Третий фронт - Сергей Олегович

- Ты не смотри, что такая старая на вид, бьёт изумительно...да...А ну кыш, кому сказал! - снова шуганул обнаглевших чёртиков - Вот патроны, сотня штук, вроде все из одной партии - брякнул мешочек рядом - Для тебя берёг, да....знал, что тебе понадобится...вот...ик! Хорошая ты девушка, Ника...жаль, только не рыжая...вот...- это я пробормотал уже засыпая....

После того, как я проспался, и немного "поправил здоровье", во мне проснулась жажда деятельности. Хотелось всем помочь, везде поруководить. С этой идееей я и выполз на свет божий. Перехватить и угомонить меня никто не успел...

Побродив везде, попытавшись всем помочь, и будучи отовсюду изгнан, я полез руководить к водителям. Тут-то всё и случилось, удачно сложив в месте ночь, пьяного меня, молодого водителя и неисправные тормоза на машине.. Последнее, что я запомнил-это надвигающуюся на меня глыбу грузовика, жуткую боль, а потом крики, "Олеговича задавило!!!" ....Потом была темнота...

Так я и погиб, глупо и бестолково, не успев совершить ничего героического, а будучи задавленным грузовиком, когда пьяным полез руководить...

Олег

Когда я узнал о том что Олегыч погиб, да еще и так глупо, я вначале не поверил а потом... Потом был запой, даже скорее ЗАПОЙ, да еще какой... А учитывая, насколько я в это время был агрессивен от меня в лагере все шарахались, кроме Ани - она вообще была единственной кто мог меня в это время хоть как то контролировать. Она же меня и вытянула из запоя. А то мог бы и как Олегыч кончить - танки в болоте плавают плохо, но быстро. Правда в направлении на дно, а бухой мехвод (все порывался за рычаги сесть как набирал градус хоть и не был уже мехводом - Стас вел коробочку) это в таких условиях почти гарантия подобного исхода.

Однако несмотря на то, что пить я с Аниной помощью и перестал, но без последствий эта смерть для меня не прошла. Я стал намного замкнутей - общаясь в основном только с Аней, Иваном и Стасом (так звали четветрого из моего экипажа) держа остальных на расстоянии. а вот чувство юмора у меня практически пропало, хотя и до этого его у меня почти небыло. Точнее не пропало а перердилось в направлении черного. Так например на моем танке (я таки остановил свой выбор на Т-34) на башне была нарисована весьма интересная катринка (Стас оказался неплохим художником) - объятая пламенем фигура танкиста, стреляющего из автомата, под которой было написано "до последнего!"

Ника

На похороны Олеговича я не пошла. Рявкнула Петровичу, что нехрен было самому лезть под машины. Мужикам окрысилась - да пошел он! И ушла к себе. Судя по удаляющимся звукам поняли правильно - циничная и бездушная баба... вот и хорошо. Оставили... одну.

Облакатилась лбом о стену. Стою. Боюсь, что не выдержит сердце - разорвется к чертовой матери. Вот прямо здесь и сейчас. Не могу. Не могу не плакать... только нельзя. Там, на могиле, не сдержалась это уж точно. Ревела бы как белуга. Как плакальщица... и не остановилась бы.

А так... что б не видели... никто... Незачем.

Выстрел. Второй. Сейчас будет третий. Лучше бы в меня стреляли, чем вот так - в небо. Не хочу терять. Никого... Только бы не заплакать. Только бы не сорваться. Только бы больше никого не терять...

Фалангер

Я тоже сначала не поверил что Олегыча размазал грузовик. Но когда сам увидел... С ТАКИМИ травмами не живут, даже шумильские драконы, до коих нам по регенерации - как до Луны пешком. Хоронили мы его всем лагерем на сухом взгорке в стороне на вершине. Мужики сделали гроб и пока он стоял открытым - народ прощался, я принес из артмастерской любимый пистолет Олегыча и положил ему под правую ладонь, а от себя - отстегнул и положил под левую свой нож.

- Пригодится. Там. - Ответил я на непонимающие взгляды и пошутил черным юмором. - "Лодочник" его повезет бесплатно! В любую сторону!

-Теперь каждый из нас должен воевать за двоих.- глухо проговорил Букварь - и учить за двоих. А после войны мы создадим киностудию.

- Да Букварь, так и сделаем. - отозвался я. - Про киностудию ты хорошо придумал.

Потом молча отдал честь и ушел к себе в мастерскую где без закуски жахнул стакан "шила", а потом молча сидел сгорбившись и закрыв глаза вспоминая его. Как я потом узнал - оружие из гроба забирать не стали, сами собой прибавились Олегычу на дорожку две гранаты и К-98... Над могилой поставили сваренную из стального листа "пирамидку" с Красной Звездой. Дату его рождения никто не знал, написали только дату гибели и Фамилию-имя-отчество... Было грустно и больно, погиб первый из нас, из тех кто пришел из будущего. И всем стало до боли ясно что это - в серьёз! И умереть можно - тоже по настоящему!

А еще нам всем предстоял прорыв, в процессе которого вполне можно было умереть. Удачливый "руделенок" на "Штуке", Рак-38 в кустах, да просто шальная пуля или осколок... Что в общем-то тоже хорошего настроения не прибавляло.

А еще у меня таки прорезались и стали расти зубы... И что характерно клыки - настоящие клыки судя по остроте кончиков... Но в легком мандраже готовящегося прорыва к своим мне на это было уже как-то наплевать!

Змей

Когтистая лапа содрала с моего лица прикрывавшую его плащ-палатку и тонкий слой песка. Потом Тэнгу, поскуливая, старательно вылизывал мне физионмию. Помогло, я очнулся и осознал произошедшее. Похоже, меня контузило, причем, так что все решили, что я умер. И похоронили. Бывает хуже, но реже и не со всеми. Кроме головы ничего не болело, надо было вставать. Из могилы.

- Выбирайте ночку потемнее,

-Вылезайте все из-под земли,

- Главное завыть погромче, пострашнее,

- Чтобы эльфы все с ума сошли - замурлыкал я. Тенгу, увидев, что я уже выбрался из ямы, куда-то убежал. Потом оттуда донёсся хруст веток, похоже, малыш возвращался не один.

- Ба, а это кто на горизонте?

- Держит меч как будто кочергу,

- Мало ль что принцесса, нет увольте

- С женщиной я драться не могу.

Но Тенгу пришёл один, зато принёс мою винтовку.

Я был очень доволен, разгрузку с меня снимать не стали, некогда им было. Даже пистолет с флягой оставили. И ранец потрошить не стали, просто закинули в кусты, сняв с седла.

Мне же лучше. Через полчаса, окончательно придя в себя, я двинулся к лагерю, надеясь если не догнать ребят, то, по крайней мере, не сильно от них отстать.

Стрельбу и взрывы гранат я услышал издалека и кинулся на звуки, решив, что ребята из моей группы нарвались на немцев. Я ошибся. Когда я подбежал к тому месту, где шёл бой, стрельбы уже не было слышно, с бега я перешёл на шаг.

Это был хутор в лесу, много меньше того, где мы нарвались на засаду, и окруженцы здесь были настоящие. Были. Дюжина бойцов, старшина за командира, хозяин хутора - этим повезло, они погибли в бою. Два десятка тяжелораненых, им повезло чуть меньше, добили не сразу.

А вот единственной девушке не повезло совсем, её даже не добили, вдосталь поизмывавшись, вспороли живот и натолкали туда земли. Так и бросили умирать. Её нашёл Тэнгу. На его скулёж я не прибежал, прилетел, думал, случилось, что с пёсом.

А он просто сидел над этой девочкой и плакал, по-своему, по-собачьи.

Особенно мне поплохело, когда девочка открыла глаза и попросила пить. Помочь ей я ничем уже не мог, разве что воды принести.

Попив, она торопливо заговорила: - Товарищ, там, в лесу, по тропинке дерево, молнией разбитое. Там, у корней свёрток, в нём знамя, я спрятала, отнесите нашим, пожалуйста. Ну, пожалуйста, скорее!

Я скормил её последние две таблетки 'Кетанова' из аптечки и побежал в лес искать это дерево. Тенгу помог, знамя, оказавшееся знаменем стрелкового полка, мы нашли быстро и ещё быстрее вернулись. Девочка была ещё жива.

- Вот - показал ей знамя - Обязательно доставлю нашим.

- Хорошо - прошептала она. Потом добавила - Посидите со мной, пожалуйста. Мне страшно.

Я сел рядом с ней на землю, погладил её по голове, девочка перехватила мою руку, прижалась к ней щекой и попросила: - Спойте что-нибудь.

Я запел, единственную песню, которую мог петь, почти не фальшивя:

- Ночь прошла, будто прошла боль

Спит Земля пусть отдохнёт, пусть ... .

Она умерла на середине третьего куплета. В свёртке со знаменем был и её паспорт. Ирина Соловьёва, так её звали. Пашина дочка. Было ей семнадцать лет. Даже похоронить Иру я не сумел - немцы возвращались. Пришлось спешно уходить, хотя очень не хотелось.

До базы я добрался без проблем, отстав от Паши с Антоном на неделю.

К лагерю я добрался поутру, дозорные меня узнали, и пропустили.

Первой кого я увидел, ввалившись в расположение, была Ника, очень грустная Ника.

Я уже хотел пошутить, изобразив зомби из ужастика, но Тэнгу, добрая душа, опередил, полез утешать. То есть мусолить.

Ника

"Грустная Ника... Эк он меня обозвал, и еще спрашивает, почему! Разве вот, Тэнгу, мой мальчик, тебе и скажу", - Я присела на корточки и этот оленёнок меня чуть вообще в землю не закатал.

- Змей, ты никогда не думал, что известия о скоропостижной смерти аж двоих "будущенцев" могут вызвать колики и несварения желудка у некоторых личностей?