Гарри Поттер и Враг Сокола - Danielle Collinerouge

Значит, чувствуете, что голова болит! Только вот статьи, которые вызывают эту боль, пишут ваши старые добрые приятели во главе с Главным Другом!

— Кстати, о моих друзьях, — тяжело произнес Снейп. — Что ты имел в виду, когда говорил Драко Малфою о его матери?

— Что она принимает участие в банкетах. А это не так? — Гарри дерзко взглянул на профессора.

— Ты не смел такого говорить, — прошипел Снейп.

— А Малфой не смел говорить ничего про мою маму, — Гарри услышал, что его голос прозвучал очень жестко.

— Не лезь не в свое дело! И не смей оскорблять женщину, о которой ничего не знаешь!

— Бедный Драко расстроился, когда ему только намекнули на правду, но ему оскорблять можно! Я не знаю, какие у вас отношения с миссис Малфой, но вы позволяете своему любимчику говорить всякие гадости про мою мать! Вашу школьную любовь! — воскликнул Гарри, смело глядя в лицо Снейпу. Голова заболела нестерпимо.

— Вон, — одними губами произнес профессор, сверля Гарри таким взглядом, что Гарри на несколько мгновений сделалось страшно. Откуда-то пришло в голову предположение, что сейчас будет страшный удар силой мысли.

— Как я понял, уроки по анимагии тоже закончились, — ответил Гарри.

— Убирайся отсюда вон, щенок!

Гарри ясно видел перед собой полные злобы и ненависти глаза. Из-под глухого блока, который профессор держал все это время, вырвалась мысль о применении беспалочковой магии. А минутой спустя Гарри почувствовал, что невидимая сила вышвырнула его из кабинета.

Идя в свою комнату, Гарри чувствовал смесь злости и облегчения. Урок отменился, профессор выдворил его из кабинета — прекрасно! И было бы замечательно, если бы ненавистный Снейп больше ничего не преподавал Гарри, ни дополнительно, ни обычно! Неужели когда-нибудь наступит тот благословенный день, когда он, Гарри, закончит школу и не будет больше видеться с «любимым» учителем? Но до этого ещё несколько месяцев, а вот перспектива не ходить на дополнительные уроки — уже есть! Но с другой стороны, анимагии Гарри ещё не научился, первое преобразование всегда связано с риском, так что скорее всего профессор Дамблдор завтра промоет мозги и ученику, и учителю. «Ну нет, я ни в чем не виноват! — Гарри почувствовал, что в нем вскипела решительность. — Если тогда я увидел что-то неприятное про Снейпа, то сейчас… Я не позволю этому гаденышу Малфою говорить гадости про мою маму! Обиделся, прибежал жаловаться своему второму папочке-декану!»

— Двинутый Добби! — произнес Гарри пароль сэру Кэдогану.

— Сначала к барьеру, желторотик! — выкрикнул рыцарь, но дверь открыл.

Гарри вошел в комнату и почти сразу упал на кровать, надеясь, что боль в голове утихнет. В полудреме Гарри мечтал, что он очутился в больничном крыле, и мадам Помфри протягивает ему большой стакан обезболивающего зелья. Чьи-то пальцы нежно провели по волосам.

— Добби! — Гарри рывком сел, но перед ним сидела Гермиона.

— Это я, Гарри. Ты уснул? — заботливо спросила девушка.

— Кажется, задремал, — ответил Гарри.

— Снейп пожалел тебя и перенес урок на другое время?

— Скорее Хагрид станет Министром Магии, — усмехнулся он и рассказал Гермионе о произошедшем.

— Почему Снейп так ведет себя? Я думала, что он покровительствует Драко Малфою назло… Но неужели он в самом деле симпатизирует этому подлому хорьку! — возмутилась Гермиона.

— Снейп всегда найдет, за что жалеть Малфоя и ненавидеть меня, — произнес Гарри. — Да, чуть не забыл — уроки по анимагии отменяются.

— Что значит — отменяются! — воскликнула Гермиона. — Ты ни в чем не виноват! Ты защищал память своей мамы!

— Поэтому перед Снейпом извиняться не собираюсь, — добавил Гарри.

— Я уверена, что профессор Дамблдор вмешается.

В ответ Гарри неопределенно пожал плечами.

— Ты должен стать анимагом, Гарри! — горячо проговорила Гермиона. — Это даст тебе очень много преимуществ.

— Честно говоря, я уже никем не хочу становиться. Я устал от этих бесконечных уроков с наездами и нападками.

— У тебя был очень тяжелый день, — в голосе Гермионы прозвучало сочувствие. — У тебя болит голова.

— Угу, — кисло согласился Гарри.

— Приляг, — девушка слегка толкнула его.

Гарри лег на подушку. Гермиона заботливо погладила его по голове. Гарри закрыл глаза и некоторое время молча и благодарно принимал эту незатейливую ласку.

— Можешь не верить, но мне уже намного лучше, — слегка улыбнулся он.

— Я чувствую это, — тоже улыбнулась Гермиона.

— Мне так хорошо с тобой, — Гарри переложил голову на колени девушки. — А вот бедняга Рон из-за меня остался сегодня на сухом пайке.

— Ничего страшного, переживет как-нибудь, — хмыкнула Гермиона, продолжая перебирать непослушные пряди. — Занимается развратом с этой кокеткой. Лучше бы на Луну обратил внимание!

— Гермиона, ты представляешь себе, чтобы он таким занимался с Луной? — Гарри прыснул.

— Если честно, то не представляю, — ответила Гермиона серьезно.

— И он не представляет, — Гарри повернулся так, чтобы пальцы Гермионы гладили за ушами.

— Все равно день воздержания ему не повредит, — проворчала Гермиона.

— Воздержание… какое страшное слово, — Гарри к своему удивлению обнаружил, что у него повышается настроение.

Гермиона издала короткий смешок в ответ на его шутку.

— Моя голова уже не болит, — Гарри легонько потянул к себе Гермиону.

— Отлично, — довольно кивнула она, ложась рядом с Гарри.

— Нет, серьезно не болит, даже не верится, — сказал он, обнимая девушку. Гермиона с удовольствием ответила на поцелуй.

— Добби! — спохватился Гарри.

— Я не видела его сегодня, — вспомнила Гермиона.

— Я тоже, — ответил Гарри. — Как ты думаешь, где он может быть?

Гарри заглянул под кровать, посветив себе волшебной палочкой. На вышитом матрасе лежал ворох бинтов, из которого виднелись жалобные глаза, похожие на теннисные мячики.

— Добби, вылезай оттуда, — приказал Гарри. В ответ раздалось душераздирающее рыдание.

— Добби виноват! Виноват!

— Вылезай, тебе говорят! — снова позвал его Гарри.

Из-под кровати выполз перевязанный с ног до головы домашний эльф.

— Добби, что ты сделал с собой? — вскрикнула Гермиона.

— Добби ослушался Гарри Поттера и госпожу Гермиону! Добби напился и дерзко себя повел! — рыдал эльф. — Добби наказал себя! Добби бил себя! Добби придавил себе уши печной дверцей, а пальцы — утюгом!

— О боже! — ужаснулась Гермиона.

— Но мы тебе не приказывали этого делать! — воскликнул Гарри, потрясенно глядя на бинты.