После потопа - Андрей Колганов

   Сергей поднял свой цейссовский бинокль и стал внимательно разглядывать противоположную опушку. О, черт! Наблюдатель! Сколько же их там? Двое? Да, видно двоих. А скольких не видно?

   Как будто для того, чтобы ответить на сомнения Сергея, на опушке стали появляться подсвеченные утренним солнцем фигурки. Четыре... Семь... Одиннадцать человек шли через пустошь, вытянувшись в колонну по одному и сохраняя дистанцию не меньше пяти метров друг от друга.

   "К бою!" - отдал приказ сержант. За ними охотятся? Ну что же, охотники сами могут превратиться в дичь.

   Однако командир преследователей был не прост. Не дойдя метров восемьсот до опушки, колонна стала перестраиваться в стрелковую цепь. И эта цепь растягивалась все больше и больше, и вот уже интервалы в цепи достигли едва ли не двух десятков шагов.

   Неудобно, конечно. Но все равно внезапное открытие огня дает преимущество. - "Стрелять только по моей команде!" - негромко приказал Мильченко, указав каждому бойцу конкретную цель. Ну, вот сейчас они подойдут поближе...

   Преследователи внезапно залегли и начали передвигаться вперед .короткими перебежками. Сергей сдержал подступившую злость. - "Отходим!" - коротко бросил он. - "Бегом - марш!"

   Изнуряющий бег закончился короткой передышкой, когда группа достигла другого края леса. Здесь Сергей развернул рацию, чтобы сообщить о своем положении.

   Цветник - Канарейке

   Операция "Центральный-1" осуществлена. Результат неопределенный. Потерь нет. Противник ведет непрерывное преследование. Отхожу на юго-запад.

   Канарейка - Цветнику

   "Центральный-1" тяжело ранен. Уводите группу, сохраняйте людей. Помощь могу оказать только за пределами Центральной зоны.

   Канарейка - Цветнику для Старца

   (Текст не расшифрован. Вероятно, личный шифр Канарейки).

Из архива

Главного управления тайных операций

Федеральной секретной службы

   Свернув радиостанцию, Мильченко скомандовал подъем, и все шестеро осторожно стали выдвигаться на опушку. Снова предстоял бросок через открытое пространство. Но не успел отряд выйти с опушки, как среди деревьев хлопнул одиночный выстрел, затем загрохотала автоматная очередь, а потом началась беспорядочная суматошная круговерть, где было неясно, кто в кого стреляет, где свои, а где чужие...

   Таня Гаврилина заметила противника на несколько мгновений позже, чем он ее, но успела выстрелить первой. Именно этот выстрел разорвал лесную тишину, и гулкое эхо очередей и одиночных выстрелов пошло гулять по опушке.

   Настя била из своей СВД навскидку, плюнув на оптический прицел. Она услыхала громкий крик Мильченко:

   "Отходим вдоль опушки на запад!"

   Минут через десять все шестеро сбились довольно плотной группой и, продолжая отстреливаться, перебежками смещались все дальше к западу. Однако противник не желал упускать добычу. Боевики Центральных пытались зайти со стороны леса, чтобы выдавить группу на открытое пространство. В довершение всего послышался гул мотора и к опушке подошел БТР, а вдалеке показался еще один.

   Огненной кометой мелькнула реактивная противотанковая граната, и тяжелый стук крупнокалиберного башенного пулемета оборвался.

   "Молодец Лешка!" - успела подумать Настя, лихорадочно меняя магазин.

   Но вот подошел поближе второй БТР и снова раздался стук крупнокалиберного пулемета. На мгновение скосив глаза в сторону, Настя увидела, как Галактионов с колена прицеливается в надвигающуюся машину из своего гранатомета. И тут длинная очередь башенного пулемета настигла его, развернула боком и швырнула наземь. Было видно, что его тело разорвано пулями чуть ли не пополам.

   При виде этого зрелища Настя замерла на мгновение. Из оцепенения ее вывел истошный крик Сергея:

   "Отходим! За мной, бегом - марш!"

   В сердце Мильченко впервые шевельнулся страх. Группа могла погибнуть у него на глазах. В рядах молодых ребят, ответственность за жизнь которых он взял на себя, образовалась первая брешь. Первый погибший. И кто знает, сколько еще отпущено остальным? А главное, Сергея охватил страх за одну, вполне определенную, конкретную жизнь. Не за свою.

   Через четверть часа изнурительного бега стрельба позади них отдалилась, а еще через четверть часа и вовсе смолкла.

   "Кажется, оторвались", - мелькнуло у Насти в голове. Беспорядочно шатаясь от усталости и дыша с надсадным хрипом, она механически переставляла ноги. Но бегом это уже нельзя было назвать. И все-таки на этот раз они действительно оторвались. Теперь, после гибели Галактионова, их снова было пятеро.

   Шли почти без привалов, жевали сухой паек на ходу, запивая водой из фляг. Развести костер было невозможно - с неба непрерывно капал противный мелкий дождь, все в лесу отсырело, да и останавливаться надолго было нельзя.

   Мильченко, скрепя сердце, жестким голосом подгонял валившихся с ног бойцов:

   "Мы должны успеть взять патроны из тайника. Иначе в следующей же стычке расстреляем остаток боеприпасов. Надо успеть туда раньше Центральных, иначе нас возьмут голыми руками!"

   Настя, не чувствуя под собой ног, плелась в колонне сразу следом за Таней Гаврилиной. Та тоже тащилась из последних сил, ее заметно пошатывало, она то и дело останавливалась на мгновение, будто натыкаясь на невидимое препятствие, а затем, с видимым усилием делая шаг вперед, продолжала свой путь. Ребятам было не легче. Даже всегда демонстрировавший завидную выносливость и упорство Витька Захария, казалось, израсходовал весь свой запас прочности. Он шагал по-прежнему ритмично, не останавливаясь, не спотыкаясь, не пошатываясь из стороны в сторону, как Костя или Алексей. Но если бы кто- нибудь заглянул ему в лицо, то убедился бы, что это дается Виктору последним усилием воли.

   И они успели. Штыками взрыли промокшую от дождей мягкую землю, извлекли наружу коробки с патронами, упаковки с сухим пайком, лекарства. Разрытый тайник по приказу Мильченко замаскировали опавшими листьями и ветками. На исходе августа в лесу было уже немало пожелтевшей листвы, местами покрывавшей землю пока еще редким, не сплошным ковром.

   На коротком привале Сергей сразу же заставил Таню принять антибиотики.

   "У тебя явно поднимается температура", - заметил он, - "а у нас впереди очень трудные дни. Потребуются все наши силы для того, чтобы благополучно оторваться и выйти к своим".

   Гаврилина покорно проглотила таблетки, нехотя пожевала шоколад.

   "Всем - получить у меня и принять экстракт лимонника", - громко произнес Сергей. - "Это вас немного взбодрит. Нам надо сделать еще один бросок, до нашего БТРа. А там поедем с ветерком".

   И группа, все пятеро уцелевших, снова двинулась в путь, топая кроссовками по раскисшей земле. Шли, сторонясь дорог и даже заброшенных проселков. Мильченко специально выбирал места поглуше. Но вот сплошная полоса леса закончилась, и вновь было необходимо форсировать открытые пространства. Хуже того, здесь совсем неподалеку были и населенные места. Однако им в любую минуту могли вновь вцепиться в хвост. Нельзя было даже ждать темноты. Надо было спешить.

   Сержант глубоко вздохнул несколько раз, успокаивая часто забившееся сердце и заговорил негромким голосом:

   "Форсируем поля прямо сейчас. Передвигаться будем перебежками, по одному. Первым пойдет Захария, затем Таланкин, за ним - Гаврилина, за ней - Коменская. Я - замыкающий. Перебегать будем от одного укрытия к другому. Непрерывно вести наблюдение. Всем надеть наушники, включить портативные рации. Готовы? Витя, вперед!"

   Один за другим ребята перебегали к расположенной неподалеку группе кустов. Настя тем временем медленно осматривала поле через оптический прицел своей винтовки.

   "Гражданин сержант!" - от волнения воскликнула она совсем по-уставному. - "Там, вдали, справа, - кони". - И добавила встревожено - "Кажется, на них кто-то едет".

   Сергей тут же навел в эту сторону бинокль.

   "Всем внимание!" - тихонько сказал Мильченко в микрофон. - "Справа виден конный патруль! Ускорить движение!" - И еще тише, отведя микрофон в сторону и прикрывая его рукой:

   "Настюха, милая, пошла!"

   Сержант перебежал последним. К этому времени Виктор успел продвинуться вперед на несколько перебежек и был уже посреди поля. За ним по очереди подтягивались остальные. Так, еще одна перебежка. Мильченко благополучно шлепнулся на землю рядом с Настей.

   "Давай, родная, давай, не задерживайся!"

   Настя вскочила и в несколько прыжков достигла заплывшей и заросшей травой канавки, пересекавшей поле. И тут Сергей увидел выезжающий из-за группы деревьев, слева, всего в двух сотнях шагов, еще один конный патруль, насчитывающий шесть всадников.