Демократизация - Патрик Бернхаген
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Линц и Степан добавляют еще один идеальный тип режима – посттоталитарный, но он скорее выглядит как промежуточный этап в демократизации тоталитарных режимов, нежели является режимом per se. Два подтипа авторитаризма, не упомянутые этими авторами, также важны для нас: 1) бюрократический авторитаризм, в котором технократическая гражданско-военная элита управляет деполитизацией мобилизованного общества с целью накопления капитала[610], и 2) популистский авторитаризм, в условиях которого элиты мобилизуют общество «сверху» для легитимизации режима, одновременно инкорпорируя нижние слои населения. В то время как некоторые страны Южной Америки и Юго-Восточной Азии (Аргентина, Бразилия, Чили, Южная Корея, Тайвань и др.) были под управлением авторитарно-бюрократических режимов, наибольшее распространение в некоторых ближневосточных и североафриканских странах (Египет, Алжир и др.) получил популистский авторитаризм. Линц и Степан выдвинули интересную гипотезу о связи типа недемократического режима и потенциала для возникновения движений, протестов, забастовок и подпольных сетей сопротивления, которые предшествуют либерализации и сопровождают демократизацию. Из данной гипотезы может быть выведено пока еще не вполне развитое объяснение возможных различий в уровнях и скорости возникновения протестов в периоды демократизации.
Линц и Степан[611] также подчеркивают необходимость принимать во внимание одновременные переходы (например, простые, когда меняется только режим; двойные, когда меняются режим и экономическая система; тройные, когда также меняются и параметры национально-государственного устройства). В этом смысле важно не только то, был ли предыдущий режим авторитарным или тоталитарным, но и был ли он капиталистическим или коммунистическим. Кроме того, в тех случаях, где имеет место тройной транзит, появляется проблема национально-государственного строительства, когда националистические движения мобилизуются во имя конкурирующих представлений о том, кто должны быть демосом в будущей демократии. Поэтому в то время как в СССР (1991 г.) региональная мобилизация привела к распаду этого политического образования, в Испании она не привела к такому результату. Баскское и каталонское националистические движения подрывали легитимность режима Франсиско Франко, но не были успешными в достижении независимости. Чехословакия (1989–1992 гг.), например, испытала мирный роспуск политии наряду с демократическим и капиталистическим транзитом. Эти изменения могут быть объяснены только переплетением ролей, которые были сыграны элитами старого режима, демократическими элитами, мобилизованными группами и международными воздействиями. В литературе, посвященной социальным движениям, их роль отмечалась при анализе того, как становились более умеренными или радикальными требования автономии/независимости, а также при анализе того, как это способствовало или подвергало риску переход к демократии (см.:[612]).
Даже несмотря на то что динамический акторно-ориентированный подход транзитологии способствовал развитию интереса к изучению роли, сыгранной движениями в процессе демократизации, он не фокусировался на них. Помимо «элитистской предвзятости» критике были подвергнуты и некоторые другие положения транзитологии. Как утверждают Рут Кольер и Джеймс Махони[613], транзитологи склонны преувеличивать роль индивидов в сравнении с группами, что ведет к редуцированию процесса демократизации до стратегического инструментального мышления при игнорировании таких имеющих отношение к классам акторов, как профсоюзы и рабочие/левые партии. Также утверждается, что транзитология является государствоцентричной, поскольку подчиняет социальных акторов государственным. Как возражает Гидеон Бейкер[614], транзитология склонна видеть в движениях и протестных акторах, сконцентрированных на инструментально определенных целях, объекты манипулирования со стороны элит. В то время как неизбежная и желательная «элитизация» процесса демократизации может быть расценена в качестве «железного закона» транзитологов, дальнейшие исследования новых социальных движений и политического процесса продемонстрировали, что взаимодействие между элитами и мобилизованными социальными акторами является необходимым (но недостаточным) условием для процесса демократизации, что поставило под вопрос доминировавшую ранее в литературе по демократизации логику, согласно которой элиты возглавляют и завершают демократизацию. Общее согласие среди исследователей, которые анализируют демократизацию с точки зрения неэлитистского подхода, таково: даже испанская модель транзита не может быть расценена как полностью подконтрольный элите процесс переговоров. Данный транзит характеризовался волнами массовых забастовок, террористическими атаками со стороны националистских движений, нарастающими циклами протеста (см.:[615]). Данный транзит лучше определить как процесс дестабилизации/высвобождения[616] или как «цикл протеста, переплетенного с взаимодействиями элит»[617]. В целом транзитологию обвиняют в игнорировании долгосрочного, динамического, полного случайностей и конфликтов процесса, связанного с созданием условий для разрушения недемократических режимов. Следующий раздел посвящен именно этому вопросу.
12.1. Ключевые положения
• Подходы, связанные с модернизацией, уделяют мало внимания акторам в целом и социальным движениям в частности, поскольку концентрируются на экономических условиях демократической стабильности.
• Другие исследователи фокусируются на социальных классах, которые стояли во главе процессов демократизации, но при этом уделяют больше внимания их структурным предпосылкам, нежели вопросам мобилизации.
• В динамическом исследовании демократизации социальные движения считаются важными участниками, но в короткий промежуток времени (только на стадии либерализации), при этом внимание при изучении транзита и консолидации уделяется институциональным акторам.
• Даже несмотря на то что некоторые исследователи упоминают сильное гражданское общество в качестве фактора, способствующего демократическому процессу, обычно транзитология мало внимания (в части эмпирических исследований) обращает на его характеристики и развитие.
Роль «демократизации снизу»: взгляд со стороны исследователей социальных движений
За некоторыми исключениями (например, среди исследователей из Латинской Америки) литература, посвященная социальным движениям, не демонстрирует большого интереса к процессам демократизации. Только недавно концепт политики оспаривания (contentious politics), противопоставляемой рутинной политике (routine politics), был предложен в качестве связующего звена между такими явлениями, как социальные движения, революции, волны забастовок, национализм и демократизация[618]. Даже те исследователи, которые признают важную роль социальных движений, расходятся во мнениях относительно позитивных или негативных эффектов их вмешательства. Иногда люди объединяются против демократических режимов, требуя авторитарных решений для борьбы с политическим или экономическим кризисом, таким образом предоставляя недемократическим акторам массовый источник легитимности (например, протесты женщин из среднего класса против правительства Сальвадора Альенде в Чили), и некоторые акторы стремятся к ограничению демократических прав в демократических режимах (например, ксенофобские движения против иммиграции в Европе). В других случаях движения, стремящиеся продвигать демократизацию, могут вызвать непреднамеренные последствия в виде увеличения репрессий со стороны государства или создания условий для появления недемократических акторов (например, падение Веймарской республики в Германии).
Однако во многих случаях действительно присутствует связь между социальными движениями и поддержкой демократии. Например, Чарлз Тилли[619] писал:
Что вызывает прочную, но все еще неполную связь между демократизацией и социальными движениями? Во-первых, многие из тех же процессов, которые вызывают демократизацию, также независимо способствуют появлению и социальных движений. Во-вторых, демократизация как таковая подталкивает людей на создание социальных движений. В-третьих, при некоторых условиях и в ограниченных масштабах социальные движения сами служат продвижению демократизации.
Поскольку связь между социальными движениями и демократизацией непроста, главный вопрос исследователей социальных движений таков: «Когда и как движения способствуют развитию демократизации?». В данном разделе рассмотрены два основных подхода к исследованию социальных движений, которые пытаются ответить на вышеприведенный вопрос: подход, связанный с изучением новых социальных движений, и политико-процессуальный подход. Мы начнем с их беглого обзора, а затем проанализируем роль социальных движений на каждом этапе демократизации.