встречу, я понял, что прошлый знак был ещё нормальным…

Глава 32

Четыре человека в масках, тренировочных костюмах и тактических перчатках…

Ба-а-а-а! Старые знакомые. Снова те же маски, те же движения, те же повадки.

Вот только не хватало гнома Рундара для полного состава. Похоже, что хитрый коротышка понял, что тут пахнет далеко не золотом, а смертью, выпущенными кишками и прочими прелестями реальной жизни.

— Здорово, пацанчики! Как жизнь молодая и брутальная? — поинтересовался я, щерясь одной из самых дружелюбных улыбок.

— Ты какого хрена тут делаешь? — спросил один из охранников.

Охранниками я их назвал потому, что они преграждали путь дальше. Охраняли здоровенную дубовую дверь, обитую металлом. Такие ещё можно увидеть в фильмах про волшебство и волшебников. Вот прямо подойти к такой двери и сказать нужное слово, чтобы она со скрипом распахнулась. Без слова никак — даже ручки на двери не наблюдалось.

И это под собором, где проповедовали противление использовании живицы…

Само внутреннее помещение, где куковали четверо молодцов напоминало небольшую кладовую для инвентаря пять на четыре. Вон и тачка с граблями примостилась в углу. На стенах висели сушеные веники из лекарственных трав и растений. Если будет время (если останусь жив), то потом можно будет запастись мелиссой и железнотравью.

— Я прибыл для того, чтобы вас спросить — вы же не держите на меня зла за случай на кладбище? — я даже пару раз хлопнул глазками, изображая полнейшую невинность.

— Ты не должен тут находиться! — буркнул первый.

— Ага, всё-таки сердитесь. А вот и зря. Я всего лишь защищался, — покачал я головой. — Ну ладно, сердитесь дальше. Я пошел. Меня там ждет госпожа… Как эта дверь открывается? Сим-салябим? Ахалай-махалай? Какое нужно сказать заветное слово?

— Ты должен стоять снаружи, — преградил мне путь второй. — Тебе туда нельзя…

— Вообще-то меня вызывали. А на вызов нужно мчаться скорей. Или вам этого не говорили? Ну-ка, откройте и спросите у тех, кто за дверью. Вам подтвердят! — с невероятной наглостью в голосе проговорил я. — Чего вы медлите? Быстрее! Иначе всех на кукан насадят!

Четверка неуверенно переглянулась. Вот если бы не мощные звуки органа и не перекрывающий их могучий голос Поперчитте, то я бы мог услышать, как в четырех черепных коробках перекатываются шарики, позвякивая о ролики.

Неужели удастся наколоть этих клоунов?

— Ты не должен здесь находиться, — наконец сказал первый. — А проход тебе запрещен госпожой. Она сказала, что если ты только попытаешься проникнуть за дверь, то нам следует убить тебя.

— Вот прямо так и сказала? — вскинул я брови. — Надо же, а на хрена тогда она меня вызывала? Неужели захотела вас проверить?

— Иди отсюда, ведьмак, — неуверенно сказал третий. — Не провоцируй нас…

Я уже прикинул дальнейшее развитие событий и наметил свой танец. Если ребята не хотят меня пускать, то это их дело. Думаю, что вторая линия охраны будет более заряжена, чем первая. Или те морфы были второй линией?

Ну да, если охранники-берендеи не пускали без пригласительных билетов, а заодно обыскивали и обнюхивали, то морфов можно считать второй линией охраны…

Вот о чем я сейчас думаю? О счете линий охраны? Неужели меня именно это должно занимать в этой ситуации?

Наверху надрывался Поперчитте и неожиданно я поймал себя на мысли, что мне знакомо слово, которое он пропел на высокой ноте. Это было старинное произнесение слова «Внемли». Похоже, что певец начал своё обращение к неизвестному всемогущему созданию, которое могли вызывать обрядом под собором.

Неизвестному?

Ха! Как бы не так! Многим оно известно, но мне бы не хотелось называть его раньше времени одним из имен, данным ему при свержении.

Надо прорываться дальше, чтобы не дать свершиться вызову. А если на моём пути встала эта четверка, то… То тем хуже для них. Время повело свой отсчет по минутам.

Сколько у меня осталось? Десять минут? Двадцать?

— В общем так, пацаны. Я сейчас уйду, но помните, что я прекрасно готовлю борщ! — сказал я и повернулся спиной к четверке.

— Какой борщ? — вырвалось у первого.

Удивление от нестандартной ситуации — вот чего я добивался. Это удивление должно отвлечь на долю секунды морфов, а мне большего и не нужно. Поворот спиной должен скрыть извлечение из потайных карманов метательных кинжалов.

В этот момент я напрягаю мышцы ног и взвиваюсь вверх и назад. В полете успеваю взмахнуть руками. Кинжалы серебристыми рыбками пронзают чуть спертый воздух и… оказываются перехваченными.

Те двое, что должны были издать предсмертный стон, а после благополучно скопытиться, стоят как ни в чем не бывало, а в их сжатых пальцах поблескивают кинжалы. Я же приземляюсь на подставленный блок. Пусть и бью от души, но если бы попал по маске, то эффекта было бы гораздо больше. А так…

А так я отбрасываю противника назад и приземляюсь на полусогнутые ноги. Противник же успевает перекувырнуться в воздухе и ударить пятками по стене. Через секунду он оказывается рядом со мной в боевой стойке. Четвертый в это время зажигает фаербол на открытой ладони.

Все четверо переводят на меня взгляды. За заграждением из ресниц видны насмешки. В них можно прочитать: «Что? Съел, долбанутый ведьмак?» И ведь смотрят так, как будто уверены, что на этот раз точно наваляют мне по первое число.

— И что это было? — спрашивает первый.

— Вот така вот херня, малята, — развожу я руками в ответ и резко пригибаюсь, когда «серебристые рыбки» отправляются в обратный путь.

Броски так точны, что кинжалы встречаются в воздухе