Эскадра его высочества - Алексей Барон

– Ох, извини. В следующий раз поделюсь.

– Ладно, чего там. Нельзя мне еще.

От еды и вина приятное тепло распространилось по всему телу. Иржи тут же почувствовал, что засыпает. Андреевна собрала посуду и вышла на цыпочках.

Проснулся он не скоро.

Стены каюты по-прежнему слегка покачивались, но за иллюминатором серели сумерки. В такт качке шевелились тени от масляного фонаря. Прошка мирно посапывал. Под его койкой был виден ночной горшок.

Иржи встал, нащупал ногами тапочки и здоровой рукой набросил на себя халат. Он помнил, что отхожее место, или гальюн, находится где-то наверху. Осторожно, чтоб не скрипнуть, встал, открыл дверь. В голове опять зашумело.

Преодолевая слабость, Иржи вышел в полутемный коридор. С одной стороны он оканчивался тупиком и там у резных дверей стояли два вооруженных матроса. Оба внимательно посмотрели на Иржи, но ничего не сказали.

А с другой стороны коридор упирался в толстенную мачту. По бокам от этого удивительно ровно обтесанного бревна находились узкие двери.

Держась за стену, Иржи вышел на палубу. В нос ударило свежим морским запахом. Послышался шум ветра, плеск волн, крики чаек. Ночь была очень светлой, Эпс так и не смог дотянуться до полярного горизонта. Иржи на мгновение закрыл глаза от всего этого неожиданного света.

А когда открыл, увидел перед собой паутину снастей. Дальше простиралась широкая бухта с лиловыми отблесками зари. На волнующейся поверхности воды покачивалось больше десятка кораблей. Со многих доносились голоса, визг пил, стук молотков; на соседнем корвете матросы поднимали новую мачту.

– А ну, навались! – кричал боцман. – Раз-два, взяли!

Однако на «Поларштерне» все было тихо.

Укрываясь от ветра, за фальшбортом собралось человек шесть матросов. Они увлеченно слушали рассказчика.

– …Ну, значит, хоть и шли мы во втором ряду, но когда «Тарида» пальнула, одно ядро все же долетело. Аккурат в марсовую площадку ударило. Там-то наш братец Гуго и сидел, все врагов его высочества высматривал. Ну, шум, треск, обломки падают. Все, думаю, каюк мореходу. Отплавался наш Гуго! Ан – нет. Смотрю вниз – на палубе никого. Подбегаю к борту – на воде ни всплеска, ни кругов, ни других следов происшествия. А что оказалось? Он ногой в снасть угодил и висит себе вниз головой, словно селедка копченая. Главное, молчком висит, только глазищами хлопает. Глазищи – во, каждый размером с пушечный порт и такие же квадратные. Ну, думаю, ничего. Раз хлопает, значит, живой еще. А он не только глазами хлопает, так представьте, еще и руками себя шшупает. Шшупает, понимаешь, и шшупает. Ну – совсем живой, стало быть.

Матросы захохотали.

– Щупал-то зачем?

– Вот и я поначалу не понял.

– Может, проверял, не отвалилось ли чего?

Матросы опять захохотали.

– Вот и я так подумал. Гляжу – нет, трубку ишшет. Достал он трубку, в рот засунул. Ну и того. Совсем успокоился раб божий. Висит, понимаешь, над палубой, как ни в чем не бывало покачивается, трубка в зубах, иллюминаторами хлопает, и вроде ничего ему от жизни больше не нужно. Вот я, братцы, и говорю: без трубки в нашем деле никак нельзя, даже невозможно. Хотя и для здоровья вредно.

Тут хохот оборвался.

– Эй, пораненный, ходишь уже? – спросил рассказчик, пожилой усатый матрос.

– Хожу.

– И куда путь держишь?

– На бак, – сказал Иржи.

– На бак? Вот чудо! У вас же в каюте свой гальюн имеется. Прямо у входа, за переборкой. Не знал?

– Буду знать. А на баке что, нельзя?

– Да почему? Раз вышел, то ходи, здоровее будешь. Дыши воздухом! Сам-то одной рукой справишься?

– Справлюсь, – сказал Иржи, краснея.

– Ну, смотри, герр-егер. Медаль не потеряй!

Матросы опять захохотали. Иржи сердито запахнул халат и не ответил.

Прошло довольно много времени, когда он отправился в обратный путь. Насмешливые матросы сидели на старом месте и пели песню. На него внимания не обратили. То ли увлеклись своим занятием, то ли смущать не хотели. Иржи тихо проскользнул мимо и остановился у противоположного борта.

С берега дул холодный ветер.

На мостике «Поларштерна» шевелилась фигура вахтенного офицера в громоздком плаще. Вверху, на мачтах, что-то поскрипывало, а внизу ритмично плескали волны. Отблески восхода уже украсили ледяные кручи на берегу.

К подножью одного из ледников зачем-то шли люди. Их было много, они растянулись чуть ли не на милю, и, похоже, чувствовали себя неважно, – некоторые пошатывались, опирались на плечи соседей. Они останавливались, разглядывали у себя что-то под ногами, а затем возвращались к берегу и подходили к раскладному столу, за которым сидели чиновники с бумагами. Потом шли в большую палатку с трубой. Из трубы валил дым.

Понять что все это значило Иржи не успел. За его спиной открылась дверь. На палубу вышла Андреевна, а за ней – высокая черноволосая девушка в теплом халате.

– Вот вы где, – сказала девушка.

Иржи недоуменно обернулся. И сразу на него пахнуло чем-то томным и полузабытым. Дождем и целебными травами. Волосами, высушенными на свежем ветру…

Иржи мгновенно вспомнил одну дождливую ночь, речной остров и двери мельницы, к которым он некогда принес больного небесника. Вспомнил, как эти двери открылись и как на пороге появилась вот эта самая девушка. Тогда на ней были мужская рубашка с открытым воротом и брюки для верховой езды.

А потом они встречались еще в Бауцене. Бродили по городу, зашли в университет. Разговаривали. Ужинали в студенческом кабачке, смеялись. А потом, в экипаже, даже целовались… А потом Иржи призвали в армию.

– Снова ночь, и снова вы меня пугаете, сударь, – строго сказала девушка. – Похоже, это становится традицией?

– Вы? Вы? – спросил Иржи. – Здесь? Извините. Никак не ожидал увидеть.

– Не извиню, – нахмурилась Камея. – Кто разрешил вам вставать, господин сержант? Вы находитесь на военном корабле, поэтому извольте спрашивать разрешение у герра старшего доктора. Иначе замерзнете и подхватите пневмонию. Как тот небесник, которого вы спасли. Помните?

– Да, да, конечно. Но я… хорошо себя чувствую.

– Правда?

– Правда. Очень хорошо себя чувствую.

– Очень-очень?

– Очень-очень.

– И все же, милок, ступай-ка ты в постель, – мягко сказала Андреевна. – А то тебя послушать, так получается, что пулевое ранение укрепляет здоровье.

Потом она повернулась к девушке и добавила:

– Вот видишь, иногда возможны и чудеса. А ты не верила!

– Невероятно, – пробормотала Камея. – Просто невероятно…

Тем временем адмирал Мак-Магон снял очки и свернул морскую карту.