Солги обо мне (СИ) - Субботина Айя

Набираю новый номер Риты и мысленно обзываю ее сукой, когда она нарочно долго не берет трубку. Еще одна тупая выходка ее ущербного мозга - думать, что вот таким игнором она как-то меня наказывает или заставляет нервничать. Когда не отвечает, просто откладываю телефон, сажусь в плетеное кресло и лениво разглядываю звездное небо, прикидывая, как лучше все обставить. Вариантов несколько, но я решаю не рисковать и останавливаю выбор на самом радикальном.

Когда все закончится, эта тупая шлюшка будет бояться даже думать о том, чтобы хоть как-нибудь, хоть когда-нибудь снова всплыть на горизонте моей жизни. Тем более - с угрозами.

Телефон начинает звонить примерно через пару минут. Даже не удивлен, что у шлюшки не хватило терпения на большее - они все так предсказуемы, когда дело касается выгоды и возможности ее потерять. Никакого уважения к своим же планам проучить строптивого мужика. Я прикрываю глаза, складываю ладони домиком и позволяю себе отвлечься от звуков внешнего мира. Нужно успокоиться, потому что - хоть эта ситуация была вполне предсказуемой - я рассчитывал провести медовый месяц в тишине и покое, а не выслушивать бредни о беременности. Это слегка расстраивает. К счастью, только слегка, потому что я давным-давно научился различать реальные проблемы от разного дерьма, которое случайно прилипает к подошвам.

Рита продолжает наяривать, но я беру трубку только когда счет ее попыток дозвониться переваривает через первый десяток. Почему они все так быстро ломаются? Где гордость? Где хоть какие-то попытки изобразить самоуважение?

— Меня тошнило, - тут же выпаливает она, и я брезгливо морщусь, потому что даже от ее слов воняет рвотой. Хотя, вряд ли ее тошнило, но сделаем вид, что я тупой баран и верю всему, что мне вешают на уши. - У меня сильный токсикоз из-за твоего ребенка!

— Нашего, ты хотела сказать? - поправляю я.

— Олеееег…. - плаксиво тянет Рита, - нашего… ребенка? Ты правда так сказал?

Вообще-то я лишь хотел подчеркнуть ее собственное отношение к беременности. Если, конечно, беременность вообще существует. Но ничего, совсем скоро все встанет на свои места. Главное сейчас выиграть время и избавить себя от необходимости выяснять отношения еще и с Никой.

— Какой срок? - уточняю я, мысленно рисуя перед глазами календарь.

Последний раз мы трахались три недели назад. Потом Рита узнала, что я сделал Нике предложение, закатила скандал и выдвинула ультиматум в духе «Или она, или я!». Никогда мне не понять, что в голове у женщин, которые, вступая в отношения с несвободным мужиком, искренне верят, что он обязательно сделает выбор в их пользу?

Естественно, я просто бросил Риту в блок и мысленно заварил дверь в эти отношения. Даже если секс с ней был довольно увлекательным, сделал это без сожаления, потому что жизнь научила сразу избавляться от неудобной обуви, ненадежных партнеров и тупых шлюх.

— Восемь недель, - отвечает Рита.

Хмм… Интонация у нее уверенная, сказала без заминки, явно не прикидывала на ходу, какой мог быть срок. Значит, либо заранее подготовилась и все просчитала (с ее умственными данными - очень сомнительно), либо действительно залетела.

Ладно, не суть. В любом случае, это ничего не меняет.

— Ты уже была у врача? - стараюсь, чтобы мой голос звучал самую малость взволнованным.

— Еще нет, но собиралась в четверг.

— Дождись моего возвращения, - предлагаю я. - Если уж мне суждено стать отцом, я хочу, чтобы мой ребенок и его мать находились под надёжным присмотром квалифицированных специалистов. Никаких государственных клиник, Рита. Я на этом настаиваю.

Она снова всхлипывает, а я снова морщусь от четкого ощущения фальши. Могу поспорить, если бы мне взбрело в голову поговорить с ней по видеосвязи, потаскухе было бы не так просто корчить разбитое сердце. Но, как говорится, наслаждайся, воробей, это твой последний полет.

— Я так боялась, что ты… что мы… ты…

— Если у тебя токсикоз, тебе лучше лежать дома, - перебиваю ее скучную драму, - пить больше жидкости и не рисковать жизнью ребенка.

— Олееееег, ты такой… - Снова громко шмыгает носом. - Ты правда будешь со мной?

Так и подмывает спросить, из каких именно моих слов она сделала такие тупорылые выводы, но время для отрезвляющей правды еще не наступило, значит, нужно корчить «счастливца».

— Конечно, я буду с тобой, - ссу ей в уши. - Все немного осложнилось, ты же понимаешь, но я не могу выбирать между моим ребенком и моим личным комфортом.

— И ты бросишь Веру? Когда ты ей скажешь? - В ее голосе снова истерика, и я понимаю, что разговор пора сворачивать.

— Ты правда хочешь поговорить об этом сейчас? - отвечаю вопросом на вопрос. - Не хочешь дождаться моего возвращения и услышать все, что я хочу сказать глаза в глаза?

— Мне просто очень больно, что я здесь, с твоим ребенком, а ты там развлекаешь свою идиотку!

Я беру стоящий рядом стакан с соком.

Медленно сжимаю его в ладони, пока стекло не идет трещинами и не лопается с тихим хрустом. Осколки врезаются в кожу, но я почти не чувствую боли, потому что ее гасит злость. То, что нужно.

— Олег? Что там у тебя?!

— Случайно уронил стакан, - отвечаю уже максимально сухо и жестко. Пусть примет этот отрезвляющий душ и хорошенько подумает над своим поведением. Вдруг, в ее пустой башке появится хоть проблеск ума. - Все, не могу пока говорить. Я возвращаюсь в конце недели, будь умницей и береги ребенка.

Что она там тараторит в ответ - вообще не интересно.

Просто выключаю телефон и сожалею только о том, что нельзя сразу же запихнуть ее номер в блок. Вряд ли твари хватит мозгов прислушаться к моей просьбе не ебать мне отпуск и просто подождать, а если она не сможет названивать и написывать мне, значит, попытается писать и звонить Нике.

Я встаю, стряхиваю с ладони кровь, промокаю рану салфеткой.

Переступаю через осколки на полу и возвращаюсь в спальню. Ника, свернувшись калачиком, спит под толстым покрывалом. Здесь жарко, но она все равно все время мерзнет и иногда будит меня, случайно притрагиваясь во сне пятками - они у нее всегда холодные.

Беру ключ-карту от номера, выхожу и спускаюсь вниз.

На ресепшене всегда есть кто-то из работников, а если я ничего не путаю - сегодня дежурит та симпатичная мулатка, которая накануне очень недвусмысленно мне улыбалась. И ее вообще не парило, что я здесь с женой и у нас медовый месяц. Девка была не прочь потрахаться без разной романтической чуши, и это именно то, что мне сейчас нужно. Чтобы снять стресс.

За стойкой ресепшена их как раз двое.

Темненькая сразу замечает кровь на моей руке и бросается на помощь. Быстро находит аптечку, пытается усадить меня в кресло, но я недвусмысленно даю понять, что не хотел бы превращать свою маленькую неприятность в народное достояние, намекая на парочку скучающих в холле постояльцев. Кому-то реально нечего делать, как в первом часу ночи сидеть в общем зале и листать подборку газет.

Девушка сразу соображает, что к чему, отводит меня в маленькую комнатку в дальней части зала и даже не моргает, когда я, заходя последним, закрываю дверь на защелку.

— Ваша рука? - говорит по-английски.

И я, тоже по-английски, говорю, что хочу ее трахнуть и мне просто нужен был повод.

Ее длинные темные ресницы дрожат, руки тянутся к пуговицам на белоснежной форменной блузке. Наверное, у них здесь в правилах прописано удовлетворять все потребности клиента, и персонал они подбирают соответствующий.

Я прижимаю ее к стене, хватаю за пучок волос на затылке и с силой надавливаю вниз, вынуждая встать на колени.

— Хорошая девочка…. - Прикрываю глаза, когда она умело обхватывает губами мой член.

В комнату возвращаюсь только через час, не чувствуя ровным счетом ничего, кроме приятной усталости и опустошенности.

Глава сорок девятая: Венера

Глава сорок девятая: Венера

Сразу после посадки самолета мы с Олегом прямиком из аэропорта едем в нашу новую квартиру. Я чувствую себя настолько уставшей после этого «отдыха», что даже не сразу замечаю изменения, которые встречают нас сразу за порогом.