Эндимион - Дэн Симмонс

– А если придется плыть всем? На троих одеяла не хватит?

– Мы прихватим с собой куб. А одеяло используем как палатку.

– Где? – тихо спросила Энея. – Думаешь, там найдется местечко?

Я развел руками:

– Тем более необходимо проделать отверстие для плота. В крайнем случае я взорву заряд, и мы поплывем дальше на льдине. Не переживай, до портала мы обязательно доберемся.

– Что, если мы израсходуем всю взрывчатку, а за первой стеной окажется вторая? Что, если до портала пятьдесят километров, и все подо льдом?

Во второй раз руками развести не получилось, слишком уж сильно они дрожали – мне хотелось надеяться, что от холода. Я сунул руки под мышки.

– Значит, мы умрем с той стороны. – Облачко пара, вылетевшее у меня изо рта, мгновенно превратилось в льдинки. – Все лучше, чем здесь.

– Месье Эндимион, – проговорил А.Беттик, – ваш план представляется мне единственным выходом из положения, однако плыть должен я. Вы прекрасно понимаете почему. Вас недавно ранили, и вы еще не успели поправиться. К тому же мое тело рассчитано на работу в экстремальных условиях.

– Не настолько же, – возразил я. – Ты и так весь дрожишь. К тому же ты не сумеешь установить заряды.

– Вы будете мной руководить через передатчик.

– А если он откажет или сигнал не пройдет через лед? И потом, это не так-то просто. Наверняка придется резать лед…

– Все равно, – стоял на своем андроид, – здравый смысл подсказывает…

– Здравый смысл тут ни при чем, – перебил я. – Если… у меня не получится, тогда попытаешься ты. Кстати, нужен кто-то очень сильный, чтобы вытянуть человека против течения. – Я положил руку на плечо андроиду. – Я приказываю тебе остаться как старший по званию.

– Какому еще званию? – Энея, несмотря на лютый холод, сбросила термоодеяло.

Я выпрямился во весь рост и выпятил грудь.

– Да будем вам известно, что перед вами сержант третьего класса гиперионских сил самообороны. – Впечатление от фразы несколько смазала барабанная дробь зубов.

– Значит, сержант?

– Третьего класса, – подтвердил я.

Энея обняла меня. Я несказанно удивился, потом неуклюже погладил ее по спине.

– Первого класса, – тихо сказала девочка, отступила на шаг и топнула ногой. – Ладно. Что нам делать?

– Помогите мне собраться. Найди ту веревку, на которой тащился ваш плавучий якорь. Думаю, ее вполне хватит. А.Беттик, будь добр, передвинь плот так, чтобы вода не захлестывала нос. Вон туда, к углублению в стене…

Мы взялись за дело. Когда со сборами было покончено, я спросил у Энеи, на которую падал тусклый свет висевшего на урезанной мачте фонаря:

– Ты по-прежнему уверена, что наши прыжки ведут к какой-то цели?

Девочка огляделась по сторонам. Где-то в темноте с громким плеском рухнул в воду сталактит.

– Да, – ответила она.

– Тогда почему мы оказались в тупике?

Энея пожала плечами. При иных обстоятельствах я бы рассмеялся – настолько комичным, из-за одежды, получилось это движение.

– Наверно, меня побуждают действовать…

– Не понял.

– Я ненавижу холод и тьму. С самого детства. Быть может, кто-то побуждает меня воспользоваться моими способностями, о которых я пока даже не подозреваю. О которых мне еще рано знать.

Я бросил взгляд на бурлящую черную воду, в которую мне предстояло окунуться.

– Что ж, детка, если ты обладаешь способностями, которые могут вытащить нас отсюда, воспользуйся ими, и дело с концом. Что значит «еще рано»?

Энея погладила меня по руке. Вместо второй пары варежек на ней были мои шерстяные носки.

– Я догадываюсь, что эти способности существуют. – Пар ее дыхания оседал инеем на козырьке шапки. – Но вызволить нас отсюда они не помогут. Это я знаю точно. Быть может… Не важно. Извини, Рауль, но…

Я кивнул, сделал глубокий вдох – и быстро разделся до белья. Бр-р! Меня буквально обожгло холодом. Затянув на груди узел веревки – пальцы рук быстро немели, – я взял у А.Беттика мешок с пластиковой взрывчаткой.

– Возможно, в воде у меня остановится сердце. Если я не дерну за веревку в первые тридцать секунд, вытаскивай меня обратно. – Андроид кивнул. Я принялся перечислять сигналы, потом прибавил, постаравшись сохранить деловой тон: – Если вытащишь и обнаружишь, что я в коме или умер, не забудь, что меня можно оживить. В холодной воде смерть мозга наступает не сразу.

А.Беттик снова кивнул. Он стоял в классической позе скалолаза: ноги расставлены, веревка обмотана вокруг талии, конец зажат в руке.

– Ладно. – Я сообразил, что оттягиваю неизбежное и теряю драгоценное тепло. – Увидимся, ребята. – И соскользнул в черную воду.

Наверно, мое сердце и впрямь на мгновение остановилось, но затем забилось вновь, почти через силу. Течение оказалось сильнее, чем я ожидал. Меня едва не уволокло под лед прежде, чем я приготовился нырнуть, отнесло в сторону от плота и приложило к стене. Из пореза на лбу потекла кровь, руки словно онемели от удара. Я вцепился в щербатую стену, чувствуя, как ноги неумолимо затягивает вглубь, изо всех сил стараясь удержаться на месте. Сталактит, который упал в воду за плотом, врезался в стену в метре слева. Если бы он угодил в меня, я бы потерял сознание и утонул, не успев понять, что произошло.

– Не такая уж… удачная мысль… – выдавил я. Меня оторвало от стены и увлекло вниз.

37

Капитан де Сойя предложил отказаться от маршрута, составленного бортовым компьютером «Рафаила», и прыгнуть прямиком к одной из захваченных Бродягами планет.

– А что мы выигрываем, сэр? – поинтересовался капрал Ки.

– Быть может, ничего, – ответил капитан. – Но если во всем этом замешаны Бродяги, нам, возможно, удастся выйти на след.

Сержант Грегориус потер подбородок.

– Или нас захватит Рой. Прошу прощения, сэр, но во флоте Его Святейшества есть кораблики и посерьезнее.

– Зато наш – самый быстроходный, – отозвался де Сойя. – Вряд ли Рой сумеет его догнать. К тому же Бродяги могли бросить планету, для них это в порядке вещей – напали, чуть отодвинули Великую Стену, а потом удрали, постаравшись уничтожить все что можно и оставив на всякий случай орбитальный патруль. – Капитан сделал паузу. Он видел лишь одну из разграбленных Бродягами планет, Свободу, но зрелище произвело на него такое впечатление, что он искренне надеялся не увидеть больше ничего подобного никогда в жизни. – Так или иначе, с точки зрения времени для нас изменение в планах не имеет ни малейшей разницы. Как правило, прыжок за Великую Стену длится восемь – десять месяцев корабельного времени и одиннадцать с лишним лет – объективного. С «Рафаилом» же все произойдет как обычно – мгновенный переход и трехдневное воскрешение.

Стрелок Реттиг, как делал уже не раз, поднял руку.

– Нужно кое-что учесть, сэр.

– Что именно?

– «Архангелы» Бродягам еще не попадались. Думаю, они и не подозревают о существовании таких кораблей. Да что там говорить, сэр, даже наши парни ни о чем не догадываются. – Де Сойя понял, к чему клонит стрелок, однако позволил Реттигу закончить. – Иными словами, сэр, мы здорово рискуем. Эти авизо – военная тайна Ордена.

Наступила тишина. Наконец де Сойя произнес:

– Верно подмечено, стрелок. Я и сам долго над этим размышлял. Но командование выделило нам «архангел» с автоматической системой воскрешения как раз для того, чтобы мы могли покидать пространство, которое контролирует Орден. Я полагаю, нам не возбраняется совершать прыжки на Окраину – и даже на территорию Бродяг. – Капитан перевел дыхание. – Я бывал там, ребята. Сжигал орбитальные леса, сражался с Роями… Бродяги, они очень странные. Их попытки приспособиться к космосу во многом кощунственны. Быть может, они уже не люди. Но корабли Бродяг значительно проигрывают «Рафаилу» в скорости. Если возникнет опасность, мы всегда успеем прыгнуть в гиперпространство. Вдобавок можно запрограммировать корабль на самоуничтожение в случае захвата.

Швейцарские гвардейцы молча слушали. По всей видимости, каждый из них размышлял о предстоящей промежуточной, если можно так выразиться, смерти, которая наступит как бы вполне естественно: они лягут спать в своих реаниматорах – и больше в этой жизни уже не проснутся. Да, крестоформ – поистине чудо Господне, он способен восстанавливать разорванные в клочья тела, воскрешать тех, кто был убит, сожжен заживо, умер от голода или от болезни, утонул и так далее; тем не менее крестоформ не всемогущ – если ему приходится воскрешать человека слишком часто, рано или поздно он даст сбой. Так термоядерный взрыв уничтожает планетарный двигатель звездолета…

– Мы с вами, – произнес наконец Грегориус. Сержант знал, что капитан терпеть не может приказывать, когда речь идет о смертельном риске. – Правильно, ребята?

Ки с Реттигом утвердительно кивнули.

– Отлично, – сказал де Сойя. – Я запрограммирую компьютер. Если корабль попадет в ловушку, из которой у него не будет возможности выбраться, он взорвет ядерный двигатель. Правда, надо как можно точнее определить, что значит «не будет возможности»… Впрочем, мне кажется, что опасность невелика. Мы придем в себя на… Господи, я даже не удосужился посмотреть, по каким из оккупированных Бродягами планет течет Тетис. Первая, наверно, Тай-Цзин?