Сказки Бурого Медведя - Лепешкин Михаил

Старик замолчал, и опустив голову, ждал приговора. Его люди тоже стояли молча. Среди них мужчин едва ли четверть наберётся, в основном бабы да детишки.

— Что вече решит? — обвёл всех глазами Родовид.

— Кто знает вину на сих людях? — вышел вперёд Бравута. — Может, кто из них тут стоящим, или их родичам, или соседям, или другим из нашего народа зло творил?

— Вон тот тощий ко мне приставал, — вышла вперёд молодая вдова из Речного. — Торбузом его зовут. Так он силой меня взять хотел. Говорил, что коли мужа нет и народ наш подневольно живёт, значит ему можно всё что хочет со мной сделать, а дом и имущество себе забрать. Потому и пришлось мне тогда в Старое бежать, всё добро нажитое оставив.

— Подумаешь, бабу разок обнял против её воли, — нагло хмыкнул степняк.

Народ вокруг зароптал, но старый Кашим махнул своим, и двое парней схватили Торбуза да поставили на колени перед стариком.

— Так вот как ты этот дом получил? А говорил, что выкупил! — разгневанно закричал старик. — Ты уронил свою честь, напав на беззащитную женщину и отняв её имущество. Тебе нет места среди нас! А чтобы люди не подумали, будто я выгораживаю безчестного, мы сами тебя и покараем.

Махнул старик рукой, и один из державших Торбуза мужчин выхватил нож да полоснул того по шее…

— Кто ещё какую вину за нами знает? — снова провозгласил Кашим, обращаясь к собранию.

Ещё двое показали на обидчиков из степняков, и с теми Кашим велел поступить так же, как и с Торбузом. Потом вышла женщина, и указывая на тощего долговязого степняка, спросила:

— Как зовут этого человека?

— Сурлай, — грозно посмотрев на своего сородича, ответил Кашим. — В чём он пред тобой виновен?

— Ни в чём не виновен. Навесил Карилис на нашу семью долга двести пятьдесят три золотых монеты. А где нам их взять? Вот и пришли его люди наше добро забрать да самих в рабство увести. Муж их в дверях задержал да смерть принял, а я с детьми в окно вылезла и задами убежать пыталась. Не смогли бы мы этого сделать, если бы этот человек не укрыл нас в своём доме. Потом он помог нам из города бежать. Поклон тебе, Сурлай!

Нашлись и ещё люди, подтвердившие добро, что степняки делали.

Решило вече с оставшихся слово крепкое взять, что будут они обычаев держаться, чести не ронять, жить с добром и по- соседски, но не среди славян, а ближе к степи на ничейных землях. Пусть, мол, себе там город строят да от степи дозором стоят.

Помощь же необходимая, коли нужно, им завсегда будет оказана.

Так же стояли пред всеми послы логофета Варлония да в вечной дружбе клялись. Говорили, мол, и их проклятый Карилис долгами опутал да под свою дудку плясать заставил. Теперь нет ни Карилиса, ни Деметрия. Сказывали греки, что не могут виры за обиду заплатить, но обещали пропускать всех купцов безпошлинно, что за море, что обратно. На том и порешили.

А как порешили, так за дела принялись. А дел-то — делать не переделать. Вот и мне по делам пора, да и вам, люди добрые, поди, есть чем заняться. На сём и раскланяемся с вами на прощание, как предки наши деяли да как нам деять заповедали.

Сказка 6. Худо-бедно

Жили-были два брата — Худ и Бед. И звали их так потому, что один часто говорил: «Эх, худо», а другой добавлял: «Да, бедно». Собственно, и жили они так же. Развалившаяся лачуга, поваленный забор, в огороде бурьян, поле травой заросло, а в хлеву мыши поселились, за неимением другой живности.

— Эх, худо.

— Да, бедно.

И разговоры у них были кажный раз почти одинаковые:

— Вот, брат, обещали нам хорошую жисть, да так и не дали… худо.

— Не, не дали, а потому и у нас бедно.

— Во-во, обещали новый дом, а не дали… худо.

— А нам на что его делать? И так бедно.

— Говорили — вот, землю нам вспашут, а не вспахали… худо.

— А как нам её без лошади вспахать? Бедно.

Вот так они дружно и жили, один скажет, другой поддакнет.

Однажды проходил мимо них странник, да и попросился к ним переночевать. Пустили его братья. А чего же не пустить хорошего человека? Сели они за стол, перекусили скудным ужином, да и завязали разговор:

— А чего это у вас так бедно? — спросил странник.

— Да вот видишь, жисть нам обещали хорошую, да никак не дают… Эх, худо.

Другой брат поддакивает:

— Да, оттого и нам бедно.

— Вот обещали нам дом новый, да не дали… худо.

— А на что мы его сами построим? Бедно.

— Говорили нам, что землю вспашут. Уже зима скоро, а они и не чешутся. Эх, худо.

— А мы безлошадные как вспашем? Бедно.

— Ты вот, мил человек, по многим землям ходишь. Многое видел, много людей встречал, со многими разговаривал. Может подскажешь, почему у нас всё так получается худо.

— Да бедно!

— А чего же не подсказать? Подскажу конечно. Просто живёте вы дружно, а слова свои говорите порознь, да без добавки.

— Эх, что-то непонятно — худо.

— Да, видно с умишком у нас бедно.

— Ну чего тут непонятного? Говорите оба слова вместе, затем — «а» и добавляйте то дело, что уже сделано: «Худо-бедно, а мы

сегодня поужинали».

— Ага, понятно, а ещё?

— Ну, худо-бедно, а поле у вас есть, и худо-бедно, а вскопать вы его сможете. А там худо-бедно, и дом подлатаете.

— Ну, худо-бедно, а поняли!

Проводили они наутро странника в путь-дорогу, да и стали говорить по-новому. А для этого надо дело какое-то сделать. Залезли на крышу, дырки тёсом залатали:

— Ну что, брат? Худо-бедно, а крышу мы починили!

— Худо-бедно, да!

Взялись они за стены. Тут косяк заменят, тут бревно на место поставят, там угол выровняют!.. К весне управились.

— Что же, брат, худо-бедно, а дом мы починили!

— Худо-бедно, а справились!

Коли весна пришла, стали они поле перекапывать. Долго перекапывали, но худо-бедно к посевной успели и хлеб посадили. Потом по осени собрали, на еду и семена оставили, а на излишки лошадь купили. На ней худо-бедно брёвен привезли да вместо покосившегося забора тын поставили с воротами. А на оставшиеся порося купили. Так и стали они жить. Один начнёт дело, а другой тут же подхватит, поможет.

Прошёл год, другой, третий — худо-бедно, а жисть у них наладилась. Дом худо-бедно они заново перестроили, да не дом, а целые хоромы получились! Поле в три раза расширили. Худо-бедно женились, а что за баба без коровы? Но худо-бедно, благодаря страннику, богатство кое-какое у них появилось, и купили они жёнам не по одной, а по две коровы! И теперь худо-бедно, а и молочко у них появилось! А где молочко, там и сметанка, и маслице, и творог, и даже сыр делать наладили!

Проходил как-то мимо тот самый странник. Места не узнал, а так как время ещё полдень был, он дальше и отправился. Только братья, уже за столом обедавшие, его в окно увидели да чуть стол не опрокинули, за ним бросившись. Тот видит, мужики здоровенные за ним бегут, и сам припустил было, но поздно. Догнали его братья да стали радоваться, что такой мудрый да светлый человек к ним припожаловал. Привели его в хоромы свои, за стол в красный угол усадили, обедом потчевали, лучшие куски ему подкладывали. А после обеда худо-бедно сели на завалинку да разговор затеяли:

— Вот же мудрый ты человек! Подсказал нам всего два слова объединить, а как жисть наша поменялась! Худо-бедно, а уж и богато мы жить стали!

— Эт точно! Худо-бедно, а разбогатели! Ты, наверное, многим так помог! Везде тебя уважают да чтут за мудрость твою!

— Да какое там чтут? Всё больше смеются, а то и вовсе шарлатаном кличут.

— Эт как же?

— Да вот так и получается. Скажешь людям, как дело поправить, а они книжек начитавшись, всяких умников наслушавшись да думая, что всё в жизни сложно да заумно, и говорят: «Э-э, если бы всё так просто было, все бы хорошо жили, да что-то не получается».

— Так чего не получается? Взяли бы да попробовали!

— В том-то и дело, что даже пробовать не хотят! Не верят. А потому гонят меня отовсюду.