Во имя Победы - Дмитрий Устинов

Но хотелось добиться большего. Вскоре плавка была дана на 7 часов 35 минут, а затем за 7 часов 5 минут. Теперь, когда наш завод включился во Всесоюзное социалистическое соревнование, мы, сталевары-скоростники, стали работать еще более производительно. Я обязался в мае дать 10 скоростных плавок при высоком качестве стали.

За 20 дней мая мне удалось перекрыть свое обязательство. 15 скоростных плавок — вот мой первый вклад в дело усиления помощи фронту».

Таким же весомым был вклад бригад сталеваров М. М. Горбунова, А. Г. Лыкова. На новом мартене сталевары Александр Ульянов и Геннадий Ильин сократили продолжительность плавок на 1,5–2 часа и начали выдавать ежедневно по 5–7 тонн сверхпланового металла.

Давая сверхплановый металл, сталевары чувствовали себя бойцами на передовых позициях. Деловито и просто выполняли они работу, которая требовала подлинного мужества и героизма.

В январе 1943 года в электромартеновском цехе сложилась чрезвычайная ситуация: только что выдала плавку первая печь, подходила к концу скоростная плавка на второй. В этот момент к начальнику смены А. Ф. Кармишкину подбежал ковшевой Александр Борисов.

— Ковш под плавку пускать нельзя! — доложил он.

— Почему? Что случилось?

— Днище! Ремонт нужен!

— Сорвем плавку, Саша! Запасного ковша нет! Пропадет металл…

— А если попробовать отремонтировать?

— Но ведь ковш горячий!

— Значит, в горячем поработаем…

Выхода не было, и начальник смены дал разрешение на ремонт. Для охлаждения ковша быстро подвели шланги сжатого воздуха и воды. Раскаленный докрасна огнеупорный кирпич медленно темнел. Но времени уже не оставалось, и Александр Борисов, облаченный в валенки, суконную спецовку, войлочную шляпу, рукавицы, защитные очки, по лестнице спустился в ковш. Даже человек такого богатырского сложения, как Борисов, мог выдержать жестокий жар ковша только в течение считанных секунд. Вот он, весь дымящийся, появился над краем ковша. На него сразу же направили струю сжатого воздуха и воды, И снова — в ковш, и снова из раскаленной его глубины донеслись частые удары… Наконец выпускное отверстие очищено, стопор установлен и закреплен.

— Готово, — прохрипел Борисов, буквально падая на руки товарищей. С него сдернули уже начавшую тлеть спецовку и отвели в прохладное место.

Мостовой кран подхватил ковш и подвел его к желобу мартеновской печи. Через несколько минут из выпускного отверстия хлынул искрящийся металл…

Это — рядовой факт, каких немало можно найти в биографии любого цеха, любого завода, работавшего для фронта, для победы во время войны. Но оттого, что он — рядовой, этот и другие подобные ему факты не становятся менее значительными. Напротив, как раз поэтому они с особо впечатляющей силой показывают величие духа, самоотверженность и преданность простого советского труженика, каких у нас многие миллионы…

Считаю своим долгом хотя бы коротко рассказать здесь еще об одном из них-Иване Ивановиче Разумове. Вспомнился он мне в связи с рассказом о ковшевом Александре Борисове. Так вот, мастер котельной на заводской ТЭЦ Разумов более ста раз — хочу еще раз подчеркнуть это — более ста раз за время войны спускался в раскаленный котел для ликвидации аварий.

Однажды мне довелось присутствовать при такой операции. Случилось это в зиму 1943/44 года. Нужно сказать, что работавшее с большим перенапряжением энергетическое хозяйство завода к тому временя начало то и дело спотыкаться. Эта серьезная проблема касалась не одного завода, а целой группы, даже всей отрасли, и для ее изучения и решения я вылетел на Урал. Как раз на следующий день после нашего прилета мне позвонил директор завода С. К. Медведев и доложил, что на ТЭЦ произошла очередная авария.

— Что случилось? — спросил я.

— Вышел из строя котельный агрегат, — ответил Медведев, — а второй мы только вчера поставили на ремонт. Резерва нет.

Я знал Сергея Константиновича как опытного хозяйственника и хорошего руководителя. Сюда, на завод, он был назначен совсем недавно, но, судя по всему, в курс дела уже вошел. И сейчас он верно оценил ситуацию: с остановкой агрегата нависала угроза прекращения металлургического производства, а значит, и срыва выпуска оружия.

Я срочно выехал на ТЭЦ. Здесь помимо директора уже собрались главный энергетик завода Н. В. Годзев, начальник ТЭЦ В. П. Бакуленко, работники теплочасти Е. Г. Рабинович и Д. Я. Фейдеров, старший мастер котельной И. И. Разумов. Николай Владимирович Годзев доложил об обстановке.

— Что думаете предпринять?

— Нужен ремонт, — отвечал главный энергетик.

— Ясно, что нужен. Но ведь он потребует, если не ошибаюсь, до 40 часов?

— Да, товарищ нарком, минимум 36.

— Остановки производства на такой срок мы допустить не можем.

— Можно сократить это время, если сделать ремонт на горячем котле, не ожидая его охлаждения.

— Какой выигрыш времени это нам даст?

— Тридцать часов, не меньше.

— Кто может сделать это?

— Я могу, товарищ нарком, — сказал Разумов. — Мне уже приходилось выполнять эту работу.

Говорил он спокойно, как о чем-то обыденном, и потому слова его звучали особенно весомо. Вообще весь облик Разумова внушал доверие. Роста он был чуть выше среднего. Плотный, даже кряжистый, с простым, открытым русским лицом, он мне понравился сразу.

Получив разрешение на рискованную операцию, Разумов облачился в ватник, валенки и шапку, смазал лицо жиром. Для определения места аварии нужно было опуститься в котел, остановленный, отключенный от сети, но еще находящийся под давлением. Температура в нем достигала почти 90 °C. После перекрытия дымоходов и включения вентиляторов, чтобы хоть чуть-чуть ослабить жар, Разумов, обвязавшись веревкой, за которую его должны были вытащить из котла по первому же сигналу, проник в газоход — десятиметровый коридор с примерно метровым поперечным сечением. Он быстро обнаружил повреждение. Через семь с половиной часов после остановки котел уже работал на полную мощь, завод получил энергию, и плановые задания были выполнены.

Иван Иванович продолжал и в дальнейшем трудиться так же героически, был отмечен орденом. В конце 60-х годов его постигло несчастье: по чьему-то преступному недосмотру на ТЭЦ остался незакрытым люк одного из колодцев и во время спуска дренажа Разумов упал в него. Ему пришлось ампутировать обе ноги… Но Иван Иванович и после этого остался бодрым, сильным своим несгибаемым духом человеком.

Героизм будничной повседневной работы, самоотверженность рабочих, инженеров, конструкторов, руководителей производства наполнили жизненным содержанием мероприятия ЦК ВКП(б) и ГКО по подъему военного хозяйства страны. Зная, как дороги стране, как нужны для победы каждый килограмм сырья, металла, топлива, каждый киловатт-час электроэнергии, люди добивались экономии буквально на каждой операции, в каждом звене технологического процесса, во всех видах производства.