Детский сад - Джефф Райман

В обществе Роуз обратная дорога до Гарденс показалась досадно короткой; знакомая улица казалась входом в другой мир.

— Как бы мне стать Реставратором? — задала сокровенный вопрос Милена. — Наверно, теперь уже и на обучение времени не хватит?

— Почему? Если тебе это подходит, то и время найдется, — ответила Роуз Элла. — А теперь спокойной ночи, солнышко. И приходи к нам, не стесняйся.

Кто бы мог подумать, что жизнь разом так волшебно преобразится, обретя и смысл и прелесть? Прежде чем войти к себе в подъезд, Милена посмотрела на звездное небо.

«Роуз Элла. Роуз Элла», — повторяла она в такт шагам, топая вверх по ступеням лестницы. «Роуз Элла», — повторяла она, укладываясь в свою сиротскую койку возле окна. Отсюда тоже видны были звезды. «Я хочу снова туда пойти, — умиротворенно думала она. — Хочу быть Реставратором и жить на Сенном. Хочу вязать стекло и спасать старые книги. И научиться играть на дудочках, и танцевать».

А танцевать она хотела непременно с Роуз Эллой. Звезды в вышине приветливо подмигивали, и в омут сна Милена соскользнула с улыбкой.

К РОУЗ МИЛЕНА ХОДИЛА регулярно в течение всего лета. Даже ночевать оставалась в гостевой комнате, полной всякой роскоши и красоты. Например, были там китайские встроенные шкафчики. Сидя за столом над книгой, Милена иной раз поднимала взгляд на их дверцы. Они были инкрустированы фигурками людей из слоновой кости. Человечки охотились, ловили рыбу или носили на спине снопы. Хотя некоторые фигурки со временем успели выпасть, оставив после себя соответствующей формы углубления — неприметную память о навсегда ушедших. Особенно больно было иной раз смотреть на те из них, от которых уцелела какая-нибудь часть — туфля, пола одеяния, — словно они застыли в преданном, терпеливом ожидании возвращения своего хозяина.

Милена вспоминала ванную — настоящее чудо. Огромная чаша ванны на металлических ножках, с прозрачно-белой эмалью и большими медными кранами, чуть скошенными, как трубы у броненосца. Какой-то странного вида рычажок, который надо было потянуть кверху и повернуть, чтобы спустить воду. Были специальная ванночка для ног и унитаз, украшенный рельефом с животными, и голубая надпись «ПОТОП» внутри раковины. Милена Вспоминающая видела этот интерьер перед собой так же ясно, как если бы она могла просто повернуть за угол и рассмотреть его там наяву, во всех подробностях.

Она вспоминала дом в Холборне, который был на реставрации. Крыша и полы у него были снесены почти полностью. И вот они с Роуз Эллой осторожно, чуть ли не на цыпочках, пробирались по фундаменту, по осыпавшемуся цементу и грудам кирпичей. А на стенах между тем по-прежнему держалась побелка. Перед глазами стояли стены какой-то комнаты, с широким красным ободом филенки по периметру. В углах — там, где по краям еще оставался потолок, — виднелась лепнина в виде веерами развернувших крылья бабочек. В одной из комнат (это просматривалось в дверной проем) стены покрывала деревянная обшивка, уже посеревшая и треснувшая под солнечным зноем и дождями. Колодцы лестниц зияли пустотой — лишь там, где раньше были лестничные пролеты, на стенах виднелся изгибающийся зигзагом след. Зато плитка на камине нисколько не пострадала. Ее зеленые квадратики были покрыты красными цветами. Готика XXI века. А решетка от ржавчины сделалась огненно-рыжей.

— Люди к этому времени несказанно разбогатели, — сказала Роуз, проводя по решетке пальцем. — Не все, конечно. Некоторые. Как раз перед тем, как начался разлад. Они жили в больших домах, у некоторых их было по нескольку штук. Они могли преспокойно путешествовать по всей Британии — да что там, по всей Европе! И останавливаться в этих домах где на недельку, а где и вообще на пару-тройку дней. Нет, ты представляешь? «Ну что, дорогуша, давай слетаем на выходные в Эдинбург!» — прогнусавила она карикатурным баском.

— «А что, милый? Давай развлечемся», — в тон ей отозвалась Милена, пародируя жену какого-нибудь партийца. Взявшись за руки, они, балансируя, осторожно прошли вдоль выломанного плинтуса.

— Представляешь, каково быть таким богатым? — продолжала Роуз.

— А представь, что мы сейчас залезаем по лестнице и находим одну из тех комнат, где все еще как тогда, и люди там те же, из прежних времен. И будто бы они не знают, что все изменилось…

— У-у! — протянула Роуз. — Не хотела бы я снова в те времена попасть. Мы с тобой потянули бы только на служанок. Ездили бы каждый день сюда издалека, на поезде.

— И вдыхали бы смог, всю эту отраву!

— И думали, что скоро конец света! — Роуз неожиданно схватила Милену за руку. — А ну пойдем. Тебе надо это видеть. — И потащила Милену в соседнюю комнату.

За окнами здесь буйно разрослась крапива. Но зато в этой угловой комнате полностью сохранился пол — совсем ровный, ни одна плашка паркета не испортилась. Паркет был красивый, из хорошего дерева. Потолок, правда, в комнате не сохранился, лишь одна толстенная балка пролегала посередине. А к ней снизу крепился каким-то чудом сохранившийся кусок лепнины: похожий на застывший фонтан округлый выступ, окаймленный лепными же листьями, в середине которого — отверстие под люстру.

— Что это? — спросила Милена, которой этот нарост показался вначале чем-то вроде осиного гнезда.

— Это специально для освещения, — пояснила Роуз. — Называется «роза», потолочная роза. А теперь вот на это посмотри. — И она потянула Милену в смежную комнату поменьше, где повернула за плечи. В арке над выломанной дверью сохранился настенный рисунок: какой-то человек, летящий по воздуху в запряженной лошадьми колеснице или чем-то на нее похожем.

— Это… самолет? — спросила Милена наугад и тут же устыдилась своей глупости. Ага, самолет: с лошадьми в упряжке. Но у нее не было вирусов, которые вовремя подсказали бы, как выглядит самолет, а какую-нибудь книгу о них прочесть она не удосужилась. Роуз Элла, умница, сделала вид, что вопроса не услышала.

За вышибленным дверным проемом слоистой кучей валялся битый шифер, осколки которого напоминали наконечники каких-нибудь доисторических стрел. А на желтой стене возле бывшей двери значилась проставленная красным флюоресцирующим маркером надпись: «Раиса 2050». И ниже, той же рукой, но уже смазанно, угольком: «Раиса (опять!) 2084».

Осторожно пробравшись по завалам шифера, а потом — где прыжками, где перебежками — через заросли крапивы, они были уже возле выхода, когда Милена запнулась о какой-то предмет и, нагнувшись, вытащила его из наноса почвы. Это была мелкая деталь (не то гвоздик, не то шпилька) от металлической кроватной сетки, все еще не утратившая бронзовый цвет и шляпку-венчик. Милена вдруг представила этот гвоздик новым, и все еще частью детской кроватки — с нежным пуховым одеяльцем, с пододеяльничком в синий цветочек. Представился даже ребенок в ней — девочка с каштановыми волосиками, кругленькая, важная, лежит себе и посапывает в кулачок. Милена еще раз взглянула на окна, пустыми бельмами уставившиеся в небо. Что бы та малютка подумала, знай она наперед, как все обернется?