Двигатель бесконечности (СИ) - Эшер Нил

Но было тут и еще что-то, связанное с возмущениями У-пространства и коллективным знанием в моем мозгу. Я видел трехмерные фигуры, проходившие сквозь четвертое измерение – время. Это всё, что я мог наблюдать, будучи линейно эволюционировавшим созданием реальности, но я с ужасающей уверенностью осознавал, что передо мной – только одна грань чего-то гораздо более масштабного, гораздо более сложного. Я был как обитатель двухмерного мира, видевший всего лишь срез куба. Пенни Роял находился здесь – но и еще где-то. Впервые я ощутил, насколько он обширен.

Я шагнул ближе, и в тот же миг шесть шаров диаметром в метр, окружавших ИИ, поднялись над землей. А еще секунду спустя нас охватило силовое поле. Охватило и отрезало от шаттла. Мы угодили в ловушку.

– Ты пришел, – прошелестел в моем сознании голос ИИ, – чтобы научиться убивать.

Блайт

Блайт подошел к переборке и стукнул по ней кулаком. Он ужасно устал от положения пленника – как обстоятельств, так и враждебных существ вроде Пенни Рояла, Брокла и мистера Пейса. Когда они увидели, как тот поднимался по лестнице, то просто оцепенели, и он захватил их легко и быстро – вырубил обоих, и все дела.

– Чего он от нас хочет? – спросила Грир. – Что он вообще может захотеть от нас?

Они оставались без сознания, пока Пейс относил их на корабль, но Блайт почувствовал вход в У-пространство, а Грир и вовсе очнулась, чтобы проблеваться. В сущности, именно ощущение падения и помогло ей.

– Не знаю, – ответил капитан.

Обстановка вокруг была весьма скромная: комната в форме запятой с керметовыми стенами, полом и потолком, то место, где вывернуло Грир, и гора плазмельных ящиков, занимавших практически всё остальное пространство. Ящики стояли на специальном поддоне. Подойдя к штабелю, Блайт откинул защелки верхнего короба, поднял крышку, изумленно уставился на содержимое, запустил руку внутрь и вытащил стеклянную статуэтку. Довольно большую, тяжелую и на удивление красивую. Лишь секунду спустя он осознал, что изображает она капюшонника – свернувшегося, но приподнявшего переднюю часть тела, словно собиравшегося ударить. Стекло в руке потеплело, внутри, в прозрачной глубине, замерцали огоньки. А когда статуэтка зашевелилась, Блайт поспешно сунул ее обратно в ящик. Огоньки тут же погасли, фигурка вернулась к первоначальной форме и вновь застыла.

Что за черт?

– Коллекционер? – удивилась из-за его плеча Грир.

– Художник, – ответил ей чей-то голос.

Они повернулись и обнаружили мистера Пейса, стоявшего совсем рядом. Дверь в переборке была открыта. Блайт глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Этот парень двигался слишком быстро и слишком тихо, чтобы чувствовать себя в безопасности.

– Зачем ты притащил нас сюда? – спросил он.

– Здесь кое-кто появится, – ответил Пейс. – Пойдемте со мной.

Он повернулся к двери. Блайт глянул на Грир, та пожала плечами. Разве у них был выбор? Они вышли в коридор, успев увидеть, как мистер Пейс исчез в гравишахте. Блайт на миг замешкался, но тоже пожал плечами – и сделал шаг. Если Пейс и желал им смерти, он едва ли стал бы химичить с гравитационным полем, чтобы их прикончить.

Они поднялись на этаж вверх, и радужное гравитационное поле бережно поддерживало парочку, пока они не ступили на твердую площадку, окруженную со всех сторон дверями. У одной из дверей ждал мистер Пейс.

– Сюда, – сказал он, толкнув створку.

Блайт с опаской прошел мимо него, ожидая, что окажется в очередной тюрьме, – но очутился в странноватой каюте.

Здесь пахло как в оранжерее, справа стояло весьма причудливое дерево, центр помещения занимало углубление для сидения с коммуникационной стойкой, а слева обнаружилось нечто вроде кровати… или огромной кувшинки.

– Гости у меня бывают нечасто, – сказал мистер Пейс. – Эта каюта – единственная, которую я могу вам предоставить.

Блайт уставился на старика. Черное каменное лицо, конечно, мало что выражало, но легкая улыбка на губах всё же угадывалась. Что ж, если он назвал их гостями и не собирается запирать в трюме, это уже хорошо…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пейс показал на дерево. У дерева были большие листья, почти как у гинкго, крючковатые сизые ветви, и повсюду на нем висели плоды самых разных форм и цветов.

– Питание – вот. Туалет и ванная – там. – Теперь он указывал на – фактически – дыру в полу, над которой гигантской петлей нависало нечто, больше всего похожее на цветок желтого жасмина, хотя было не желтым, а ядовитозеленым. – Это держите всё время при себе. – Он протянул короткий цилиндрик из черного стекла, сделанный будто бы из того же материала, что и сам мистер Пейс.

– Я спрошу еще раз, как можно вежливей. – Блайт набычился. – Какого хрена ты от нас хочешь?

Пейс продолжал стоять, протягивая цилиндр, пока Блайт с неохотой не взял его.

– Всё, что вам нужно знать, – проговорил старик, – это что на груз есть покупатель в Государстве, который хорошо заплатит и который никогда ничего не разобьет.

– Что? – Блайт был сбит с толку.

– На этом свете меня волнуют только три вещи, – сказал мистер Пейс. – Первая забота – моя коллекция, каждый экземпляр которой дарил мне утешение, когда я создавал его. Последняя – стремление отомстить как-нибудь Пенни Роялу.

Старик отвернулся и вышел за дверь.

Блайт собирался его окликнуть, но решил, что рисковать не стоило.

– Он не назвал нам всех трех, – пробормотала Грир.

– Э?

– Он упомянул первую заботу и последнюю, а посередине-то что?

Блайт кивнул, опустил взгляд на черный цилиндрик и подумал, что, пожалуй, догадывается, какова же «вторая» забота мистера Пейса.

Глава 15

Кроушер

На пороге врат Лунного телепорта‑12 Исембад Кроушер, подавив раздражение, приглушил свои импланты. Будучи хайманом, он выяснил: одним из недостатков его широкомасштабного форсирования являлось то, что если все они работали на максимуме, то во время путешествия через телепорт он испытывал весьма неприятные ощущения. Человеческая реакция – которую сами люди никогда не запоминали – на короткое пребывание в вечности между двумя вратами в массовой культуре называлась «вскриком». А он, хайман, обнаружил, что его импланты записывали момент перехода, а потом переправляли информацию человеческому мозгу. Если их не приглушить, то чуть позже почувствуешь, что твой разум каким-то образом оказался вне тела – и медленно вливается обратно, точно вязкая протоорганическая слизь.

Он шагнул в мениск.

Краткой вечностью позже он вышел из других врат, расположенных в тысячах световых годах от первых, на борту космостанции «Исток», размышляя о недавнем визите на Землю и о своих достижениях. Он почти закончил историческую реконструкцию Панархии – от военных событий до последней колонии, обитатели которой были подозрительной толпой пиратов, преступников и отщепенцев, построивших за восемьдесят лет маленький город – необузданную факторию, незаконный торговый пост. Панархия благодаря своему расположению в точности на границе между Государством и Погостом была отличным местом для контрабанды товаров как туда, так и обратно. Контрабандисты считали себя очень хитрыми, не зная, что находились под пристальным наблюдением и что им позволяли заниматься темными делишками, потому что их планета была идеальным местом проникновения на Погост при проведении государственных спецопераций. В последние годы город опустел, поскольку черная дыра Лейденской воронки и ее аккреционный диск неустанно заливали Панархию постоянно усиливавшимся электромагнитным излучением, сейсмическая активность сотрясала планету, а окружающая среда претерпела радикальные изменения. Впрочем, несмотря на дополнение истории многими новыми данными, Кроушер чувствовал, что посещение Земли в конечном счете оказалось совершенно бесполезным. Он так и не приблизился к решению вопроса, терзавшего его вот уже несколько месяцев. Вопроса Пенни Рояла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})