Дочь снегов. Сила сильных - Джек Лондон

Глаза капитана радостно блеснули, и он выпрямился, как человек, преисполнившийся внезапной бодрости. Эта ферма была предметом его мечтаний. Она находилась рядом с фермой его отца и на расстоянии полумили от фермы его тестя.

— Ладно, мы ее купим, — сказал он. — Только будем держать это в секрете, пока не выплатим за нее полностью. Я сколотил кое-что за это время, хотя теперь заработок и становится все хуже и хуже. У нас будет, наконец, свое собственное гнездо. Я поговорю с отцом и оставлю ему деньги, чтобы он мог купить ферму, даже если я в это время буду в море.

Капитан протер запотевшее изнутри окно и стал глядеть на равнины, окутанные непроницаемой пеленой дождя.

— В молодости я всегда боялся, что хозяева прогонят меня. Откровенно говоря, я и до сих пор этого побаиваюсь. Но когда у меня будет своя ферма, я больше не буду этого бояться. Да, быть морским фермером — это трудное занятие. Я работаю на всех морях, подвергаюсь всевозможным опасностям на судне, которое стоит пятьдесят тысяч фунтов, с грузом, который стоит иногда сто тысяч фунтов, — полмиллиона долларов, как говорят янки. И что ж? За всю эту ответственную работу я получаю какие-нибудь двадцать фунтов в месяц. Разве на суше кто-нибудь согласился бы управлять имением, стоящим сотни тысяч, и получать за это двадцать фунтов? А сколько у меня хозяев! И владельцы, и фрахтовщики, и всякие там торговые инспекции. Владельцы требуют быстрых переходов и не желают знать никаких опасностей. Фрахтовщики требуют безопасных переходов и не считаются со временем. Торговая инспекция взывает к осторожности. А осторожность всегда ведет к разным задержкам. Три хозяина — и все готовы накостылять тебе шею, если ты их не ублажишь.

Почувствовав, что поезд замедляет ход, капитан опять подошел к запотевшему окну. Затем, подняв воротник и застегнув пальто, он неловко взял на руки спавшего ребенка.

— Я передам отцу деньги, — сказал он, — чтобы земля была куплена при первой возможности, на случай, если я буду в это время в плавании. Старик, я знаю, не даст маху. А тогда пусть хозяева прогоняют меня, когда им угодно. Мне будет на это наплевать! Я буду с тобой, Анни, а море может провалиться в тартарары.

При этой мысли лица их прояснились, а перед глазами у обоих одновременно возникло желанное мирное видение. Анни наклонилась к нему, и когда поезд остановился, он нежно поцеловал ее, стараясь не разбудить мирно спавшего младенца.

КОММЕНТАРИИ

По устойчивой традиции и общепринятому мнению, настоящий роман должен повествовать о любви. И главной его героиней положено выступить женщине, причем современной, американизированной, отличающейся от представительниц прекрасного пола у других народов своей самостоятельностью, пренебрежением к трудностям и почти ничем в критических обстоятельствах не уступающей мужчинам, а то и превосходящей их. Конечно, у нее должна быть и достойная биография.

Такой героиней стала Фрона Уэлз, выросшая без матери и по сути среди индейцев, еще до времен «золотой лихорадки». Это милая босоногая девчонка, которой индейцы в ту пору дали имя Тенас Хи-Хи (Маленькая Хохотушка), — дочь богатого промышленного магната, известного во всей Аляске мистера Уэлза, владельца крупной пароходной компании, фактории, некоронованного северного короля. Одно его имя заставляет трепетать здесь каждого и оказывать услуги его дочери, которая, впрочем, и сама не промах.

Сюжет романа прост: двадцатилетняя девушка, получившая хорошее образование в Англии и в Америке, приезжает на побывку к отцу, которого не видела три года, как раз в разгар «золотой лихорадки». Старожилы Даусона (в их числе и белые) и без того недолюбливали этих бестолковых и нагловатых искателей приключений и золота: мало того, что они внесли сумятицу в более-менее налаженную жизнь края, взвинтили цены на продукты и собак, но и по сути подорвали экономику Клондайка — возникла проблема с пропитанием в этих краях. Кое-кто готов был нажиться на всех этих вполне предсказуемых трудностях. Однако кому-то надо было разрешать кризисное положение. И одним из таких по-государственному мыслящих людей, с невероятными экономическими и административными возможностями, оказывается отец Фроны — Джекоб Уэлз. Поступает он отнюдь не филантропически: наложив руку на запасы продовольствия, магнат организует отъезд тысяч людей, которые ему кажутся здесь балластом, с Аляски на Юг — на собственных пароходах. Иллюзии и надежды многих на скорое обогащение теперь похоронены навеки. В нравственно-психологическом плане влияние приезжих выразилось не только в пробуждении в завоевателях Севера самых низменных чувств и инстинктов, но и в развращении ими коренных индейцев, которые непомерно взвинтили цены за переноску или перевоз грузов. Молодые же индейцы — охотники и рыболовы — не понесли в дом нажитое богатство, а стали проигрывать его в салунах, закупать невероятное количество виски, добиваться успеха у женщин легкого поведения, не обращая внимания на своих серых «сивашек», пренебрегая запретами и даже проклятиями отцов, вождей, шаманов. Потому в романе весьма сильна социальная струя, хотя это как бы побочная линия — зато некий ощутимый фон развития действия, где наряду с суровой природой и традициями (хорошо знакомой писателю обстановкой) начинает заявлять о себе и мощный отрицательный общественный фактор. Волевого Джекоба Уэлза можно понять. Он добился-таки своего.

Однако генеральная линия романа — любовная. Сам писатель полуиронически постулирует свой любовный треугольник: «Двое мужчин и одна женщина! В их отношениях — источник человеческих страданий и трагедий! Так было всегда, с тех пор как наш далекий предок спустился с дерева и перестал ходить на четвереньках. Так было и в Даусоне».

В романе есть и сентиментальные эпизоды, написанные по образцам европейской прозы XIX, а порой и XVIII века. Мы можем найти в повествовании, следуя за логикой отношений с поклонниками Фроны Уэлз, даже черты современного «дамского романа», не говоря уж о романах приключенческих — действительных и мнимых (последние в изрядном количестве выдуманы претендентом на руку героини Сэн Винсентом, журналистом по профессии и дамским угодником).

И, наконец, еще одна составляющая романа — уголовно-детективная, связанная с убийством некоего Джона Борга и скоропалительным смертным приговором импровизированного и самозваного суда, вынесенным подозреваемому в тяжком преступлении Сэн Винсенту.

Поскольку роман все же преимущественно светский, в нем больше рассказывается о «покорителях Севера», чем об экзотике.

Каков же высокий смысл писательского повествования?

Хорошо изучив трафареты традиционного европейского романа, писатель пытается ответить на им же самим поставленный вопрос: каковы должны быть в идеале американские женщины и их мужчины? Здесь ребром поставлен вопрос о типе современной для той поры новой культуры.

Самой Фроне не нравится мужчина, который обладает высоким интеллектом, но лишен мужественности. По этой причине она и отвергнет Грегори. Настоящий мужчина должен быть и физически крепким, и духом силен.

Она гордится своей расой: «Но в конце концов одна из причин того, что мы соль земли, и кроется в том, что мы имеем смелость высказывать это».

Она сама отнюдь не салонная героиня, хотя с большим вдохновением играет Нору в любительском спектакле («Кукольный дом» Г. Ибсена). Золотоискателям, таким как ее отец Джекоб или друг семьи и защитник девочки Фроны Мэт Маккарти, катастрофически недостает элементарной культуры. Чуть что, они готовы хвататься за кольт — для разрешения пустяковых противоречий. Недаром в одном из самых откровенных диалогов отца с дочерью тот признается, что ничего не смыслит в искусстве, поэзии, музыке.

Подобно будущему булгаковскому герою владелец рудников, пароходных компаний однозначно осуждает мужскую трусость и тут же высказывает несколько непривычные для нас сентенции: «Масса — ничто; личность — всё; индивидуум всегда управляет массой и диктует ей свои законы». В другом месте он советует барону Курбертэну стрелять, «если у вас ружье». Это единственный для него весомый аргумент. С дочерью, конечно, отец Уэлз более деликатен, ведь женщины, по его мнению, сделаны из другого теста, чем мужчины. Отец не советует дочери выходить замуж за человека, по его мнению, пустого. Лучше уж быть «матерью-одиночкой», как у нас принято выражаться. Однако на деле Фрона не такая уж нежная и любящая ближних девушка. Достаточно припомнить, как она едва не огрела плетью своего возлюбленного, когда их собачьи упряжки поравнялись, — за то, что тот напомнил ей о правилах приличия.

Хотя в разных эпизодах и совмещенных, синтетических формах романа Фрона неодинакова, но это уже тип новой женщины XX века, который сродни и нашей пулеметчице Анке, и всякого рода партийно-руководящим дамам, как бы читатель или читательница к такого рода женщинам ни относились. Эмансипация и безалаберность общественной жизни сделали свое дело. Тут есть немало и положительных моментов, особенно в освещении Джека Лондона. Писатель идеализирует свою героиню. При всех своих достоинствах и социальном весе она исповедует примитивную индейскую мораль — священную «веру в пищу и кров». Это значительно утепляет образ. Все великие истины просты.