Антихакер - Алексей Сабуров

Теперь наступила полная тишина. Озеров лежал несколько минут, чувствуя, как пол становится все более жестким и некомфортным.

– Теперь вы будете делать прием, что я описал. Нет, не на Озерове. На манекене, слава богу. Но Марк встанет только тогда, когда кто-то сделает это правильно. Кто готов спасти друга?

Марк услышал шаги. Его сердце радостно забилось от того, что кто-то вызвался спасать его. И пусть это была имитация смерти, но не имитация дружбы. Когда Марк уже сам сдавал зачет по искусственному дыханию и прямому массажу сердца, он представлял, как спасает Никиту Казакевича, своего друга с самого первого класса, и ощущал неимоверную силу победителя над смертью.

На грязном иле Москвы-реки эмоции были другими. Перед ним был настоящий труп, страшный, чумазый. Да еще и утопленный им самим. Черт! Хорошо хоть те правила сами всплывали в голове. Марк запрокинул голову Рощина, выдвинул несопротивляющуюся нижнюю челюсть и заглянул в открытый рот. Горло было свободно, но изо рта пахнуло тухлой водой. Как ты себе это представляешь – прикоснуться своим ртом к этому, мертвому?

Марк скривился, но набрал в свои мощные легкие пловца воздух и, опустившись к телу, резко вдул его в рот Яна. Ничего не произошло. В следующий раз он прижал свой рот максимально плотно к посиневшим губам так, что его чуть не вырвало. Но он справился, и воздух, казалось, прошел внутрь. Еще раз и еще. Теперь массаж грудной клетки. С этим сложнее. Марк не мог встать на колени, как в юности. Ноги давно свалили на пенсию. Озеров руками согнул их и подтащил под себя, собрав некое подобие подставки. Оттолкнулся от тела и уже возвышался над ним. Но ноги могли в любой момент отказаться держать его. Марк сложил руки одна над другой и начал обследовать грудь Рощина. Его ребра выпирали сквозь мокрую рубашку. Марк быстро нащупал нижнюю часть грудины, приложил ладонь тыльной частью и нажал двумя руками. Давление получилось слабым, а сам он зашатался. У него совсем не было точки опоры. Он надавил на грудь еще раз, более резким, как ему показалось, движением, зашатался как желе, но по отдаче понял, что этого все равно недостаточно.

Марк еще раз постучал по ногам с обеих сторон, но его положение совсем не улучшилось. Драгоценное время чистыми бриллиантами сыпалось в мокрый песок. Тогда он вскарабкался на тело Рощина и перекинул ногу на другую сторону. Теперь он оседлал утопленника, словно сексуальный партнер. Выглядело это, может, и неприглядно со стороны, но, главное, нашлась точка опоры. Озеров снова нащупал нижнюю часть грудины и сделал решительный выпад. Теперь грудь Рощина качнулась вглубь и распрямилась, точно как в пособии по оказанию первой помощи пострадавшим. Еще два нажима. Вроде все получалось, но труп не оживал.

Марк бросил грудь и снова полез ко рту. Теперь уже по груди лежачего человека. Откинул голову, отодвинул его нижнюю челюсть и присосался своим ртом к распахнутому зеву утопленника. Выдохнул весь объем своих легких. Когда-то Марк на спор лопал воздушный шарик за пять выдохов. Второй выдох, третий, четвертый. Легкие Рощина должны бы уже взлететь, а не вонять протухлой едой.

Марк быстро отполз ниже и снова начал прямой массаж сердца сильными четкими движениями. Давай же! Ну! Очнись! Силы в руках ему было не занимать, но сейчас она как будто удвоилась, утроилась, несмотря на водный триатлон: заплыв, речную борьбу и вытаскивание тела на берег. Грудная клетка ходила ходуном. Не раздавить бы. Ненависть исчезла окончательно. Перед Марком был человек, который умирал. Марк не был убийцей и не хотел им становиться. Живи, блин!

Это произошло внезапно. Еще два захода искусственной вентиляции легких, еще две попытки запустить сердце. Неожиданно грудь под руками Озерова задвигалась. Сама! Он даже не понял это сначала, но в ответ на его нажатия грудина самостоятельно мелко задергалась вверх и вниз. Только когда Марк услышал кашель, он догадался, что утопленник это делает сам, без его помощи. Он остановился и посмотрел на серое лицо Яна. Тот лежал с закрытыми глазами, но изо рта, как из испорченного крана, толчками пошла грязная вода. Грудь сотрясалась, стремясь скорее выплеснуть из себя смертельную жидкость.

Марк остановился, в изумлении наблюдая чудо спасения. У него был шанс убить своего врага, и он остановился даже не на полпути, а у самых ворот ада, но затем вытащил его с того света. И в этот момент ни одна его молекула не жалела об этом. Он в изнеможении улегся на Яна сверху. Адреналин, тащивший его от прыжка в воду до этого момента, растворился, и сил не было даже сползти на землю. Марк последним усилием полез рукой в карман брюк Рощина и в следующее мгновение вырубился.

Озеров не знал, сколько находился без сознания, может, секунды, а может, полчаса. Но, когда он пришел в себя, ничего не изменилось. Его соперник так же лежал под ним с закрытыми глазами. Первой мыслью стрельнуло: «Умер!» Марк прислонился к груди и тут же отчетливо услышал биение сердца. Следующим звуком была приближающаяся сирена «Скорой». Озеров оттолкнулся от тела Яна и свалился рядом, наполовину в воду. Он посмотрел в сторону реки и не увидел теплохода, с которого они спрыгнули. Только солнце продолжало играть с рябью на поверхности реки. Марк лежал и думал о провалившемся плане, о заказчике убийц своего деда, который лежал по правую руку, о собственной безопасности. Все вышло из-под контроля, и виноват в этом был он сам. А ведь он мог выиграть этот раунд нокаутом.

Через какое-то время сильные руки подняли его из жижи, уложили на сухие носилки. Когда Марк очутился у бело-красной машины, то поднялся на носилках и, увидев людей в открытой задней двери «Скорой», спросил:

– Как он?

– Будет жить, – ответил санитар, – вы можете с нами ехать сидя? Внутри нет второго места для лежачего.

– Я? – удивился Марк. – Я в порядке.

– Что-то непохоже. Ноги вас не держат.

Марк ухмыльнулся:

– Это не из-за сегодняшнего инцидента. Я давний инвалид.

Из фургона вышел врач:

– Что сидите? Бегом поехали.

– Я отказываюсь, – пробормотал Озеров.

– Что? – медик зло посмотрел на Марка. Он подошел к нему, сидящему на носилках, и заглянул в глаза. – Это не шок. Вы в порядке?

– Да, я вытащил этого… пловца. Со мной все в порядке. Просто оставьте меня здесь. Я вызову такси и уеду.

Врач махнул рукой.

– Пусть делает что хочет. Помереть не должен. Жалобы