Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии - Бронислав Малиновский

Скажи ему: «Ешь свою грязь».

Дорога твоя лежит за домами.

Его лицо исчезает.

Путь земляной кучи в зарослях кустарника широко открыт.

Путь мусорной кучи в деревне закрыт.

Его лицо исчезает;

Его лицо пропадает;

Его лицо уходит с дороги;

Его лицо делается как у лесного духа;

Его лицо делается как у великана-людоеда Доконикана.

Поистине пелена падает на глаза твои, Вредоносная магия приходит, Она полностью покрывает зрачки

глаз. Его магия мяты - все равно что ничего,

Его любовная магия — все равно что ничего,

Его любовное царапанье - все равно что ничего,

Его любовные ласки - все равно что ничего,

Его совокупления — все равно что ничего,

Его горизонтальное движение — все равно что ничего,

Его ответное движение — все равно что ничего,

Его телесное расслабление — все равно что ничего.

Первая строфа заклинания повторяется затем до слов «ее отвергают, она отказывает», и далее

идет заключение: Солнце твое клонится к западу, солнце твое садится. Солнце твое клонится к западу, солнце твое

светит косо. Она отрезана, она уходит далеко, Она уходит далеко, она отрезана.

Единственное место, которое может нуждаться в объяснении, — это строка, где юной женщине предлагается попрекнуть мужа его сестрой. Такое оскорбление — одна из смертельных обид, особенно это касается отношений между мужем и женой. Мы поговорим об этом в главе XIII.

В то время как магия bulubwalata производит отрицательное действие по отношению к любовной магии, сама любовная формула не в состоянии отрицать причиняемое ей зло. Но если человек в минутном гневе наносит посредством вредоносной магии большой ущерб какому-нибудь дому, то внутри используемой им магической системы существует и потенциальное лекарство, заключенное в формуле «обратного привораживания», или katuyumayamila (katuyumali - архаическая форма от ka 'imali, обычной формы глагола «возвращать,

отдавать»). Эту формулу нужно проговаривать открыто, owadola wala («прямо во рту»), как выражаются туземцы. Однако заклинатель должен произносить ее последовательно в разные стороны света, указываемые компасом, дабы магическая сила могла достичь женщины, где бы та ни бродила в зарослях кустарника. Данная формула тоже начинается игрой слов, содержащих словообразующие корни глаголов «собирать» и «привлекать». Далее следует:

Пусть моя bulubwalata будет прямой!

Пусть моя приворотная магия будет действенной!

Я привораживаю обратно!

С северо-востока, я привораживаю обратно;

С юго-востока, я привораживаю обратно;

Из джунглей Улаволы, я привораживаю обратно;

Из джунглей Тепилы, я привораживаю обратно;

Того, кто похож на лесную фею, я привораживаю обратно;

Из каменных груд, я привораживаю обратно;

От межевых каменных стен, я привораживаю обратно;

Из зарослей папоротника, я привораживаю обратно;

Запахом магии мяты, я привораживаю обратно;

Я привораживаю обратно рассудок твой, о, женщина!

Возвращайся к нам-матери-твоей.

Возвращайся к нам-отцу-твоему.

Стремительно войди в дом,

Вычесывай и рви мои волосы,

Ступи на мой пол,

И ляг на мою кровать,

Приди и переступи порог,

Приди и останься у твоей кучи отбросов,

Давай будем снова жить вместе,

В нашем доме.

Тут намерение, высказанное в зачине, ясно: вредоносная магия должна быть бессильной, добрая магия — эффективной. Гулёну зазывают назад с разных сторон света и из двух районов джунглей (Улаволы и Тепилы), один из которых— на севере, другой — на юге; окруженные пустошами (dumia), эти районы, возможно, — самые недоступные места на главном острове Тробрианского архипелага; их считают обиталищем кустарниковых свиней. Заключительная часть заклинания, как читатель, вероятно, заметил, построена по тому же образцу, что и формула любовной магии. Составные слова «нам-матери-твоей», «нам-отцу-твоему» построены при помощи включения двойного притяжательного та. Таким образом, силой магического заклинания мужчину и женщину обязывают быть не просто тем, кем муж и жена приходятся друг другу в супружеском доме, но еще и быть как отец и мать в доме родителей. Считается, что данная формула очень сильна и способна восстанавливать супружеское счастье множества разбитых семей. В благой надежде, что так оно и есть, мы можем закончить данную главу.

Глава XII

Эротические сны и фантазии

До сей поры мы изучали ту психологию пола, которая воплощается в стереотипном поведении, то есть в обычаях, институтах и в магии. Если выразиться кратко, то мы, желая узнать, как тробрианец относится к сексу, изучали его поступки. Теперь же нам необходимо перейти к таким проявлениям сексуальных чувств и представлений, которые можно обнаружить в снах, мечтаниях и сказках; то есть в вольных и устойчивых фантазиях о прошлом, о будущем, о дальних странах, но прежде всего - о жизни тробрианца в загробном мире. Эта глава будет просто записью собранных мной сведений, но необходимо помнить, что когда такие записи делают, то имеют в виду вполне определенные проблемы, и ментальные установки автора неизбежно влияют на написанное. Некоторые педанты от науки склонны пренебрегать любым проявлением широты знаний и интеллекта у непосредственного наблюдателя фактов. Теория должна быть изъята из полевой работы — вот их лозунг; но для меня это — всего лишь интеллектуальное лицемерие под маской пуризма. Наблюдения, сделанные мной, фиксировались не механическим средством или приспособлением, а моими собственными глазами и ушами, и контролировал их мой собственный мозг. На самом деле весь фокус с релевантным наблюдением как раз и состоит в этом самом контроле. Моя полевая работа совершенно неизбежно вынуждена испытывать влияние моих идей, интересов и даже предубеждений. Честный путь состоит в том, чтобы заявить о них, дабы их проще было проверить, а если представится нужным, то не принимать во внимание и отбросить. Другой путь состоит в том, чтобы скрыть их как можно искуснее.

Наблюдения, которые будут представлены в этой главе, были выполнены по большей части до того, как у меня возник интерес к психоанализу. В своей более ранней работе я смотрел на фольклор как на прямое отражение общественных и культурных условий. Когда я натыкался в фольклоре на определенную тему, тему инцеста или нарушения экзогамии, то понимал, что она представляет собой загадку, но не считал ее значимой. Я трактовал ее как исключение, подтверждающее правило, а не как ключ к дальнейшему исследованию распространенных общественных табу и наказаний. Я уделял мало внимания исследованию снов, мечтаний и вольных фантазий. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что сны у тробрианцев не играют той роли, которая им приписывается Тайлором и другими авторами, и после я уже о них больше не беспокоился. И только позже, когда присылавшаяся д-ром Ч.Г. Зелигманом литература, а также его советы послужили мне стимулом, я начал проверять фрейдовскую теорию сновидений, понимаемую как выражение «подавленных» желаний и «неосознанного», как отрицание признаваемых и принятых в обществе принципов и моральных норм. В ходе работы я пришел к пониманию важного соответствия между фольклором и фантазией, с одной стороны, и социальной организацией — с другой; мне удалось выявить в желаниях и наклонностях людей определенные скрытые мотивы, идущие вразрез с утвердившимся порядком их мыслей и чувств и на первый взгляд кажущиеся незначительными и непостоянными, а на деле имеющие огромное общественное значение[100]. То, что в ходе исследования я вынужден был гораздо больше отвергать, нежели принимать в психоаналитической доктрине, никоим образом не уменьшило мое чувство признательности к ней, а полученные мной результаты вне всякого сомнения показали, что даже та теория, которую в силу логики исследования приходится частично отвергнуть, способна и стимулировать, и вдохновлять.

Источник запретных чувств и наклонностей следует искать в определенных социальных табу конкретного общества. И неудача психоаналитиков, а на деле их явное нежелание воспринимать социальную организацию всерьез, почти полностью сводит на нет их собственные попытки применить свою доктрину к антропологии[101].

Поскольку в дальнейшем никаких ссылок на упомянутые сюжеты не последует, имело смысл упомянуть о них вначале, так как они сыграли определенную роль в обнаружениии и значительную роль - в изложении материала, содержащегося в данной и последующих главах.

1. Сновидения

Самопроизвольные сны не имеют какого-то серьезного значения в жизни тробрианцев. В целом представляется, что туземцы сны видят, но редко, не испытывают к ним большого интереса, нечасто рассказывают о своих переживаниях, просыпаясь, и нечасто ссылаются на сны ради того, чтобы объяснить что-то в своих представлениях или оправдать какую-то линию поведения. Никакого пророческого значения обычным снам не приписывается, не существует и никакой системы или кода для их символической интерпретации.