Граф Аверин. Колдун Российской империи - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Когда Артемий, Алеша и сидящий у него на руках Кузя отправились в сад, Анастасия немедленно повернулась к гостю:

— Вас пытались убить?

— Да, в меня стреляли.

— Я уверена, вы прекрасно понимаете, кто это сделал. Почему этот человек до сих пор не арестован?

— Графа Синицына задержали, но уже выпустили. Это не он.

— Что?.. Но, раз вы так говорите… А я уже было подумала, что вы хотели привлечь меня в качестве свидетеля. И пришли именно за этим.

— Нет, не за этим. Я хочу задать тебе очень важный вопрос.

— Конечно, — она наклонила голову.

Он посмотрел ей прямо в глаза:

— Почему ты не убила семью Перовых, Анастасия?

Ее лицо окаменело. Недолго выдержав его взгляд, дива опустила глаза.

— Вы имеете в виду, почему я не сожрала их во время той аварии?

— И это тоже. И потом. Барон Перов много пил, был болен и, по сути, находился в полной твоей власти. Алеша — тем более. Я не поверю, что Алеша за это время ни разу серьезно не ранил себя.

— Не ранил, — улыбнулась Анастасия, — я очень тщательно за этим слежу. И за его отцом следила. Вы ведь не думаете, что сдерживаться так просто?

— Но во время аварии тебе это удалось?

— А вам не кажется, что это слишком личный вопрос, ваше сиятельство?

Аверин почувствовал, что начинает терять терпение.

— Вот что, — проговорил он, — давай начистоту. Когда в меня стреляли, Кузя закрыл меня собой. Стреляли серебром, разумеется. У него в боку образовалась дыра размером с мой кулак. Прыгнуть так под пулю, знаешь ли, не очень типично для дива. Поэтому я хочу понять, что ты такое. Что вы такое.

Она совсем опустила голову.

— Это… сложно объяснить человеку.

— А ты попробуй, — подбодрил ее Аверин, — ты же понимаешь: я спрашиваю не из праздного любопытства. Для меня очень важно понять. Ведь никакая опасность тогда тебе не угрожала. Значит, остановил тебя не страх. Тогда что?

Она повернула голову и посмотрела в окно. Вокруг Алеши скакали Кузя и лиса Сара. Переговоры шли вовсю. Аверин велел Кузе расписать Саре и ее хозяину все прелести их родового поместья.

— Когда случилась авария, меня не было с ними. Я была далеко, и это их спасло. Я сразу почувствовала смерть хозяйки. И боль остальных. Я… я заперла все окна и двери в доме, спустилась в подвал и заперла выход, выкинув ключ в вентиляцию. Как будто это могло бы меня остановить. Я сгрызла свою кисть, я нюхала собственную кровь, чтобы не думать о том, как пахнет кровь Алеши. Я слышала, как он кричит, пытаясь выбраться, корчась в тонне смятого железа. А самое страшное было знаете, что? Я никак не могла им помочь. Не могла спасти. Я сидела, скорчившись, в темноте и молилась, сама не знаю кому, чтобы им помогли люди. И сделали это раньше, чем я полностью потеряю над собой контроль.

Она повернулась, и он посмотрел в ее широко открытые, но совершенно невидящие глаза. Анастасия полностью ушла в воспоминания.

— Это моя и только моя вина в том, что Алеша такой. Врачи сказали, что его тело слишком долго было сдавлено. Если бы его достали сразу… всё было бы по-другому. Я бы вытащила его за секунду! Понимаете? — она моргнула и ее взгляд стал осмысленным.

— Понимаете?

— Но это разве не означало бы для тебя свободу? Смерть семьи хозяев?

— А для вас смерть вашей семьи означает свободу? — довольно резко ответила она и тут же смутилась: — Простите. Просто… вот как вы, колдуны, видите нас? Злобные животные, которые только и мечтают вырваться на свободу и жрать всех направо и налево?

Аверин вздохнул:

— Ну, если честно… так поступает большинство дивов, оказавшихся на свободе. Это инстинкт Пустоши.

— Да, инстинкты, — она улыбнулась. — И что? У животных тоже есть инстинкты, но это не мешает собакам мирно жить с кошками, а кошкам — с попугаями. И это одна из причин, почему я организовала этот зверинец. Вы когда-нибудь слышали об академике Павлове?

— Конечно, — Аверин, кажется, начал понимать, — с ним дружил мой отец. Точнее, считал своим наставником.

— Ах да. Граф Аркадий Аверин ведь ваш отец. Тогда вы тем более должны понимать. Я изучала труды господина Павлова о высшей нервной деятельности животных, об условных и безусловных рефлексах. И наблюдала и наблюдаю до сих пор за животными и дивами низких уровней. Вот, посмотрите, — она показала рукой на окно, — див дружески играет со своей потенциальной добычей. Возможно ли такое в Пустоши? Нет. Я учу их контролировать свои инстинкты. Сдерживать их. Сначала на примитивном уровне, когда они запоминают, что, не убив сейчас, можно получить гораздо больше еды чуть позже. Обязательно хорошо кормлю их перед встречей с потенциальной жертвой. Тем, кто способен понимать, — объясняю. Показываю, что, действуя сообща, можно добиться большего, чем вцепляясь друг другу в горло. Поймите, в Пустоши у нас нет выбора. А тут он есть. Нужно только показать его и научить. И я изучаю способы, как это сделать.

— Ничего себе… — изумился Аверин, — эх, жаль ты не была знакома с моим отцом. Из тебя бы вышел отличный помощник, не то что… — Аверин внезапно осекся. А что, собственно, он знал об Анонимусе?

— Кстати, — сменил он тему, — а сколько тебе лет?

— Вы имеете в виду, сколько я провела в вашем мире в этот раз?

— Да, именно. Сильно сомневаюсь, что ты помнишь что-то до Пустоши.

— Нет, конечно. Я и Пустошь сейчас почти не помню. Но меня вызвали уже в человеческой форме пятьсот семьдесят лет назад.

Это значит, что она попала в Пустошь уже дивом первого класса. Обидно, что невозможно узнать, кем был и кому служил див до того, как был отослан в Пустошь. За несколько лет пребывания в ледяной пустыне память о жизни в этом мире у них почти полностью стиралась.

— А ты думала, что будешь делать дальше? Ведь Алеша, скорее всего, последний твой хозяин.

Анастасия опять отвернулась к окну.

— Посмотрим, — сказала она неопределенно, — сначала нужно узаконить то, что есть сейчас.

Аверин тоже посмотрел на Алешу и дивов и увидел, что к ним подошел Артемий. Вероятно, мальчик попросил отвезти его в дом. Значит, решение принято.

Через пару минут они появились на пороге гостиной.

— Да! — сказал Алеша и продолжил, старательно выговаривая слова: — Мы со-о-асны. Са-аа поедет к Веее. Но мошно я буту ее наиещать?

— Конечно, — обрадовался Аверин, — я думаю, вы подружитесь с Верой и Мишей. «А Анастасия